– Я целую неделю ждал этого мгновения… – пробормотал он.

Меня вновь охватило возбуждение, и я почувствовала, как во мне начинает просыпаться неистовое желание. Я всегда подозревала, что моя любимая скамейка, на которой мы сейчас сидели, таит в себе большой заряд чувственности.

Я открыла холодильник.

– Послушай, все это еще ничего не значит, – промолвила я, стараясь успокоить Гая. – Меня это не тревожит.

– Я знаю, но мне так хотелось доставить тебе удовольствие.

– Я его получила. Давай оставим этот разговор.

– Конечно. У нас впереди еще уйма времени. Я взглянула в окно на вечереющее небо.

– Стресс обычно отрицательно сказывается на способности женщины испытывать оргазм, – заявил Гай, пока я наполняла наши бокалы вином. – Как и алкоголь.

– Ты делаешь их? – спросил Гай, бросив взгляд на мою промежность.

– Что ты имеешь в виду?

– Упражнения.

– Нет, мне они не понравились.

– В таком случае ты никогда не сможешь кончить три раза подряд!

– Почему ты так уверен в этом? Ты что, сексопатолог?

Гай обнял меня:

– Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

Я обвила руками его шею, испытывая смешанное чувство благодарности и вины.

– Знаю.

Пока мы занимались сексом, мне два раза звонили. Когда Гай ушел в ванную комнату, я проверила сообщения на автоответчике.

Первой звонила моя мать. Ее голос звучал более раздраженно, чем обычно. Интересно, она когда-нибудь простит меня за то, что я не явилась на тот дурацкий семинар?

На пороге появился Гай. Его бедра были обвязаны узким полотенцем. Он выразительно посмотрел на меня, приглашая вновь заняться любовью. Но я проигнорировала его и прослушала второе сообщение. Это снова звонила мама.

«О боже, Кэри! Где ты пропадаешь? Я весь день пыталась дозвониться тебе».

Я взглянула на Гая, стоявшего в дверном проеме. Он снял полотенце и призывно посмотрел на меня.

– Она ищет повод, чтобы явиться сюда, – раздраженно сказала я.

– Ты готова к новой попытке? – спросил Гай. Я отрицательно покачала головой.

Мы лежали в моей постели. Гай спал, а я смотрела в потолок.

В моей голове вертелись одни и те же мысли. Мне надо было где-то достать пару тысяч фунтов, чтобы сдержать натиск Грэма и сделать взнос в счет погашения кредита. Если план Бена сработает и у меня появятся новые квартиросъемщики, если Джим завершит отделочные работы и согласится подождать, пока я смогу оплатить его счет…

Я беспокойно заворочалась. О боже, еще ведь есть Тревор! Меня передернуло от страха, когда я вспомнила выражение его лица. Гай придвинулся ближе ко мне, и я откатилась на край кровати. Мне было жарко, на теле выступил пот, и я не хотела, чтобы он прикасался ко мне. Мне надо было немного остыть среди прохладных простыней, и я откинула одеяло. Сейчас я мечтала только о том, чтобы быстрее наступило утро и мы оделись. А еще мне хотелось увидеть Найджела.

Сегодня днем я спросила Бена, где он.

– Ну вы же знаете Найджела, – ответил Бен. – Не беспокойтесь, он появится.

При этом Бен старательно отводил глаза в сторону. У меня возникло такое чувство, что между ним и Найджелом существует какая-то тайная договоренность. У них есть какой-то общий секрет, в который меня не хотели посвящать.

Если бы Найджел был здесь, он придумал бы, как избавиться от судебных приставов. Он сумел бы успокоить меня.

Мартин, конечно, пришел бы в ярость, если бы узнал о том, что я наделала. Но он наверняка нашел бы выход из положения. При мысли о Мартине я почувствовала, как меня бросило в жар. Я стыдилась собственной глупости. Мартин, несмотря на все свои недостатки, никогда не допустил бы такого.

Тишину комнаты разорвал сигнал телефона. Я вздрогнула от неожиданности и, бросив взгляд на часы, взяла мобильник.

– О Кэри, слава богу, что ты дома.

– Я уже легла!

– Ты мне очень нужна…

– Послушай! Я плохо себя чувствую, тебе это понятно?

Несколько мгновений мать молчала. Я не слышала даже ее дыхания.

– Ты меня слушаешь? – спросила я.

– Кэри, – неуверенным тоном промолвила она, что было ей совершенно несвойственно, – с Джульеттой плохо. Мы должны отвезти ее в больницу.

Я помню, как впервые переживала смерть близкого родственника. Сам по себе уход из жизни нашей бабушки, с ее жирными морщинистыми ручками, не казался мне тяжелой утратой, но слезы отца поразили и возбудили меня. Сестра плакала, а я нервно хихикала.

Приступ душевной болезни Джульетты поверг меня примерно в такое же состояние. Я почувствовала то же волнение, когда мать сообщила мне о том что сделала Джульетта. Это было нетерпеливое ожидание, предвкушение того, что сейчас я столкнусь с чем-то необычным, с критической жизненной ситуацией. Мне кажется, мать испытывала те же самые ощущения.

Она вела себя спокойно, когда мы сажали Джульетту в машину, и сидела рядом со мной на переднем сиденье, не сводя глаз с дороги. Но когда мы ехали по ночному городу, я заметила, что она странно воодушевлена…

В квартире Джульетты царил хаос. Все книги были сброшены с полок и валялись на полу. Лист плотной бумаги с диаграммами был прикреплен к большому зеркалу. Когда мы вошли, Джульетта стояла у телефона. Увидев нас, она прижала трубку к груди и окинула нас подозрительным взглядом.

– Где ты была? – спросила она маму.

– Я встречала Кэри. Она отвезет нас.

– Мне надо позвонить, – заявила Джульетта. В ее глазах сквозило беспокойство. – Я хочу, чтобы все знали.

– Не волнуйся, мы всех известим, – промолвила мама нежным мелодичным голосом, напомнившим мне детство, ее теплые колени и сказки перед сном.

Я испытывала страх, но все же подошла к сестре.

– Что случилось? – спросила я. Меня охватило чувство нереальности всего происходящего. Я как будто со стороны слышала свой нарочито бодрый голос. Джульетта взглянула на меня, и я увидела, что она тоже охвачена страхом. У нее были грязные волосы и нездоровый цвет кожи. Но больше всего меня испугало выражение ее глаз. Мне захотелось повернуться и убежать.

– Здесь происходят странные вещи, – сказала она. – И все они имеют глубокий смысл.

Мать взяла из рук Джульетты трубку и положила ее на место.

– Мы поедем на машине Кэри, – сказала она. – С доктором Кендрик я уже договорилась.

Джульетта смотрела куда-то мимо нас.

– А в каком качестве я туда поеду? – спросила она.

Джульетта спала на заднем сиденье безмятежно, как ребенок. Мать нервно крутила на запястьях браслеты, сидя рядом со мной.

– Прошел день или два, прежде чем я поняла, что происходит, – сказала она. – Я думала, что она просто такая впечатлительная… Думала, что с ней все в порядке. Но потом я убедилась, что… – она замолчала, глядя на темную дорогу. – Я позвонила доктору, но пока он не приехал, я все еще не верила. Я всегда подозревала, что этим все закончится. В конце концов я столько пережила с вашим отцом…

Мы выехали за город. Ночь была удивительно темной. Я включила фары на полную мощность и внимательно следила за белой разделительной линией, делавшей повороты и зигзаги. Слава богу, что я сегодня мало выпила и смогла сесть за руль. Я вспомнила о Гае, который сейчас лежал в моей постели, и почувствовала себя изолированной от окружающей действительности. Сейчас для меня существовали только мы втроем, мчащиеся в автомобиле по ночной дороге.

– Она прекрасно чувствовала себя, когда мы виделись в последней раз, – сказала я. – Я давно уже не видела ее такой бодрой и жизнерадостной.

– Она вызвала себе «скорую помощь», – промолвила мать. – Она сказала врачам, что мир вот-вот взорвется.

Темное кирпичное здание больницы в викторианском стиле в этот поздний час было уже закрыто, но над одним из подъездов горели огни, освещавшие глухие стены и башенки.