Маакуа как-то настороженно посмотрел на меня. Словно я выдал его самые сокровенные мысли, которых сам он опасался даже иметь:

— Может быть, ты прав… Скорее всего — прав, и… — мне страшно об этом снова даже думать! — Матка распознала мысли Нортона, как Его собственный приказ! Не иначе. Прямой и недвусмысленный. Которому невозможно не подчиниться. Ибо вы — "по образу и подобию"… Иначе как ещё объяснить тот факт, что приготовившаяся умертвить целую планету мощь покорно отдала силы на один-единственный толчок силы, прямо противоположный задуманному было ею применению? Ведь, приблизившись к Матке, мне стало ясно, что Доленгран активировал её на поражение. Да-да, скорее всего, так и есть. Я начинаю пересматривать некоторые свои взгляды на вас, как на сам факт, на предназначение и особенности существования вашей загадочной для всех нас расы. Иногда меня посещает и другая странная мысль, что вы — особый, пока ещё лишь растущий, но уже робко проявляющий свой изначально заложенный Им потенциал, цветок. Сейчас, анализируя происшедшее, не могу без удивления вспоминать, с какой готовностью я сам исполнял «приказы» Нортона. Я, который стоял рядом с Его могуществом, достойно выдерживающий Его прямой взгляд, — я суетился, как мальчишка, словно стремясь угодить крохотному человеку… Моему изумлению не было предела, когда Матка безропотно приняла его тело. И выдала желаемое. А потом появился этот Свет, что и стал мостом, стволом Пути, по которому и прошли столь быстро корабли анаггеалов… — Первый пребывал в тяжком раздумье, и будто подбирал слова. — Похоже, Он не сказал всего, всей правды о вас. Даже нам, — тем, кто все это время делил с Ним радости и тяготы вашего становления. Его тайные и ведомые лишь Ему самому замыслы и дела, проследить и понять которые не дано никому, могут содержать самые неожиданные повороты. Его планы — непроницаемая пелена, скрывающая будущее и вуалирующая настоящие мотивы поступков прошлого. Даже в настоящем дела Его — полная тайн Вселенная, и то, что на поверхности, есть лишь тончайшая плёнка, создающая для всех иллюзорность полной прозрачности, сквозь которую видны камешки на дне мелкого ручейка. Но на деле это — надёжно покрывающая бесконечную бездонность глубин Его истинных побудительных мотивов и бескрайность замыслов защита… И нам, наивным и недалёким, кажется единственно возможной и максимально открытой окружающая нас, привычная нам, реальность. Видя, как резвятся на мелководье мироздания рыбёшки наших мнимых реалий, мы успокаиваемся и уже забываем лезть с расспросами и требованиями к Нему, к Его гению. Похоже, именно это Ему и нужно. Ибо раскрывать всю сущность безмерно сложного Бытия — значит, обеспечить кому-то возможность его бездумно и коварно менять. Чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах. Ибо, пока мы, упиваясь радостью и сознанием мнимого собственного величия, стоим по щиколотку в тёплых водах этого лесного ручейка, мы не рискуем сами утонуть в сокрытых под ним пучинах… Все мы, без исключения, населяющие Вселенную. Он мудро хранит тайны Мира от нас же самих. Ибо, распахни Он двери, ведущие в сердце настоящих Знаний, мы очень скоро найдём способ убить самих себя и других с их помощью…

Я был согласен с ним целиком и полностью. Его мысли настолько соответствовали моим нынешним представлениям о Мире, что обсуждать ещё хоть что-то казалось напрасной тратой времени. Но перебить его — значило оскорбить существо, вкладывающее в свои слова максимум заботы и внимания к человечеству. Жаль, безусловно, что его единственным благодарным слушателем был я. Кто знает, был бы толк, устрой он публичные чтения или лекции своих познаний? Не сбежали б с них земляне, зевая и думая о том, что к обеду их ждут пиво и отбивные? Что-то говорило мне о том, что так оно б и было…

Наконец, Первый умолк. Мы с ним глупо пялились на игру и мерцание кристаллов светил, равнодушно моргающих нам из неописуемых далей. Как обделённые подарками дети, восторженно замершие предновогодним вечером у шикарно украшенной витрины. Кругом спешат взрослые, а мы, раскрыв от немого восхищения рты, никак не можем оторваться от сияния усыпанной тускло освещённым пенопластом сказки…

Рассыпая мелкие искры, объятый ревущим пламенем от мгновенного температурного окисления, чернеющий небосвод западного полушария Земли вспорол крупный метеорит. Игриво блеснув в лучах скрывающегося за телом планеты Солнца, он вспыхнул напоследок ослепительным и весьма эффектным разбросом капель выгорающего дотла вещества, как будто это внизу, на Земле, воспарил и зажёгся в небе на секунду новый вид фейерверка. Прямо праздник какой-то! "Праздник уже то, что не все они долетают до поверхности", — я, тут же мысленно поправив себя, проводил глазами отживший свой век обломок. Его дымный след оставил в атмосфере медленно расползающуюся широкую, но не видимую с Земли «диадему».

— Храни Господи вот так всерьёз увенчать наш дом такой "короной", — к моим мыслям, похоже, Первый прислушивался абсолютно случайно, потому как и отозвался он вроде бы мимоходом:

— Да, Аолитт, наиболее крупные обломки «стражи» уничтожают или отводят от вашей орбиты… Последнее падение метеорита, причинившее серьёзный ущерб Земле, было в период расцвета на планете гигантских ящеров, ныне ископаемых. Потом мы нацелили в космос «Эдем». А после стали трудиться «стражи». Та мелочь, что падает к вам в стога травы и пробивает крыши ваших сараев, мы не трогаем, дабы вы хотя бы имели представление о природе подобных вещей…

Я так и думал. Не бывает таких «случайных» чудес, когда мимо планеты так часто пролетает масса каменюг, не попадая по ней, как в пьяном тире после парада на Первое Мая… А это значит лишь одно, — кто-то или что-то не дремлет.

— Скажи, Первый, а кто такой Христос, и был ли он? — Отчего-то эта страница в моей памяти пустовала.

Он не слишком хотел отвечать на этот неожиданный мой вопрос. Я это чётко видел. Он словно опасался, что такие вещи нельзя разносить, сеять сорняками в умах неокрепшего человечества, чья основа жизни построена на пока на догмах веры. Хотя бы на такой тупой и примитивной, что у нас есть. Потом, очевидно, вспомнив, что уж кто-кто, а я-то точно не смогу разболтать его откровений первому встречному и не побегу на приём к Папе, начал пояснять. Впрочем, весьма неохотно:

— Не было такого человека, Высокий. Точнее, это был не совсем человек. Искусственно созданный объект, высокоодарённое светлое существо, попытки конструирования которых были запрещены сразу же после его гибели на Земле.

— Хм, выходит — андроид… Он нёс в себе какую-то программу, верно? Для нас. И, отработав её, должен был принять смерть?

— Да. Только не всё так просто, Аолитт, как можно себе представить, было с этим ИИУС. Искусственным интеллектом удалённого слежения. Примерно так его звали. По классификатору. Поначалу всё шло именно так, как и было задумано, а потом что-то у него там вышло из строя. Трудно было себе представить, но существо попробовало даже пожить вашей жизнью. Даже научилось пить вино и жить с земной женщиной! Осознав себя почти личностью, оно очень не хотело покидать планету. Чего мы позволить себе просто не могли. Из чувства протеста или желания жить оно могло сорвать Ему все планы. В принципе, всё и шло к тому. "Тайная вечеря" грозила в любой момент перерасти в банальную попытку воспротивиться и скрыться. Вот почему возник «грех» Иуды. Тридцать серебряников, Голгофа, и всё с ними связанное… Наделённая огромной выносливостью и жизненными ресурсами тело было способно жить невесть сколько. И при этом, будучи не в пример умнее и «учёнее» вас, вполне могло начать вершить ваши судьбы по-своему. Ты можешь представить себе современника Иоанна-крестителя, восседающего в Сенате Рима или в нынешнем английском парламенте? Хорошо, если на вторых ролях…

Я посмотрел на него испуганно. Да, перспектива у нас была бы тогда ещё та, что и говорить… Куда там Гитлеру и Наполеону…

— Ты верно мыслишь, Высокий. На протяжении довольно долгих лет от посягательств на целостность организма ИИУСа людей удерживал отблеск Его могущества, лежащий на модели. Как мы и предполагали, сразу нашлись фанатики, сохранившие "белкового младенца" от разнузданного Ирода. И то, что посланного время от времени с небес величали "сыном божьим", часто спасало ему жизнь. Подойдя к определённому порогу, отягощённое и вооружённое своим потенциалом, существо грозило выйти из-под контроля. Поэтому, как я считаю, ещё истинное благо, что нетрезвым солдатам Понтия Пилата взбрело в голову опасно и крайне удачно ранить очень даже боеспособного…андроида. Так ты его назвал? И то, что волю его удалось удержать в подчинении до самой физической его смерти. Иначе не миновать было бед…