И всё упёрлось в норму. Но если брать здравоохранение бюджетное, то оно как бы отучилось рассчитывать потребности на собственные нужды, тем более, что в Минфине разговор, как мы знаем, короткий: «Денег нет». Медицина же ФОМСа без норм и тарифов просто никуда не могла деться, потому что конкретные деньги, собранные с народа, требовали конкретного счёта, то есть нормировано обоснованной потребности в штуках, килограммах и киловаттах.

Так и получилось, что сегодня у ФОМСа есть нормы на лечение, а у нашей самой лучшей в мире бесплатной государственной медицины их практически нет.

Соотношение бюджетной и страховой медицины – вообще вопрос сложный. Страховая медицина вроде как дополнение к бюджетной, а это требует взаимопонимания и взаимной поддержки обеих форм. Но этого почему-то не наблюдается: очевидно, что правильное соотношение между ними может быть найдено только при одном условии, при стандартизации медицинских услуг. Человеку-то всё равно, какой врач его лечит, бюджетный или фондо-обязательный, главное, чтобы лечил и делал то, что положено, с соответствующими результатами: клиническое выздоровление, заживление или стабилизация процесса.

Разумеется, в медицине УИС ни о каких нормах вообще никто не слышал. Был, правда, лет пятнадцать назад некий приказ по МВД, обозначивший довольно укрупнённый примерный набор оборудования и инструмента для медчастей учреждений УИС. Ни количества, ни норм износа, ни тем более тарифов на медицинские услуги (по тому-то времени) этот приказ не определял, да и не мог определять.

Прошло пятнадцать лет, – что, как говорят в наших сферах, не срок. Будучи уже под крышей Минюста и подводя под эту крышу (выводя её из-под МВД) всю нормативную базу УИС, Медицинское управление ГУИН, ничтоже сумняшеся, переиздало и этот приказ, но… выкинув из него то самое приложение, которым объявлялся примерный табель оснащения медчастей. Теперь вообще ничего не осталось, даже примерного (не в смысле «хорошего, правильного», а в смысле «приблизительного») списка оборудования, инструмента и медикаментов. И это притом, что последние лет шесть или семь служба медицинского снабжения этого управления заказывает разработку таких норм различным нормативным организациям, но воз и ныне там, норм нету.

А вот ежели послушать речи начальников, то всё в порядке. Из уже упоминавшейся лекции замминистра, прочитанной в Лондоне, мы узнаём, что: «за последние два года нам удалось довести до нормативов обеспечение исправительных учреждений и следственных изоляторов необходимым набором медикаментов», а также и то, что «постепенно укрепляется материальная лечебная база». Но нет же никаких нормативов, и не укрепляется, дорогой товарищ генерал, а наоборот, разваливается окончательно то, что было. И отдельные прилизанные для показухи «прекрасные диагностические лаборатории», как и копеечные вливания забугорных спонсоров, не изменят ни ситуации в российской тюремной медицине, ни отношения к этой ситуации помалкивающих из вежливости европейцев.

Павел К. (155400, Ивановская обл., г. Кинешма, учреждение ОК-3/4), пишет нам:

«Наш край самый бедный и нищенский. Фабрики стоят, сплошная безработица, высокая преступность и очень большая смертность на воле. Представьте, как живут люди в колонии. Ни денег, ни медикаментов, ни питания. Люди хилые и больные, медленно умирают у всех на глазах.

Я осуждён на 6 лет, болею туберкулёзом лёгких, астмой, закупоркой вен, болит печень, почки, полное истощение и дистрофия. Сижу 34 года, а мне всего 55 лет. Судьба, что ли, моя такая: два сына сидят, жена сидит, а мать узнала, умерла, не выдержало сердце.

Господа, обращаюсь к вам, помогите, пожалуйста. Соберите посылочку в честь Нового года. Чайку, курить, конвертов, тетрадей, ручек. Я хочу писать книгу, трилогию, от 1950-х годов до 2000. А чего писать – есть, и очень много. А гонорар труда отдам детям-сиротам».

Сергей Владимирович С. (186431, респ. Карелия, Сегежский р-он, п. Верхний, учр. УМ-220/4):

«Я заболел туберкулёзом, меня перевели на туберкулёзную зону, работать мне нельзя, да её тут и нет, сами знаете, какое сейчас положение в России, до врачей и учителей дела нет, а кому какое дело до нас, кормят одной капустой и картошкой с пшёнкой. Жиров нет, чаю нет, сахару тоже нет. А ведь при туберкулёзе хорошее питание – это одно из основных видов лечения, а теперь вместо чая и молока, как в войну, то отвар моркови, то отвар свёклы. Раньше я весил 78 кг, а теперь уже 56. Пришлите, если можно, сигарет, чаю, чего-нибудь сладкого и мучного, очень хорошо бы молока сухого и бульонных кубиков».

Чтобы понять, каково лечение в колониях, вспомните свой собственный опыт. Ведь как лечат в учреждениях Минздрава, знает каждый из нас. Достаточно зайти в районную поликлинику, чтобы от одного вида очереди в регистратуру у тебя подпрыгнуло давление, которого никогда не было. Или, чур, чур, лечь в районную больницу, где без взятки главврачу, начальнику отделения, ординатору, сестре, нянечке, гардеробщику с тобой не то что разговаривать никто не станет, а просто утку не поднесут.

Более высокая зарплата и местами сохраняющееся чувство долга у врачей медучреждений УИС пока ещё не позволяют им наглеть до такой степени. Хотя и здесь бывают «персонажи» типа майора Ю. Смирнова, фтизиатра из Кировской ИК-12, который воровал и толкал налево боеприпасы и оружие, – уж, наверное, не с целью поддержать национально-освободительное движение в какой-нибудь Нагонии. Но на собственную зарплату всех зэков не вылечишь, самим что-то кусать надо. Поэтому медицина УИС при прочих, так сказать, равных условиях мало отличается от минздравовской. То же убожество и полное отсутствие всего.

Вот краткое, более чем сдержанное заключение Медуправления МВД РФ за 1999 год:

«В настоящее время состояние медицинского обеспечения в следственных изоляторах, тюрьмах и исправительных колониях нельзя признать достаточным. Имеется недостаток медикаментов, медицинского инструментария, перевязочных средств. Оснащение медицинских подразделений, в том числе и больниц для осуждённых, медицинской аппаратурой не отвечает имеющимся потребностям. Необходимо дополнительно более 300 рентгеновских или флюорографических установок, около 200 стоматологических установок, развернуть более 300 клинико-диагностических лабораторий. В специализированных противотуберкулёзных учреждениях исправительной системы недостаточное количество современных противотуберкулёзных средств, иммунологических и бактериологических препаратов, рентгено-флюорографической пленки, реактивов и оборудования для лабораторий. Для общесоматических больниц требуются препараты для лечения сердечно-сосудистой патологии, операционные наборы для оснащения хирургических отделений, психиатрические больницы для осуждённых испытывают дефицит нейролептиков и транквилизаторов. В медицинских частях учреждений исправительной системы имеется дефицит витаминных препаратов.

Наиболее нуждаются в помощи крупные больницы для осуждённых, где сосредоточен основной объём специализированной медицинской помощи осуждённым. Это г. г. Санкт-Петербург, Воронеж, Красноярск, Краснодарский край, Мордовская республика, Республика Карелия, Самарская область, Тюменская область, Республика Коми, Челябинская область, Ярославская область…»

А вот чего конкретно не хватает одному только зубопротезному кабинету одного только средненького СИЗО (ИЗ-45/4) г. Санкт-Петербурга, – достаточно нового, мы его упоминали уже не раз. Это заявка, которую изолятор послал благотворительной организации, перестав надеяться на помощь ГУИН, УИН и прочих ГУ и У:

Щипцы для удаления больших коренных зубов на верхней челюсти 20 шт.

То же для нижней челюсти – 20 шт.

Щипцы для удаления корней на верхней челюсти – 20 шт.

То же для нижней челюсти – 20 шт.

Щипцы для удаления малых коренных зубов на верхней челюсти – 20 шт.