Не до науки им будет, да?! А куда мне он советовал удрать? На Луну, кажется?! Тоже мне, нашёл место для спасения…

И вот странность, словно зачарованные, ему начали несмело вторить почти все, кто наблюдал за его поведением. Мало похожие на смех звуки стали вырываться из глоток Вопрошающих и самого Ведущего. Пасти растянулись в подобии ухмылок, обнажая серые пластины костей-«зубов»…

Человек на секунду недоумённо притих, поражённый этим явлением. Но нет, ему не показалось!

Даже Воины, будто на сеансе гипнотизёра, начали, подобно собакам, подрагивать губами, растягивая их и обнажая крупные резцы. Это походило на массовый психоз, коллективное помешательство. Никогда прежде человек не видел тонха улыбающимся, не то чтобы смеющимся!

Тогда захлёбывающийся от смеха человек завалился набок и теперь просто всхлипывал от изнеможения на полу. Скоро сила его лёгких пошла на убыль. Закрыв глаза, он теперь еле слышно похохатывал, словно умалишённый. С ним началось подобие тихой истерики.

Первым пришёл в себя высокий, седой тонх. Тот, кто заговорил с Наагрэр, и чья мантия отливала едва заметным золотом на красном фоне грубого материала, из которого была сделана.

Гневно ударив ладонью в ладонь, он громко и отчётливо произнёс:

— Опомнитесь, тонхи! — И решительно встал во весь свой немалый, внушительный рост.

— Наагрэр Доленгран! Придите в разум! Хранители веры!!! — он старательно и резко призывал всех к порядку, и понемногу в зале воцарялось спокойствие. На него недоумённо уставились, словно не помня, зачем и по какой причине все тут собрались. Потом лица обрели осмысленное выражение, и Вопрошающий поспешил озвучить свои собственные мысли, но уже на языке тонхов:

— Весть для нас самая ужасная, и не стоит уменьшать её значение для Рода. Даже если презренный примат наполовину нам солгал, нам стоит поспешить и защитить Уроако!

Уже справившийся с собою окончательно Доленгран устало пожал плечами:

— Дикарь прав, мои Верные…, и вы, мудрые… Преонар, разве не пытались наши предки отстоять свою гордость в боях с Ним? И не потому ли мы теперь здесь? Здесь, потому что дальше бежать у нас уже просто нет ни сил, ни ресурсов, ни желания. Чрева Кораблей пусты. Наши тела расслаблены. Наш Род спит, словно уставшая Бесконечность…

Разве не здесь нам придётся принять свой последний Бой и окончить свой Путь? — Воистину, невесёлый тон Правителя мог бы вызвать сочувствие у не знающего тонхов. — Прихватив с собою заодно и всех варваров этого Мира в качестве посмертного приза… — Глава равнодушно прикрыл веки и приложил расслабленную кисть ко лбу.

Вопрошающий приосанился и неспешно, с достоинством и одновременным благоговением преклонил колено:

— Мой Наагрэр… Я говорю с тобою от имени всех Вопрошающих. Мне, Преонару Риэльдру, единственному из всех живущих Вопрошающих, дано право раскрыть печати молчания Рода Уроако для его же пользы. Пришло время, мой Правитель. И от имени всех нас, пронесших Веру и Знание через мрак и сияние Бесконечности, я говорю: наш Путь закончится здесь. Не стоит недооценивать значение этой планеты для тонхов.

Да, она мала. Но именно здесь и должен был закончиться Путь, Великий… Так говорят наши источники. Сюда и лежал наш воистину беспредельный Путь, и он был избран нами не случайно. Ибо именно здесь, на этом берегу Бесконечности, нам было предначертано обрести покой и заложить основание нового Дома и обитаемого мира тонхов… И именно этот Дом нам придётся и нужно защищать отчаяннее и злее других Домов, на которых побывала за время скитаний наша нога.

Поверь мне, Наагрэр, нам есть теперь, чем встретить Его, и чем подарить Ему вечное Забвение. Именно здесь, на этой невзрачной Земле, ждёт нас наше спасение, пришедшее вслед за нами, но позже, намного позже нас… Оно было послано нам благодарной Бесконечностью в награду за предыдущие лоны нашей неугасимой Веры. Нам стоило бы отыскать здесь, на небольшой Земле, наш самый великий Дар… — Тонх благочестиво замолчал, уверенно глядя на Ведущего глазами праведника.

Доленгран присматривался к стоящему на колене Верному, словно только сейчас окончательно убедился в верности собственных подозрений и надежд. Затем он медленно встал и торжественно протянул руку в сторону умолкшего Преонара:

— Твой приход, Мыслящий, всё-таки состоялся… Я долго ждал твоего появления…

Внезапно голос его задрожал и сорвался:

— О Бесконечность, отец! Зачем ты не подсказал мне всего этого?! Всего, что нас ждёт!!! — Наагрэр яростно потряс головою, с силою сжимая виски, а затем, словно спохватившись, выдержал паузу, и более спокойно продолжил в прежнем тоне:

— Прими же знак моего благоволения и почтительности к Знающему. И пусть мудрые слова твои и дела дадут тонхам новую жизнь! Здесь, или в другом месте, но Род Уроако будет жить… Так иди и делай то, для чего ты изначально предназначил свою жизнь!

Группа Вопрошающих во главе с обретённым Мыслящим, отпустив лёгкие полупоклоны, степенно удалилась из помещения.

Доленгран поднял лицо к потолку и приказал:

— Найдите и доставьте мне этих Роека и Фогеля. Немедленно. Где бы они ни были.

Затем, словно вспомнив ещё о чём-то и быстро глянув в сторону, Глава обнаружил Гарпера лежащим в полном истощении и без сознания. «Надо же, мы пятый их день «забываем» давать ему пищу», — Глава усмехнулся.

Уже сходя с помоста, он походя кинул замершим Воинам через плечо, не останавливаясь:

— Уберите это. И пусть его тело не тронет более никто. Накормить варвара. В воде и снятии боли не отказывать. Пусть придёт в себя. Более того, позаботьтесь, чтобы этот кусок материи видел всё, что происходит на его Доме. Этот дикарь ещё может нам пригодиться. И даже очень, очень скоро…

Прошедшая ночь доставила мне немало самых дурацких хлопот. Во-первых, мне не давало заснуть непонятное чувство гнетущего беспокойства, растущее час от часу ближе к полуночи. Проворочавшись без малого три часа и так и не уснув, я встал в час ночи и прошлёпал на «кухню», решив приготовить себе «внеплановый» кофе.

Сон-то сбежал. Как и всё-таки провороненный мною кофе. Как я ни старался, уследить за его буйным нравом не смог.

В довершение всего, протирая затем залитую напитком чугунную плиту дровяной печи, я умудрился опрокинуть на пол с лавки ведро с водою. В результате мне, наряду с собиранием с пола пролитой воды, выпало на долю устроить заодно небольшую ночную уборку. Что ни в коей мере не способствовало поднятию моего настроения.

А во-вторых, на мой приветливо горящий в ночи огонёк внезапно слетелась целая стайка незваных «гостей». Разного плана, рода занятий, и являющихся полными антиподами друг другу.

Едва только я рассеянно вышел на улицу, чтобы после мытья полов выплеснуть в морозную темноту грязную воду из ведра, как на меня горохом посыпались какие-то крупные, отчего-то очень раздражённые бородачи с перекошенными от злобы и невроза лицами.

Они облепили меня, словно лилипуты Гулливера, немало удивив меня своим количеством и повышенной озлобленностью. По всей видимости, у ребят не задалось что-то с самого утра с желудочно-кишечным трактом, и их нервное и агрессивное поведение явилось следствием непреходящей диареи. А может, как раз таки наоборот, именно застарелые запоры определяли степень их постоянной, непреходящей ненависти к миру и ко мне в частности…

Очевидно, из темноты да на свет, они что-то не сразу сообразили насчёт моих габаритов и нормах поведения при встрече муравья с горою, потому сгоряча повисли на мне подобно сявкам на медведе, старательно охаживая меня отнюдь не маленькими для обычных людей кулаками и смрадно дыша мне в затылок перегаром и чесноком.

Видимо, ребята всерьёз понадеялись свалить меня в несколько ударов, и будь на моём месте кто другой, так оно б и случилось. В их несуразном поведении и манере входить чувствовалась серьёзная, долговременная практика.