– Мне кажется, вам надо уговорить и Генри тоже посидеть на диете, – заметила я.

Рози бросила на тучную фигуру Генри грустный взгляд.

– Он вряд ли послушается меня, – сказала она.

– Соня, Ровена, у вас есть фотоаппарат? Быстрее, а то она снова располнеет!

Какая разница, что думают о моей книге Чарли и другие издатели? Я сама, на собственном опыте, испытала, что такое жизнь до и после диеты «одной полки».

Соня окинула меня оценивающим взглядом.

– Ты замечательно выглядишь, – сказала она. – Мне кажется, ты помолодела.

– Это из-за свечей так кажется.

– Нет, я еще несколько дней назад заметила. Кожа на щеках покрепче, отлив появился… Это мой крем, да?

– Нет, дело совсем в другом.

И, понизив голос, я рассказала ей об уровне эстрогена в крови и их влиянии на организм. Гай был бы доволен мной.

– Неужели все это правда? – изумленно спросила Соня и обвела глазами комнату. – Мне бы тоже хотелось… А здесь есть свободные мужчины, кроме Генри?

– Да, например, Тревор…

Я кивнула в ту сторону, где сидел Тревор с банкой пива в руках. Его лицо, как всегда, выражало недовольство.

Соня с сомнением покачала головой.

– А что ты скажешь вон о том парне? – спросила она, показав глазами на Ника, который в это время беседовал с моей матерью.

– Насколько я знаю, у него есть жена. Или, во всяком случае, была до недавнего времени. Сегодня он пришел один.

– Как-то я ждала в приемной у моего массажиста, ну и попался мне журнал со статьей: как быть, если у тебя роман с мужчиной, который тебя моложе, – сказала Соня. – Главное правило: никогда не ложись сверху: лицо кажется старше.

– О боже, мне никогда такое не приходило в голову.

– И еще одна вещь, о которой мы никогда не задумывались, – руки! Вот что выдает возраст. Каждый день надо мазать тыльную сторону кистей тональным кремом. Для меня это было настоящее откровение. Правда, я все равно постоянно ношу зимой перчатки.

Мама тем временем похлопала Ника по плечу и направилась к нам.

– Какой приятный молодой человек, – сказала она с придыханием. – Мы с ним очень мило поболтали.

– Его бьет жена, – сообщила я.

– Знаю, – с безмятежной улыбкой промолвила мама.

– Ради бога, Генри! – воскликнула я, оттаскивая его от пирожков со свининой. – Пойди поговори с Рози. Она потрясающе выглядит!

Генри посмотрел на меня, надув щеки. Я указала движением подбородка в угол, где одиноко маялась Рози.

– Почему ты не сказал мне, что она пользуется моей диетой?

Генри пожал плечами.

– Я не знал об этом. – Он бросил взгляд туда, где стояла Рози. – Мне кажется, она немного похудела.

– Ну да, совсем немного! – насмешливо сказала я. – Всего лишь на восемьдесят четыре фунта!

Глаза Генри стали круглыми от изумления.

– И она без ума от тебя, – добавила я.

– Правда? – спросил он, потрясенный моими словами.

Отправив Генри к Рози, я пригласила Бена танцевать, избавив его от назойливых расспросов Ровены и Бернарда, с которыми он беседовал.

– Куда запропастился Найджел? – спросила я его во время танца, наблюдая краем глаза за Генри и Рози, которые доедали уже третью тарелку яиц в колбасном фарше.

– Ну ты же знаешь Найджела, – ответил Бен.

– Он обещал приехать. Ведь это и его праздник. Благодаря его усилиям мы получили кучу денег.

У меня уже слегка заплетался язык. Впрочем, это была вечеринка, и я могла позволить себе расслабиться.

– Ему просто чертовски повезло. А вообще-то, Найджел мог довести тебя до полного финансового краха.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – заметила я, прижимаясь к груди Бена и обводя взглядом комнату. Дом, который грозил мне полным разорением, внезапно превратился в курицу, несущую золотые яйца. – Если бы мы знали, что его придется в конце концов снести, мы сразу же начали бы ломать его, не тратя времени на ремонт.

Бен засмеялся:

– Если бы ты видела выражение своего лица в момент нашего знакомства! Я думал, о том, какая ты красивая. А ты о том, какой я жуткий.

– Какая чушь! Я ничуть не испугалась тебя.

– Лгунишка.

– Ты больше не обманываешь его? – спросила я Луизу.

Я была слишком пьяна, чтобы танцевать, и мы, сидя на упаковках с пивом, грызли арахис.

– Не знаю, что и сказать, – ответила она, бросив взгляд туда, где стоял Роберт. – Я говорила тебе, что у нас на работе новый босс…

– О нет, Лу! Ты опять за старое!

– Еще ничего не произошло. Ну почему ты такая ханжа? Нельзя же замыкаться на одного-единственного мужика!

– Я мечтаю именно об этом.

– Посмотрим, что ты запоешь через пару лет.

– Через пару лет я захочу родить ребенка.

– Мне кажется, ты пьяна.

– Нет, правда, мы с Беном созданы друг для друга, – продолжала я изливать душу подруге. Теперь мы сидели на расстеленных на полу мешках, прислонившись к упаковкам с пивом, и пили шампанское, которое я нашла в ведерке под столом. – Ничего не свербит, нет страха за будущее, как с Мартином, не ощущаю себя несчастной и ненужной. И нас связывает с ним не только секс, как с Гаем…

Луиза оживилась.

– Как бы я хотела познакомиться с Гаем! – воскликнула она.

Я засмеялась.

– Я очень благодарна ему. Кстати, он недавно звонил, чтобы узнать, как идут у меня дела. Сейчас Гай встречается с владелицей секс-шопа. Они, похоже, лично испытывают все товары этого магазина. Гай говорит, что я и представить себе не могу, где у нее пирсинг. Я сказала ему, что, по-моему, они очень подходят друг другу. А все же мы с Беном…

– Я рада, что ты счастлива.

– Если бы ты знала, какой он сильный, нежный, добрый… Как он заботится обо мне. У меня такое чувство, как будто я нашла то, что искала, как будто я вернулась домой после долгого отсутствия.

– Прекрати, Кэри, а то ты сейчас расплачешься.

– Заткнись, Лу! Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя.

– Ты получишь геморрой, если будешь сидеть на холодном бетоне, – сказала Ровена. Надо мной нависал ее большой живот, в котором, как я знала, была двойня.

– Принеси мне еще апельсинового сока, и я пойду спать.

Я с трудом встала на ноги и уцепилась за стол, уставленный картонными коробками.

– Мы очень мило поговорили с твоей мамой. Тебе повезло, она такая заботливая. Твоя мама обещала достать для меня чай из листьев малины. Джульетта говорит, что он облегчает роды. А твой Бен меня сегодня просто удивил. Я налила себе сока в пластиковый стакан.

– Никогда не догадаешься, что он мне сказал, – продолжала Ровена. – Оказывается, он учился в Лейстерширском университете вместе с Бернардом.

– Почему ты не сказал мне… – заплетающимся языком промолвила я и, помолчав, постаралась сосредоточиться и говорить более членораздельно, – …не сказал, что учился в университете?

Бен усмехнулся:

– А почему это удивило тебя? Или ты считала меня грубым неотесанным мужланом?

– Сначала ты пытался играть эту роль.

– Вовсе нет. Когда я пришел на стройку, меня там считали эдаким белоручкой.

– Белоручкой? Ой не надо. Ты был таким же матерщинником и похабником, как все они.

– Неправда! Я не произнес ни одного похабного слова!

– Ну, почти похабником.

– Стройка есть стройка. Там нельзя без местного диалекта, как выражается мой приятель Вик.

– Как бы ты это ни называл, у меня от таких выражений мурашки по спине бежали.

Музыка замедлила свой темп, и мы с Беном остановились, покачиваясь в такт. Я с любовью и признательностью окинула взглядом своих гостей.

– Твоя мать дала Нику номер своего телефона, – сказал Вен.

– О боже, неужели она не может хотя бы здесь оставить людей в покое?

– Мне кажется, Ник был доволен этим.

– С чего ты взял?

– Твоя мать – очень сексуальная женщина.