Ее глаза расширились и снова наполнились слезами.

– Мне страшно, – прошептала она и облизала кончиком языка сухие потрескавшиеся губы. – Мне кажется, – продолжала она порывистым шепотом, – что когда ты сядешь в машину, – ее голос задрожал, – она взорвется и ты погибнешь.

– Какая глупость, – заявила я, чувствуя, как меня охватывает тревога, – со мной не может произойти ничего подобного.

Она снова заплакала. Ее отчаяние передалось мне, и у меня задрожали руки. Я чувствовала себя такой беспомощной. Я сжала ее ладонь. Пальцы были совсем холодными…

– Прости, – прошептала она. – Я не знаю… Я совсем растерялась. С детских лет я знала, что Джульетта не такая, как все. Ей в голову всегда приходили забавные идеи, она то плакала, то визжала, то впадала в странные состояния. Такой уж она уродилась, порой она чувствовала себя лучше, порой – хуже. Но главное, что мы привыкли к ее поведению и оно не казалось нам странным. В последнее время мама часто говорила мне, что Джульетта беспокоит ее. Но я не видела причин для волнения. Может, я была слишком эгоцентрична и потому не видела правды, а может, как раз когда я приходила, все было в порядке?

– Мы привыкли к тому, что она такая. Нелегко признаться себе самим…

Прошлой ночью мама пыталась успокоить меня. Но я все равно себя корила.

– Не плачь, – снова сказала я. Но она продолжала всхлипывать, и в этих звуках, как ни странно, было нечто умиротворяющее. Я закрыла глаза, чувствуя, что мои силы на пределе.

– Я схожу за доктором, – коснувшись моего плеча, сказала мама театральным шепотом и вышла из палаты, оставив меня наедине с сестрой.

Джульетта перестала плакать. Взглянув на нее, я подумала, что, если бы у обеих были чистые волосы, посторонний наблюдатель с трудом определил бы, кто из нас посетительница, а кто – больная. Я все еще сжимала в своих ладонях руку Джульетты. На ее хрупкой кисти прощупывалась каждая косточка. Мне хотелось сказать ей что-нибудь такое, что привело бы ее в чувства. Но что и как? Одну часть меня тянуло обнять ее. Но другая моя часть, к стыду своему, не могла преодолеть брезгливого чувства к ее немытой голове.

Сидя за рулем, я старалась сосредоточиться на дороге. Я чувствовала себя разбитой и усталой, а в ушах у меня все еще звенел голос Джульетты, предупреждавший о том, чтобы я остерегалась аварий.

Мама не умолкала ни на секунду.

– Доктор сказала, что это психотическая депрессия, очень серьезное состояние. Расстройство эмоциональной сферы. Я посмотрю в справочниках по психиатрии, что это такое. Доктор говорит, что лекарства помогут Джульетте. Через некоторое время ей станет легче. Доктор назначит патронажную сестру, которая будет посещать Джульетту на дому. Молли знает одну из них, Габриэллу Маркхем, которая курирует психически больных. Я позвоню Молли сразу же, как только приеду домой. Мы уже разговаривали по телефону сегодня утром. Она, конечно, очень обеспокоена… Но меня больше всего тревожит ваш проклятый отец. Могу представить себе, что произойдет, если он вдруг явится в клинику. Я не думаю, что его визит пойдет на пользу Джульетте. После его посещения ей наверняка станет еще хуже.

– Ей и так хуже некуда, мама, – сердито бросила я, нажав на тормоза перед светофором, на котором зажегся красный свет.

Когда я вошла в гостиную, Гай быстро встал и бросился обнимать меня.

– Тебя искал какой-то тип. Я заявил ему, что ты – моя, и он ушел.

– А как он выглядел?

– Гм… Боюсь, что я не смогу описать его тебе точно. У него были темные волосы.

Может быть, это был Найджел?

– Он был одет в костюм, – продолжал Гай. Нет, не Найджел…

– Он был полным?

– Нет.

Значит, это не Генри.

– А чего он хотел?

– Он оставил тебе письмо. Черт возьми!

Джульетта заставила меня на время забыть о проблемах, связанных с домом, и теперь я с ужасом смотрела на письмо, пришедшее из муниципального совета. От меня требовали полностью реконструировать дом.

Я отказалась от предложения Гая снять стресс с помощью испытанного средства – секса и предпочла собственный способ борьбы с дурным настроением, решив, как всегда, наброситься на Найджела с обвинениями и бранью.

Его мобильный был отключен, а позвонив домой, я услышала голос, записанный на автоответчик.

После звукового сигнала я начала спокойным тоном наговаривать свое сообщение, перечисляя проблемы с банком, жильцами и судебными приставами. Но когда я заговорила о невыполненных обещаниях Найджела, мой голос начал дрожать. Я спросила его, почему он не оплачивает счета, не вносит деньги на мой счет, не пытается получить арендную плату, не выгоняет из квартиры нерадивого квартиросъемщика. Но когда я дошла до новых проблем, до жалоб в санинспекцию – от моего спокойствия не осталось и следа. Теперь мой голос звенел от волнения. В конце концов я сорвалась и начала истерично кричать о том, что совершенно запуталась и нахожусь в полном отчаяние, что моя сестра сошла с ума и я не знаю, как теперь жить дальше. Я разрыдалась прямо в трубку и дала отбой.

Гай крепко обнял меня.

– Для тебя сейчас настали трудные времена, – сказал он. – Что я могу сделать, чтобы улучшить твое настроение?

Я проснулась в семь часов вечера. Гай поставил на ночной столик кофе и снова лег. В его объятиях мне вдруг стало душно и жарко, и я, сев на кровати, взяла кружку с ароматным напитком.

– Я не могу всю жизнь провести в постели. У меня дел по горло. Я должна уладить массу проблем. Правда, один бог знает, как мне теперь быть.

Меня снова охватило отчаяние.

– Я думал, что сумею поднять тебе настроение, – сказал Гай, поглаживая меня по спине, – привести в действие твои эндорфины. У меня была душевнобольная тетя, – продолжал он, целуя мою шею. – Ее постоянно то клали в клинику, то снова отпускали домой. Ее лечили разрядами электрического тока, но через пару месяцев после курса все начиналось по новой.

– Ужас какой.

– У нее тоже не было мужа.

– Что ты сказал?

– Да так, ничего. Просто я заметил, что у всех чокнутых женщин есть нечто общее.

– И что же это?

Неприязнь очень быстро овладевает человеком, сжимая его сердце в своей холодной руке.

– Ни у кого из них нет парня. Я считаю, что в этом корень проблемы. Женщины сходят с ума без секса.

Я отодвинулась от Гая, его волосатые руки стали мне неприятны.

– Когда ты планируешь вернуться в Лондон?

Луиза была потрясена моим рассказом.

– Это ужасно, – несколько раз повторила она.

– Да уж, – ответила я. – Если хочешь знать, мне и говорить об этом трудно.

Я уже устала рассказывать всем о Джульетте. Молва о ее болезни быстро распространилась по городу, и теперь мне постоянно звонили знакомые и требовали от меня подробностей. Это раздражало меня. Каждый раз, воссоздавая события, я как будто заново переживала их и чувствовала себя виноватой перед сестрой. Теперь мне было совершенно очевидно, насколько серьезно она была больна. Я не пришла вовремя ей на помощь, а значит, подвела ее.

Мне очень хотелось поговорить с Луизой, но я решила не звонить ей до тех пор, пока она не побывает на приеме у врача. Я не желала омрачать ее радость своим горестным рассказом.

Однако в отделе витаминов супермаркета «Броудрейндж» Луиза случайно встретилась с Соней, и та поведала ей о несчастье, произошедшем с моей сестрой. Соня, в свою очередь, узнала обо всем от Ровены, которая накануне разговаривала по телефону с моей матерью. Очевидно, в этот момент мимо них проходил, переваливаясь, Генри: он тоже счел своим долгом немедленно выразить сочувствие и предложить помощь. Только этого мне не хватало!

– Расскажи мне о Гае, – попросила Луиза. – Как ты могла прогнать его? Мне так хотелось взглянуть на этого парня!

– Я ничего не могла поделать с собой. У моей сестры психическое расстройство, меня преследуют судебные приставы, Найджел куда-то исчез, оставив меня в полном дерьме, управляющий банком жаждет моей крови. А в это время Гай говорит: «Ты знаешь, что шестьдесят пять процентов мужчин кончают через две минуты после начала полового акта, а женщинам в среднем требуется на это двадцать минут?» – Я вздохнула. – Все это, конечно, прекрасно, но ведь на свете существуют не только сексуальные проблемы.