Во второй половине 1960-х годов шведский режиссёр Ингмар Бергман был уже причислен к классикам. Он привлекал внимание философской проблематикой своих фильмов.

До «Персоны» Бергман поставил двадцать шесть картин, и среди них такие, получившие всемирную известность, как «Седьмая печать» (1956), «Земляничная поляна» (1957), «Источник» (1959), «Молчание» (1963).

Летом 1964 года Ингмар Бергман написал сценарий под названием «Людоеды», для четырёхчасового фильма. Это был первый год его работы в качестве шефа театра «Драматен», поэтому «Людоедов» режиссёр собирался снимать через год.

В январе 1965 года Бергман заболел, сначала это была обыкновенная простуда. В марте режиссёру стало хуже, выяснилось, что он уже давно ходит с воспалением лёгких, потом было отравление пенициллином и воспаление среднего уха. Долгое время Ингмар не мог ни читать, ни смотреть телевизор.

В «Людоедах» должна была сниматься Биби Андерссон. Она познакомила его с норвежкой Лив Ульман — талантливой молодой актрисой Национального театра, имевшей большой успех в «Кавказском меловом круге» Брехта. Бергман написал для Ульман небольшую роль в «Людоедах».

Потом его близкий друг доктор показал фотографии, где Лив с Биби сидели у стены, греясь на солнышке. Бергман был поражён, до чего же актрисы похожи. Ему захотелось написать сценарий о двух женщинах, которые как бы теряют свою индивидуальность, сливаются в одну личность, одно «я», похожее на ту и на другую. Бергман рассказывал: «И тут мне пришла в голову идея: в первой сцене они сидят рядом и сравнивают свои руки, на голове у той и у другой — широкополые шляпы. Я чувствовал, что это будет благодатный материал, это меня здорово взбодрило».

В апреле Бергман позвонил продюсеру Кенне Фанту. Они поехали в Юргорден, зашли в Тильскую галерею, и тут Ингмар предложил: «Послушай-ка, не дашь ли ты мне кого-нибудь из людей в конце июля и денег? Я приглашу Лив Ульман и Биби Андерссон. Если этот фильм не получится, ты переведёшь расходы на мой следующий фильм».

Кенне поинтересовался: «А о чём будет этот фильм?» — «Об одной женщине, которая молчит, и о другой, которая говорит. Они сравнивают свои руки, а после смешиваются, сливаются в одну». — «Ясно», — нахмурился продюсер. Бергман поспешил его успокоить: «Фильм будет очень короткий и обойдётся дёшево». Кенне Фанту ничего не оставалось, как согласиться.

Бергман начал писать сценарий. По часу в день, для него это было что-то вроде терапии. Он побеседовал с Лив Ульман и Биби Андерссон, предложив главные роли в новом фильме.

В мае состояние Бергмана резко ухудшилось, работа над сценарием остановилась. Лив и Биби навещали режиссёра в больнице.

Сценарий фильма Бергман дописал за две недели.

Съёмки начались в Стокгольме 19 июля 1965 года, и поначалу дело не ладилось. Бергман был не совсем здоров и не уверен в себе. «Мне казалось, что у меня ничего не получится. Дни летели, а результаты были плачевные, Биби злилась, Лив нервничала, а я просто окаменел от усталости. Но наконец мы со скрипом раскачались. И внезапно в словах: „Нет, это мы исправим, это сделаем так или эдак, а это устроим по-другому“, — зазвучал азарт. Настроение ни у кого не портилось. Дело во многом выигрывает, если никто себя ни в чём не винит. Кроме того, фильм, разумеется, немало выгадал благодаря возникшим в процессе нашей работы сильным личным чувствам. Удачные получились съёмки. Я, несмотря на изнурительную работу, испытывал безграничную свободу общения с камерой и моими сотрудниками, поддерживавшими меня во всех перипетиях».

Просмотрев отснятый в студии материал, Бергман понял, что его можно сделать иначе и лучше.

Съёмочная группа выехала на остров Форё. Погода стояла хорошая. Построили летний домик, такой же, как был в стокгольмской киностудии; больницу устроили в деревенском клубе.

«Персона» представляет собой камерную драму. Место действия строго ограничено: сначала это палата в психиатрической лечебнице, затем — загородный дом. Число действующих лиц сведено к минимуму — их всего двое (не считая эпизодических персонажей).

Знаменитая актриса Элизабет Фоглер (Лив Ульман) лет тридцати с небольшим во время представления «Электры», в которой она играла главную роль, остановилась на середине сцены, замолчала и отказалась от дальнейшего выступления. С тех пор уже в течение трёх месяцев Фоглер молчит.

Другая героиня — привлекательная двадцатипятилетняя медсестра Альма (Биби Андерссон) пытается установить контакт со своей пациенткой. И вот принимается решение послать Фоглер вместе с Альмой в уединённый коттедж на берег моря для продолжения лечения.

Альма ведёт нескончаемый монолог, открывая Элизабет свою душу и пытаясь таким путём вернуть больную к общению. Но Элизабет упорно молчит. И это молчание, как бездна, затягивает Альму. Её отношение к своей пациентке проходит ряд противоречивых изменений — от сострадания, почти любви к ненависти и снова к отчаянной попытке установить контакт.

Кроме Альмы, в фильме всего два говорящих персонажа: дама-психиатр и муж Элизабет; они появляются всего на несколько мгновений. Большую часть действия зритель наедине с двумя героинями, пребывающими в удалении от мира, на побережье. Каждая из них каким-то таинственным образом усваивает черты другой. Альма, по внешним показателям более сильная, постепенно приобщается к тяготам и неврозам своей подопечной. В печати сообщалось, что в фильме, незадолго до его выхода на экран, была короткая завершающая сцена, показывавшая Элизабет вновь на сцене — очевидно, вполне выздоровевшей.

«Биби Андерссон и я снимались в „Персоне“ в главных ролях, — пишет в своей книге Лив Ульман. — Биби должна была по сценарию и говорить, и плакать, и неистовствовать на протяжении всего фильма. У меня же была всего одна реплика: „Ничего“. Но я впервые в жизни встретила кинорежиссёра, который помог мне раскрыть такие чувства и мысли, о которых никто другой даже не подозревал. Этот режиссёр сидел, терпеливо выслушивая и приложив указательный палец к виску, и понимал всё, что я пыталась выразить. Гений, создававший атмосферу, в которой могло произойти что угодно — даже то, чего я не ожидала от себя самой».

На Форё переделали почти три четверти фильма. По возвращении в Стокгольм пересняли ещё кое-какие сцены. Таким образом, половина фильма была переснята!

Сценарий «Персоны» может показаться импровизацией. Но картина построена по скрупулёзно разработанному плану.

Бергман собирался назвать фильм «Кинематограф». Но продюсер запротестовал. И появилась «Персона». Первоначальное значение слова «персона» означает маску актёра в классической драме. Оно также означало: персонаж пьесы. «Альма» в переводе с латинского — «душа». Двойственность человека, разлад между тем, кем он кажется, и тем, кем является в действительности, — центральная тема фильма. Внутреннее раздвоение личности переживает Элизабет. Но её переживает и Альма.

Юнг даёт интересное определение «персоны», которое удивительно подходит к фильму: «Нарочито искусственный или замаскированный облик, который придаётся индивиду с совершенно противоположными чертами характера для укрытия, защиты, обмана или попытки приспособиться к окружающему миру». Сам Бергман говорил: «Мне нравится это определение, и оно в данном случае подходит… Мне кажется, это ужасно интересно, когда два человека обмениваются масками и внезапно надевают одну маску на двоих».

Один из приёмов психотерапии состоит в том, что пациента заставляют заново пережить ту ситуацию, которая вызвала нервный кризис. Считая, что причиной болезни Элизабет явилась драматическая история её материнства, Альма пытается проанализировать то, что пережила, по её мнению, Элизабет, и рассказывает ей историю её материнства. Она повторяет свой рассказ дважды, но один раз на экране возникает лицо Альмы, а второй — Элизабет. А между этими двумя кадрами на несколько мгновений возникает лицо Альмы-Элизабет, лицо, правая сторона которого принадлежит одной из героинь, а левая — другой.