И тут она увидела, что Джайал, стоявший перед ней, внезапно начал действовать. Все это время он шел, не обращая внимания на снег и своих товарищей, без сомнения погруженный в свои мысли и видения. Он даже не заметил, когда колонна внезапно остановилась. Но сейчас он пришел в себя, как тогда, в туннелях под Равенспуром; не долго думая, он потянулся за луком, висевшим на спине, натянул тетиву и наложил на нее стрелу. Подняв лук, он прицелился в первого волка, в его глазах горел такой же дикий огонь, как и в волчих. Таласса успела заметить напряжение в его предплечьях, когда он натягивал лук.

Гарадас открыл рот, пытаясь остановить его, но прежде, чем он успел сказать хотя бы слово, лук зазвенел, выплескивая энергию. Послышался сильный шлепок, как если бы металл ударил по мокрой коже, и через долю секунды стрела глубоко зарылась в шею твари. Волк подпрыгнул высоко в воздух, потом согнулся и покатился по снегу, безуспешно пытаясь достать зубами стрелу из шеи, ярко-красная кровь толчками полилась из раны.

На мгновение силуэты остальных волков расплылись и, перепрыгивая своего раненого товарища, они бросились к людям, придя в ярость от запаха крови. Таласса обхватила руками Имуни, пытаясь защитить ее, когда один из них прыгнул, казалось, прямо на них; он так широко разинул свою пасть, что пурпурный язык и желтые зубы были отчетливо даже в неярком свете фонарей. И только тогда, в последнее мгновение, искра все-таки вылетела из огнива и ударила в смоляной факел, который Верниген так долго пытался зажечь; факел ожил. Ослепляющий белый свет омыл всю сцену, а воздух наполнился странным потрескиванием, как если бы по нему пробежала молния.

Внезапная вспышка света заставила самого близкого к ним волка заскользить и остановиться в десяти футах от Талассы и остальных. Он замигал, ослепленный светом. Остальные тоже остановились, рыча и завывая, их вой смешивался с безумно-жалобными завываниями раненого зверя, который продолжал кататься по земле, все еще пытаясь вытащить стрелу, которая убивала его. Но передышка долго не продлится, Таласса это знала. Только факел не удержит их надолго.

Краем глаза она уловила движение рядом с собой. Верниген, державший факел в руке, протянул его ей. В ее ушах звенело, кровь молотом стучала в висках, ветер кашлял и выли волки, она не слышала ни одного его слова, но видела странный взгляд, которым он глядел на нее.

— Возьми факел! — крикнул Гарадас и непонятно как его слова прорвались через ее транс, оказались громче белого шума. Таласса сразу все поняла. Она — Светоносица: только ее магия может спасти их сейчас.

Она протянула руку. Как только ее пальцы коснулись его, факел, казалось, взорвался, полностью превратившись в ровный белый раскаленный свет, несмотря на летящий снег, тени от людей и волков далеко вытянулись по равнине. Волки, превратившиеся в резко очерченные силуэты, смогли выдержать не больше секунды, потом повернулись и с ужасным воем огромными прыжками помчались на север, через снег, их тени бежали перед ними еще быстрее.

Таласса стояла, глядя на факел: никогда раньше она не видела ничего похожего на бело-голубой свет, который лился из факела. Она глядела прямо в сердце света, хотя заметила, что горцы вокруг нее или отворачиваются от света, или закрывают глаза руками. Откуда пришла эта магия? Они могли бы стоять так всю ночь, но тут свет факела начал беднеть, иголочки энергии, коловшие ее вены, тоже начали успокаиваться, и темнота вернулась на пустынную равнину.

— Они ушли, — сказал Гарадас. Таласса глядела на медную ручку держателя: хотя факел горел так ярко, ручка удивительным образом оставалась холодна как лед. Но магия ушла из нее. Теперь от дальнейших атак им придется защищаться только физическом оружием.

— Почему ты сказал своим людям не стрелять? — спросила Таласса.

— Эти волки совсем не самая большая опасность: они ждали, когда появится сам Фенрис. И он скоро придет, ведь эти волки его дети. Он чувствует их боль, почувствует и смерть одного из них, — добавил он, пихнув ногой умирающего зверя. Было ясно, что волк в агонии, его голова лежала на снегу, в пурпурной луже крови, струящейся из его рта, грудь едва шевелилась. Один из людей Гарадаса вышел вперед и вонзил конец своего копья в грудь животного

— Слышай! — сказал Гарадас. И тут они услышали далекий вой, очень похожий на тот, который они слышали раньше на склонах Годы. Он шел с юга, и на этот раз был намного ближе. — Фенрис идет, со скоростью арктического ветра.

Таласса повернулась к Аланде, которая сидела на снегу, и помогла ей встать на ноги. — Уже недалеко, дитя, — сказала Аланда. — Вскоре мы будем в лесу, — но эти слова были сказаны настолько слабым голосом, что едва ли успокоили ее подругу.

Гарадас опять отдал приказы и все выстроились цепочкой. Волшебный свет факела давно погас, и границы мира, закрытые падающим снег, казались совсем близкими. Все напряженно вглядывались вдаль, надеясь увидеть первые деревья леса, находившегося не так далеко впереди. След волчьей стаи вел на север, как раз в этом направлении они и должны были идти. Отряд неохотно пошел прямо по следу, а за ним несся вой Фенриса.

Весельчаку потребовалось два часа, чтобы вывести Фарана и остатки его отряда из сердца горы. У выхода они обнаружили, что Колючие Люди ждут их, выстроившись темной и молчаливой изгородью, перекрывавшей выход из пещеры. Но как только появился Весельчак, они зашевелились и раздались по сторонам.

Взмахом руки он молча приказал им идти за отрядом. Дорога из пещеры вела прямо вниз. Под собой они видели берега Черного Пруда, места, которое Хозяин показал им раньше. Его берега были накрыты плотным туманом. Они шли вдоль него, черная вода смутно виднелась через плотный туман. Они слышали, как пузыри лопались далеко от них, в центре озера, слышали плеск и стоны, отражавшиеся от невидимых скал вокруг них.

Выжившие люди Фарана глядели прямо перед собой, не осмеливаясь смотреть на то, что рождалось в темных водах озера; но Фаран взглянул: вода озера превратилось во что-то похожее на вязкую смолу — в ней он видел тени рук, ног и голов, пробивавшихся на поверхность, а потом выбиравшихся на берег. Он увидел череп одного из этих проклятых существ, всего в двадцати футах от него, пустые глаза черепа горели зеленым светом. Чудь опять рождалась в озере, как и пообещал призрак внутри Равенспура.

В воздухе почувствовалось внезапное движение, туман над озером изогнулся и закрутился, как если бы над ним возник вихрь. Его воронка стала втягивать в себя замерзший туман, и поверхность воды вспенилась еще сильнее, чем раньше. Даже в стороне от озера они ощущали глубокий холод, поднимавшийся снизу, замерзшие души, выброшенные из общества людей, вынужденные жить в ледяных глубинах пруда, оживали. Весельчак остановился и, уставившись на поверхность озера, развел свои коротенькие руки в стороны и вверх, как если бы хотел сам поднять создания Ночи из глубин.

Какое-то время они стояли, не шевелясь. Начал падать густой снег. Фаран стоял, окруженный Колючими Людьми, ругая холодные снежинки, падавшие на его незащищенную голову. Наконец Весельчак опустил руки и повернулся, жестом приказав им следовать за собой. В конце озера они нашли глубокий овраг, ведущий вниз, забитый костями и окаймленный раздробленными валунами. Они пошли по руслу маленького ручья, который, как ледяная патока, медленно тек между камнями и скалами, пока не дошли до рядов огромных камней, перед которыми опять была черная вода. Ветер становился все злее и злее, как если Черный Пруд всасывал в себя воздух с горных склонов. Потом они услышали раздирающий уши рев снизу: волк был готов исполнить желание своего хозяина.

Они стали перебраться через валуны высотой с человека. Как только последний человек оказался по ту сторону, снежная буря внезапно ослабла, и можно было увидеть долину, протянувшуюся перед ними. Прямо под собой они увидели вход в тоннель, продолжение на север Барьера Айкена, выходящий из-под склона горы. Глубокая узкая расселина, прямая как стрела, бежала прямо на северо-запад. Весельчак махнул рукой, указывая направление через пропасть. По-видимому так и надо было идти, но как он собирался пересечь Барьер? Фаран собрался было спросить Весельчака об этом, но тот уже ушел вперед. Там, где заканчивался ледник, объявился голубой мост изо льда и снега, примерно в двадцать ярдов в длину, дугой изогнувшийся на пустотой. Весельчак спустился вниз и пошел по нему, не обращая внимания на треск хрупких льдинок под ногами и каскады льда, падавших вниз под тяжестью его тела.