Грант брал в руки один предмет рассеянно откладывал его в сторону и тянулся к другому, не в силах отказаться от любимых вещей. Он совсем уже было решил направиться к телефону, когда вдруг увидел свет.

Свет был голубым и мигал на панели древнего прибора, одного из наиболее ценных артефактов в коллекции Джеффри Гранта. Насколько ему было известно, прибор бездействовал уже несколько веков. Теперь он мигал и издавал отчетливое гудение.

Грант задрожал всем телом. Он испытывал те же чувства, что и верующий человек, на глазах у которого икона глубоко почитаемого святого внезапно заплакала кровавыми слезами. Грант мелкими шажками приблизился к прибору, занимавшему почетный угол музея, и с благоговейным страхом начал рассматривать его.

Он приобрел этот прибор несколько лет назад. Прибор был очень старым; источником его питания служило электричество из кабелей проложенных в стенах. Поскольку электрическая энергия использовалась очень редко и лишь в особых случаях, Грант был вынужден подключить прибор к ядерной батарее. Это стоило немалых денег, но он решил не считаться с издержками. Прибор был снабжен небольшим экраном в передней части хотя там не высвечивалось никакой информации, Грант держал его включенным. От экрана исходило мягкое сияние, освещавшее весь угол комнаты белым люминесцентным светом. Другими словами, Грант использовал прибор как настольную лампу.

Это была настоящая реликвия. Аппарат имел клавиатуру со встроенным трэкболлом. Центральный процессор, память и прочее электронное оборудование помещалось в небольшой коробке, укрепленной за клавиатурой. Передняя часть коробки представляла собой экран испускавший чудесное белое сияние. Сбоку располагалось шесть индикаторных огоньков диаметром около двух сантиметров. Один из этих огоньков сейчас мигал ярким голубым светом.

Грант не прикасался к прибору: он боялся случайно выключить его. Он внимательно осмотрел аппарат, изучил каждую его часть, вращая поворотный стенд. Покончив с инспекцией, Грант с сомнением покачал головой. Он читал об этом приборе, знал его назначение и имел некоторое представление о принципе его работы. Существовало лишь одно разумное объяснение, одна причина пробуждения аппаратуры после долгих лет молчания. Но это объяснение было таким странным и нелепым, таким невероятным, что Грант невольно начал искать другие причины. Сбой в системе, короткое замыкание, удар молнии…

Ему так хотелось поверить! Ему хотелось упасть на колени и воздать хвалу. Он знал, что должен посоветоваться с неким высшим авторитетом. Он был обязан доказать, что святой плакал настоящими кровавыми слезами, а не потеками ржавчины.

Оставив аппарат в покое — гудение больше не раздражало Гранта, но казалось ему ангельским хором, — он отправился в библиотечно-справочный отдел музея. Однако по пути он был вынужден остановиться и перевести дыхание. Его сердце бешено стучало в груди, руки дрожали, ладони взмокли от пота. Перед глазами Гранта плясали яркие точки, и он ужасно боялся потерять сознание.

— Ну-ка соберитесь, сэр, — сурово посоветовал он. — Я ожидал, что вы послужите примером для молодых пилотов. Враг приближается: сосредоточьтесь на цели.

Поскольку единственными людьми, с которыми Грант общался в течение последних нескольких месяцев, были пилоты и командиры в его компьютерных играх, он привык разговаривать и даже думать на их языке. Он перепробовал все роли и в данном случае представил себя пилотом, вытянувшимся в струнку перед своим командующим.

Короткий приступ дурноты миновал. Грант почувствовал себя лучше. Он сосредоточился на цели — книжной полке — и уверенно двинулся к ней. Выбрав три сияющих лазерных диска в пластиковых коробках, он отнес их к своему компьютеру, вставил первый и вызвал нужный файл.

Остаток дня он посвятил исследованиям, полным волнующих и замечательных открытий. Он потерял всякое представление о времени и даже забыл съесть сандвич с ветчиной и горчицей, чего не случалось с ним за последние тридцать пять лет. Грант достиг высшего состояния души; он купался в экстазе своего открытия, презрев рутину повседневного бытия.

Неизвестно, как долго он мог бы пребывать в таком состоянии. Увы, люди подвержены слабостям плоти. Джеффри Грант вернулся в царство реальности, ощутив резкое покалывание в области мочевого пузыря, побуждавшее его как можно скорее сходить в туалет.

Вернувшись оттуда, Грант посмотрел в окно и поразился: солнце уже почти зашло за горизонт, скрытый в туманной дымке. Прибор по-прежнему мигал и тихо гудел. Теперь Грант знал, что мигание и гудение будет продолжаться и его драгоценный музей не взлетит на воздух вместе с древней реликвией. Его вера получила вознаграждение.

— Отличная работа, парни, — поздравил он свою исследовательскую группу.

Грант подошел к аппарату, который теперь с полным правом мог называть коллимационным командно-приемным устройством. Исследования показали, что чудо имело под собой вполне реальную основу, но это не уменьшило его благоговения. У Гранта появилась теория, объяснявшая включение устройства. Эта теория выглядела абсолютно надежной, основывалась на логических предпосылках, и если его выводы были верными, то сейчас он стоял перед одной из величайших научных находок последнего тысячелетия.

Во-первых, Джеффри Грант должен был найти в себе мужество прикоснуться к устройству. Он должен был ввести правильную последовательность команд, чтобы активировать декодер. Хотя прикосновение к столь древней реликвии казалось немыслимым грехом, Грант напомнил себе, что это необходимо сделать ради высшего блага. Это было командно-приемное устройство, и сейчас оно принимало сигнал. В справочниках имелось описание метода, с помощью которого Грант мог запросить координаты устройства, которое послало сигнал, заставлявший мигать индикаторный огонек на панели его аппарата.

Грант был готов совершить нечто, чего раньше никогда не делал, о чем не мог даже помыслить. Затаив дыхание, он с величайшей осторожностью положил дрожащие пальцы на клавиатуру. После нескольких секунд цепенящего бессилия, когда пальцы отказывались повиноваться слабым приказам, исходившим от мозга, Грант овладел собой. Он ввел нужную серию команд. Экран потемнел.

Грант испытал приступ жуткого страха, как будто встретился в бою с настоящими коразианскими истребителями.

Но затем экран вернулся к жизни. Перед восторженным взором Гранта быстро замелькали строки информации. Большая ее часть осталась за пределами его понимания, но этого и не требовалось. Ему был нужен лишь номер — и вот он, в самом низу экрана!

Грант переписал номер на листок бумаги, вернулся к своему компьютеру, вывел на экран карту Галактики и ввел номер. Компьютер выдал ответ.

Затем он положил коллимационное командно-приемное устройство в кожаный футляр, где оно хранилось с самого начала, защелкнул замки и застегнул ремни, предварительно убедившись, что прибор по-прежнему тихонько гудит. Лазерный диск он положил во внешний кармашек футляра. После короткого раздумья он сел и написал записку: «Закрыто на неопределенный срок».

Грант надел свое пальто и шляпу и вышел из музея — за целых полчаса до обычного срока. Закрыв дверь, он запер ее, положил ключ в карман и приклеил записку к стеклу.

Некоторое время он стоял на тротуаре, ощущая необычную легкость в голове. Ему никак не удавалось собраться с мыслями. Естественный страх перед переменами боролся с решимостью, и последняя в конце концов одержала верх.

— Вы можете это сделать, капитан, — обратился он к самому себе. — Адмирал верит в ваши способности.

Покрепче взяв тяжелый и неудобный футляр, Грант двинулся вперед. Его дом находился всего лишь в десяти минутах ходьбы.

Однако на углу он повернул направо, а не налево.

Он не пошел домой. Он пошел к ближайшему банкомату, снял со своего банковского счета все деньги, накопленные за много лет, добрался на такси до ближайшего космопорта и арендовал космоплан.

— Пункт назначения? — осведомился распорядитель полетов, вручив Гранту его пилотскую лицензию.