— Вообще-то я действительно оказался поблизости, — признался Крис. — Там была такая суматоха, что я, наверное, повернул не в ту сторону. Я полночи бродил по этой проклятой пустыне.

— Да, сэр, — бесстрастно произнес сержант. — Если вы сядете в машину, сэр, то мы отвезем вас на базу.

Крис забрался в кабину и устроился на заднем сиденье. Итак, снова Тэсс. Он должен как-то отблагодарить ее, сделать ей подарок. Рауль поможет ему выбрать что-нибудь хорошее…

Крис вернулся домой далеко за полночь. Сержант вежливо попрощался с ним, напоследок попросив больше не покидать базу без особых распоряжений. Киборг направился к себе, но минуту спустя свернул в сторону, предварительно убедившись, что за ним никто не следит.

Крис чувствовал себя отцом, тихо и осторожно заглядывающим в спальню ребенка, чтобы не потревожить его сон. После непродолжительных поисков в темноте он обнаружил контейнер, стоявший между аэроджипом с помятым крылом и сломанной ракетной установкой. Он открыл контейнер. Робот был на месте.

Киборг задумался, не стоит ли переправить контейнер в служебную комнату, но мерный звук шагов неподалеку убедил его в том, что этого делать не стоит. Он едва ли смог бы объяснить причину своей ночной прогулки. Нежно погладив робота по голове, Крис закрыл контейнер и вернулся в казарму.

Его одежда промокла насквозь. Холод пронизывал тело до костей. У него болели даже те мышцы, которые не могли быть настоящими, из плоти и крови. Это была реакция на нервное напряжение, не покидавшее его весь вечер и большую часть ночи. Сейчас он отдал бы десяток древних роботов за возможность вернуться в свою комнату, вытянуться на койке и как следует отдохнуть. К сожалению, у него еще оставалось одно дело.

Крис пошел в комнату Джамиля, собрал его вещи и перенес их в свою комнату. Ему еще предстояло подготовиться к завтрашней лекции.

Горячий душ доставил ему несказанное удовольствие. Лежа в постели с закруткой во рту, Крис достал электронную записную книжку Джамиля, вызвал файл под названием «Опасность попадания посторонних предметов в двигатели космоплана» и начал читать.

Через пять минут он крепко спал.

На Адонии наступил вечер, который должен был закончиться полным триумфом Рауля и посрамлением его заклятого врага Раджа Ву. Рауль пригласил гостей к 18. 00, но первые из приглашенных начали появляться в десять вечера. По правде говоря, никто и не ждал их раньше. Основной наплыв гостей ожидался после полуночи, а некоторые могли появиться только на следующий день, примерно к обеду. У адонианцев очень растяжимые понятия о времени.

Однако сам Рауль встал рано, как все генералы в день большого сражения. Он со стоном поднялся с постели вскоре после полудня, наложил на лицо огуречную маску, чтобы сгладить последствия стресса, принял ванну с морскими водорослями для улучшения метаболизма, и доверительно сообщил Дарлин, что принял лишь самые слабые искусственные стимуляторы, чтобы сохранить ясность мысли.

Остаток дня он потратил на мытье, укладку волос и макияж. Около двух часов Рауль решал, что он будет носить, — этот вопрос мучил его уже несколько дней — и наконец остановил свой выбор на черном камзоле, обтягивающих панталонах с мелкими блестками, черно-белой пелерине из перьев экзотических птиц и замшевых ботфортах. На запястьях лотофага красовались рубиновые браслеты.

— Я специально выбрал самый невзрачный наряд, — пояснил он, обратившись к Дарлин. — Вежливый хозяин не должен затмевать своих гостей.

Дарлин, одетая в простой шелковый костюм без всяких украшений, надеялась, что не уснет до прихода гостей. Малыш скрылся в своей комнате — отчасти для того, чтобы не трепать нервы Раулю, отчасти из опасения оказаться затоптанным в общей сутолоке.

Поставщик прибыл довольно рано, но чуда не произошло: выяснилось, что он перепутал заказ на некоторые деликатесы. Это вызвало шумную ссору на кухне, из которой разгоряченный Рауль вышел победителем, швырнув на пол вишневый торт в качестве последнего аргумента. Поставщику пришлось срочно отбыть за новыми яствами.

— Подумать только, он решил, будто я не почувствую разницу! — презрительно фыркнул Рауль.

Оба бармена прибыли вовремя, вызвав у Рауля очередной приступ подозрительности, но они заверили его, что так вышло случайно. Это были очень красивые молодые люди — мускулистые, загорелые и безупречно одетые. Рауль на всякий случай попробовал шампанское, чтобы убедиться в его подлинности. Посмаковав напиток, он простил барменов и после обмена дружескими поцелуями показал им, где нужно устроить стойки бара: одну в саду, среди орхидей, а другую рядом с плавательным бассейном.

Декораторы приехали вместе с первыми гостями, которые получал и большое удовольствие от их бурной деятельности и стояли рядом, потягивая шампанское и предлагая полезные советы. Люди, нанятые для установки шатров и навесов, вообще не пришли, но поскольку стояла хорошая погода, Рауль и не вспомнил о них. Оркестр, начавшийся с прихода одного музыканта, вскоре превратился в трио, затем в квартет, а к концу вечера исполнителей было вполне достаточно, чтобы играть симфонии Моцарта, если вас не беспокоило отсутствие скрипок.

Дарлин сидела во дворе за столиком рядом с плавательным бассейном. Она потягивала шампанское, наслаждаясь роскошью и красотой званого вечера.

Рауль был великолепным хозяином: непринужденным, чарующим, сохранявшим спокойствие в непредвиденных обстоятельствах — например, когда группа гостей едва не подожгла садовую беседку. Он успевал повсюду и, казалось, появлялся в нескольких местах одновременно. Он непринужденно болтал, смеялся, обнимался и целовался; он приветствовал Раджа Ву, как отец мог бы приветствовать блудного сына, вернувшегося после двадцатилетних скитаний. И если Рауль позволил себе пренебрежительное замечание о внешности Раджа Ву, появившегося на вечеринке в голубых джинсах, пусть даже украшенных искусственными бриллиантами, то лишь после того, как Радж Ву неодобрительно отозвался об угощении.

Задыхаясь от быстрого бега, Малыш подбежал к своему другу и принялся беспорядочно размахивать руками. Но Рауль, занятый своими переживаниями, не мог думать ни о чем другом.

— Ты слышал, что сказал Радж Ву? Он назвал мои трюфели… мухоморами! — Рауль, едва не потерявший сознание от потрясения, был вынужден подкрепить силы глотком шампанского. — Конечно, он свинья, но не узнает настоящие трюфели, даже если ткнуть его рылом в тарелку с грибами!

Малыш бросился к Раулю и начал трясти его.

«Забудь о трюфелях!» — мысленный приказ проник в сознание Рауля. Он мигал разноцветными красками, словно неоновая вывеска. Это помогло, хотя бы частично, отвлечь внимание адонианца.

— Забыть о трюфелях? — в ужасе повторил он. — Но Радж Ву сказал…

«Свари его печенку в уксусе!» — Это замечание, по-видимому, имело отношение к какому-то причудливому тонганскому обычаю, с которым Рауль, к счастью, еще не успел познакомиться. Он уже собирался сказать, что хотя Радж Ву, без сомнения, заслуживает подобной кары, сама операция выглядела бы крайне неэстетично, но Малыш перебил его.

«Что ты знаешь о барменах?» — безмолвный вопрос вонзился в мозг Рауля.

— Ну… — Лотофаг задумался. — Они весьма учтивы и миловидны, особенно блондин. Он пригласил меня в гимнастический зал, чтобы поработать над моими трицепсами. Не знаю, где они находятся, но он говорит, их нужно подкачать. Разумеется, я не стал возражать, и он…

Малыш неожиданно снял свою широкополую шляпу, швырнул ее на пол и в гневе топнул ногой. Рауль онемел от изумления, глядя на своего друга. Адонианцы славятся своей красотой, но все в мире имеет свою противоположность, поэтому в Галактике существовала раса, известная своей уродливостью. Малыш принадлежал к этой расе.