– Кого?

– Ты прекрасно знаешь, о ком идет речь. Твоего отца, будь он неладен.

Я вздохнула и посмотрела туда, где стояла Соня. Она о чем-то оживленно разговаривала с сантехником. (О боже, неужели состояние кожи беспокоит ее до такой степени, что она готова завести роман с этим человеком?)

– Нет, я не видела его. Я говорила с ним по телефону. Но в следующий раз, когда он приедет в Истфорд, я собираюсь с ним встретиться.

«Если, конечно, до тех пор я не перееду куда-нибудь подальше от вас обоих, не оставив вам адреса», – подумала я.

– Насколько я знаю, сейчас он живет в Нотингеме.

– Да.

– Прекрасно! В таком случае, зачем он постоянно приезжает в наш город?

– Чтобы видеться со мной! И Джульетта его очень беспокоит…

– Ха! – мама продемонстрировала весь диапазон своих выразительных охов и вздохов.

Случайно мой взгляд упал на Джульетту, которая разговаривала с Тревором.

– О боже, посмотри! – воскликнула я. – Он улыбнулся!

Они стояли у заложенного камина, и Джульетта о чем-то увлеченно рассказывала. Вероятно, об опасности дефицита в организме минеральных солей или о целебных свойствах редиски. И Тревор, как ни странно, слушал ее с таким самозабвением, как будто она открывала ему тайну мира. Впрочем, может быть, это действительно было так – говорят же, что только сумасшедшие владеют секретами Вселенной.

Барри поставил кассету с песенкой «Танцуй без остановки», но я все же предпочла сесть. Опустившись на ступеньки лестницы, я прислонилась к стене.

Ко мне подошла Джульетта.

– Спасибо за прекрасную вечеринку, Кэри. Мы сейчас уходим.

Я насторожилась. Мы?

– Тревор – удивительный человек, у нас много общего. Ты знаешь, в подростковом возрасте он постоянно страдал от депрессий, а сейчас принимает прозак. – Джульетта улыбнулась. – У него очень тонкая, ранимая натура.

Она снова одарила меня ослепительной улыбкой и, повернувшись, взяла Тревора под руку. И они удалились.

Я проводила их взглядом, открыв рот от изумления. Джим и сантехник тоже подошли ко мне, чтобы откланяться.

– Все в конце концов встало на свои места, дорогуша, – сказал сантехник, похлопав меня по плечу.

– Спасибо вам за все, – сказала я.

Джим кивнул, и они с Беном обменялись рукопожатиями.

– Джим вообще-то умеет разговаривать? – спросила я Бена, когда его приятели ушли.

Бен удивленно посмотрел на меня:

– Конечно, умеет.

На вечеринке остались только самые стойкие гости. Вскоре мама ушла в гости к Элси, чтобы выпить чашку травяного чая и поболтать о том, какие негодяи все мужчины. Соня исчезла, чтобы пораньше лечь спать, поскольку сон сохраняет красоту. Генри и Рози, попрощавшись со мной, ушли вместе с Нейлом и Линдой. Причем Нейл нетвердо стоял на ногах. Его организм за долгие годы воздержания отвык от столь обильных возлияний.

– Тебя тоже развезло потому, что ты не пила целых шесть дней, – нежно глядя на меня, сказал Бен.

– Неужели? – удивленно спросила Луиза. Она явно не верила в то, что я могла так долго воздерживаться от спиртного.

Найджел засмеялся.

– Это твой рекорд, – заявил он.

Мы четверо сидели на ступенях лестницы и любовались мерцанием свечей, слушая записи Барри.

– Ну ладно, я пошла, – зевнув, в четвертый раз сказала Луиза. – Я обещала Роберту не задерживаться.

– Я тоже пойду, – заторопился Найджел.

Луиза встала и поцеловала меня.

– Спокойной ночи, – сказала она и направилась к двери.

Найджел тоже поднялся на ноги и поспешил вслед за ней.

– Поедем в одном такси? Или, если хочешь, я провожу тебя до дома пешком? – спросил он Луизу.

– Нет, мне не нравятся обе эти идеи, – сухо сказала она.

Найджел добродушно рассмеялся.

– Почему?

– Тебя ждет Глория.

Бен бросил пустые банки из-под пива в большой пластиковый мешок и подошел к магнитоле.

– Не выключай ее, – попросила я. – Это группа «Стилерз уил».

Бен поднял меня на ноги и я, зашатавшись, прислонилась к дверному косяку.

– Эта музыка соответствует моему настроению, – с трудом, заплетающимся языком, произнесла я.

– Хочешь, я отвезу тебя домой, дорогая? – спросил Бен.

– Да, пожалуйста.

В одной руке Бен нес играющую магнитолу, а другой поддерживал меня. Я пыталась подпевать своей любимой группе. Звучала песня «Я увяз в тебе». И мне тоже хотелось увязнуть в Бене.

Мы сидели на скамейке у окна. Бен просматривал график работ по реконструкции нового здания, а я писала письма.

«Дорогой Мартин,

к тому времени, когда ты получишь это письмо, мой адвокат закончит оформление документов и тебе будут переведены твои деньги.

Надеюсь, что вы с Шэрон будете так же счастливы, где бы вы ни жили, как мы с Беном. Кстати, мы переезжаем в новый роскошный дом. Я уверена, что ты обрадуешься, узнав, что он находится в великолепном месте: у Вальфордских Ворот».

– Надо найти Тревора и узнать у него, сколько стоит сделать электропроводку, – сказал Бен, отвлекая меня о письма.

– Его можно разыскать через Джульетту.

«Поскольку мы оба начинаем новую жизнь, думаю, ты согласишься, что развод был бы разумным выходом из сложившейся ситуации. Во всяком случае, я уже попросила своего адвоката подготовить необходимые документы».

– Я говорил тебе, что Ник бросил жену?

– Так вот почему моя мать не дает о себе знать уже две недели!

«Я хочу напомнить тебе те слова, которые я написала в прощальном письме: «Я твой друг и навсегда останусь им». Настало время вернуться к ним…»

– Нам нужен еще один сантехник, – сказал Бен. – Канализация требует серьезного ремонта.

«…и пересмотреть их. Поскольку за время нашей разлуки я поняла, что ты отпетый негодяй».

– Ну вот! – воскликнула я, поставив свою подпись с росчерком, как это делала Джессика Джексон, и заклеила конверт. – Так ему и надо!

Я подняла бокал, мы с Беном чокнулись и выпили.

Посмотрев в окно на темное вечернее небо, я перевела взгляд на лежавшее на столе письмо. У меня вдруг кольнуло сердце. Возможно, причиной тому был дефицит соли, поскольку я в последнее время отказалась от арахиса, или, может быть, это было раскаяние.

– Бедный Мартин, – сказала я вдруг. – А ведь он не такой уж плохой.

Бен отложил бумаги в сторону и обнял меня.

– Но мне надоели его придирки, – продолжала я, положив голову ему на плечо. – И алчность. Когда речь заходит о деньгах, он ведет себя подло.

Бен погладил меня по голове.

– И потом, он называл меня дурой.

– Ты вовсе не дура, – сказал Бен.

– Он бестактно вел себя в этой истории с Шэрон, – продолжала я.

Бен поцеловал меня в шею.

– Он ни разу не заступился за меня перед своей ужасной мамочкой. Настоящий маменькин сынок!

– Я терпеть не могу таких, а ты? – прошептал Бен мне на ухо.

– Он не разрешал мне родить ребенка, – пожаловалась я.

– А я разрешаю.

Я обняла его за талию.

– Он хотел натравить на меня своих адвокатов.

– Надо же! – Бен осуждающе покачал головой. – В таком случае он действительно негодяй.

И Бен снова взялся за свои бумаги.

Я поцеловала его в щеку, прижавшись к его теплой крепкой груди, и задумалась. Я мысленно поблагодарила Бога, компанию продовольственных магазинов «Броудрейндж», Генри, Билла, маму – за то, что она произвела меня на этот свет, – и Найджела.

– Думаю, мне не стоит отправлять это письмо, – сказала я.

Но Бен в это время был занят уточнением графика работ и не слушал меня.

– Поговорить с Джимом, – пробормотал он, – нанять штукатура, начать каркасные работы.

– Бен, отвлекись, пожалуйста!

Он отложил ручку в сторону, ухмыльнулся и сказал грубоватым тоном, который я так любила:

– Как дела, дорогуша?

Уже намного лучше, спасибо.