Луч надежды блеснул в нём на короткий миг.

— Подожди ещё минутку, Вирка, прошу тебя! — взмолился он.

Медленно-медленно, вытягивая из Клодия душу, начала вращение женская голова. Наконец через минуту тяжкого ожидания она тоже уставилась туда, куда смотрел младенец. Лишь мужчина так и не сдвинулся с места. Его стеклянные глаза смотрели в лес, и в них отражался отблеск костра.

— Тебе повезло, римлянин, — тихо сказала Вирка и протянула чёрный платок. — Завяжи глаза и бери её на руки.

Клодий повиновался. Ничего не видя, он шёл вперёд. Вирка держала его за плечо и говорила куда поворачивать. Актис еле дышала. Сердце мужа разрывалось от жалости к ней. Прошло два часа тяжёлого пути вслепую.

— Сними повязку, — наконец сказала друидка.

Эллиан снял повязку и увидел, что стоит на большой поляне, со всех сторон окружённой деревьями. В центре её на возвышенности хаотически были расставлены гигантские плиты. Они по форме напоминали могильные плиты римлян, только в десятки раз больше. Некоторые стояли, другие, словно, неким великаном, были положены на них сверху, и лишь одна плита лежала плашмя на земле. Именно на неё указала Вирка.

— Отнеси её на тот камень и положи. Это наш каирн4. Здесь бились древние боги и тут же хоронили своих героев, чтобы те ожили вновь.

— Теперь ступай прочь, — сказала Вирка, когда её приказ был выполнен. — Иди на тот холм, что на краю поляны и жди там. Нельзя быть простым смертным там, где бьются с фаморами и разговаривают с богами.

Клодий поспешил уйти туда, куда указала Вирка. А сама женщина встала у изголовья умирающей Актис. В руке у неё что-то блеснуло. Вирка стала читать заклинания. В ответ ей со всех сторон донеслись звуки, напоминающие гул грозы. Это среди деревьев, низкими голосами запели друиды. Откуда они появились? Клодий этого не заметил. Но зажглись в ночи десятки факелов, и люди, закутанные с головы до ног в чёрные одежды, друг за другом стали выходить из леса. Не прекращая пения, они кольцом встали вокруг каирна и хороводом пошли друг за другом.

— Сестры мои, где вы? — крикнула Вирка.

Во тьме замелькали белые одеяния, и вот уже выходят на поляну фигуры, закутанные в белые одежды. Они тоже начинают петь в общем хоре и по их высоким голосам ясно, что это женщины.

Так, соединившись воедино, низкие голоса мужчин и пронзительные голоса жриц создавали гармонию, и появилась мелодия, которая заполнила собой всю поляну. Над каирном стоял гул, словно камни его обладали акустическими свойствами и усиливали звуки.

Эта музыка была непонятна Клодию. Мелодии британских друидов не были похожи ни на нежные греческие мелодии, ни на слащавую и загадочную музыку востока. Это было что-то совсем иное, доселе неслышимое. В музыке варваров была какая-то тайна, тревожившая сердце. Местами она была однообразна. Но через каждое определённое количество тактов она вдруг незаметно набирала темп и громкость, и когда жрицы брали самые высокие, казалось вообще недоступные ноты, мужчины пели настолько низкими басами, что казалось, им отвечают и деревья леса, и даже земля, — эти природные резонаторы человеческих голосов, музыка доходила до своего апогея.

Искусство пения для каждого друида было таким же необходимым элементом кельтской религии, как и совершенное знание медицины и врачевания, знание бесчисленного количества молитв и заклинаний, умения владеть всеми видами холодного оружия, изготовления лекарств и ядов.

С помощью пения друиды воодушевляли и поднимали британцев на бой с врагами, вдохновляли на ратные подвиги. Всегда находясь в самых опасных участках сражения, друиды воевали рядом с рядовыми воинами и вождями и были словно живыми знамениями для варваров, их духовной силой. И когда бой находился в самой решающей своей стадии, когда победа ещё не решила в чьи объятия отдаться, вот тогда-то друиды и использовали свои волшебные голоса, великолепно поставленные и отработанные за долгие годы с помощью особых упражнений и изнурительных занятий. Голос и песня их, словно волшебный напиток, действовали на британцев и сокрушающе устрашали врагов. Словно удесятерив свои силы после такой песни, бросались на врага воины Эльбиона и, как правило, лобеждали. Поэтому ещё со времен Цезаря и его первых походов в Британию, вначале боя ставилась главная задача — избавить вражеское войско от друидов. А это было не так уж просто. Недаром каждый лучник или легионер получали неслыханные награды от своих командиров, если удавалось убить друида или друидку.

Вот какую песню слышал сейчас Марк Клодий Эллиан. Дыхание его замерло от волнения, и он еле-еле держался на ногах. По телу пробежали судороги, а по спине текли ручьи пота. А песня поднималась всё выше и выше, накаляя почти до невидимой, но ощущаемой красноты воздух. Люди же ходили и пели. Постепенно шаги становились всё шире и быстрее. Образовались два кольца: чёрное и белое, крутящиеся навстречу друг другу. Шаги переходят в бег. Всё начинает мелькать и вертеться перед глазами Эллиана. Непонятно то ли это хаос, то ли математически выверенный танцевальный ритуал. Вспыхивают вокруг людей костры, плюющиеся искрами. Один за другим семь костров. Теперь при свете огня можно различить лица людей. Но у них нет лиц. Клодий видит лишь безобразные глиняные маски, — ухмыляющиеся и торжествующие.

Стало нестерпимо жарко. Клодий почувствовал, что от жара трещат на голове волосы, накалённые так, что вот-вот готовы вспыхнуть. Кружатся в исступлении поющие и танцующие варвары. Вот уж некоторые из них, доведённые до экстаза, скидывают с себя жреческие одежды и остаются обнаженными, лишь безобразные маски закрывают им лица. Они начинают водить хороводы вокруг костров за руки. На земле уже валяются белые и чёрные одежды, а голые люди, мужчины и женщины с телами и молодыми, и старыми, словно демоны ада пляшут, чуть ли не на самом огне.

Вдруг на самой пронзительной ноте песня друидов оборвалась. Но ритуальные танцы продолжались. В полной тишине, стала у главного каирного камня Вирка — мать всех друидов. За всё это время она даже не шелохнулась. Словно принесённая в жертву, перед Виркои лежала Актис. Девушка была без сознания. Но сейчас она не металась в тяжёлом бреду, а была спокойна, бледна и прекрасна.

Как только друиды прекратили петь, Вирка подняла вверх руки и стала взывать к небу.

— О, громоподобный Луг! — взывала она.

— И ты вечно требующий человеческой крови, Таранис, и ты богиня Дану, и отец всех богов, Кулан, чей немой дух всегда будет над нами. Взываю к вам, когда-то вы избрали меня из пяти тысяч женщин всей нашей земли, так ответьте мне.

Голос её сильный и мощный пронзил воздух и эхом растворился в воздухе. Клодий отвел взгляд от Вирки в сторону друидов, и его чуть не вырвало оттого, что он увидел.

Неизвестно откуда жрецы достали зайцев, бобров и других некрупных животных и живыми раздирали их на части. Мясо и шкуры они бросали в огонь, а кровью обмазывали друг друга. Делая это, друиды хором вполголоса читали какое-то заклинание, вновь доводя себя до исступления. Вдруг одна женщина кинулась на стоявшего друида, повалила его на себя, и оба стали при всех совокупляться, словно животные. Возбуждение охватило всех друидов. Они как по команде стали делиться на пары, и кто на земле, кто стоя, стали насиловать друг друга. Причём женщин было на треть меньше, чем мужчин. Тем не менее, ни один друид не был одиноким.

Клодий с отвращением отвёл глаза от этой вакханалии и вновь устремил свой взгляд туда, где была Актис.

Вирка всё также стояла, подняв руки вверх, и ждала ответа богов. И как это невероятно, но небеса ответили ей. Где-то далеко, во тьме послышались далекие раскаты грома. Небеса, ещё недавно очистившиеся от снеговых облаков, вновь стали затягиваться тяжёлыми тучами. Стало так темно, что поляна и лес слились в единую мглу. Костры не рассеивали мрак, а наоборот, сгущали его. Раскаты грома, гремевшие вдали, стали, судя по усиливающимся звукам, приближаться. Вирка торжествовала. Друиды, которые наконец-то бросили свои плотские и похотливые занятия, смотрели на свою предводительницу, как на живого бога. Под её взглядом они упали на землю и поползли к ней от полыхавших костров, по пути подбирая одежды. На определенном расстоянии они останавливались и, встав на колени, тянули к ней руки. Кто успел одеться, кто нет, все друиды стояли широким кольцом вокруг Вирки и молились. Они раскачивались из стороны в сторону, как кобры у индийских факиров.