Здоровый человек с удовольствием выпьет и даже хватит лишку – при замечательном поводе, качественных напитках, хорошей закуске и располагающей компании, – а алкоголик начнет заглатывать любую жидкость, как скоро она окажется в пределах досягаемости. Неигроман с удовольствием (а то и без удовольствия, но для возможного прихода необходимой разрядки) с супругой в драгоценностях на наемном лимузине или размеренным променадом отправится в казино, а нездоровый аддиктор пропустит отходящий поезд, рвя заедающий рычаг однорукого бандита в прокуренном привокзальном зале игровых автоматов. Вы говорите – казино в Каннах? – можно было не уезжать из Урюпинска.
«Левочка, смотри, какие уморительные стихи пишет Тургенев, <> почему он не едет сюда:
У вас каждый день мороз, А я свой жалею нос. У вас скверные дороги, А я свои жалею ноги. <> У вас черный хлеб да квас, Здесь – рейнвейн да ананас!
Дмитрий Алексеевич очень ими недоволен остался и, говорит, в его годы это гадко».
КУЗМИНСКАЯ Т. Моя жизнь дома и в Ясной Поляне. Стр. 405.
В год безвременной кончины Козового, может, это и не было гадко.
Козовой проводит время в Антибе, в апартаментах – на съемной квартире, без телефона, в новом районе. Играет в казино. Тот, кто играет, желает выиграть. Хочет стать богатым или – ведь это бывает посредством рулетки, разве это не единственный реальный способ именно самого быстрого и головокружительного достижения цели? – стать очень, очень богатым. Тот, кто играет просто так, для небольшого азарта, для бездумного времяпрепровождения – даже о сюжете оперы в программке справляться не надо, – не приходит в казино в мокрой майке и не играет на последние.
В ожидании этой единственной, фантастической, такой возможной победы человек не боится, что его разгадают, что ссылки на Достоевского будут вызывать усмешку, что запас прочности семьи велик и волна любви пройдет над его приступами распущенности, как толща океанической глади над небольшим подземным толчком – и он, чтобы не пережигать все в себе, хочет хоть изредка наяву, в руках подержать крупицы неминуемого владычества.
Казалось бы, лучший способ – поехать в Венецию. Ты можешь идти по ней быстрым шагом, без бриллиантовой пряжки на поясе, без своего обычного шитого мешочка на тонкой лайковой подкладке, туго набитого и с таким трудом развязываемыми кожаными шнурками, что чаще платят другие, если ты сам не захочешь бросить мешочек на стол весь, только с – ну пусть даже самой простенькой – кредиткой. Тебе достаточно клочка шелкового белья – пусть китайского, но из самого качественного шелка и сшитого вручную с затеями. Все. Ты можешь пробегать по этому городу крадучись, ощущая себя кем угодно, ты можешь даже не вспоминать о том, что у тебя не было денег заказать здесь гостиницу – но и никто не должен знать, кто ты такой, и гид-сопровождающая не должна выкликать тебя по номеру вместе с твоей женой в списке туристической группы.
«Вадик тоже обложился литературой (это они первый раз в Венеции, спустя десять лет их совместного пребывания на Западе), но, по-моему, он больше всего переживает, что наша гостиница не пять звездочек, а всего три» (ИВИН-СКАЯ О.В., ЕМЕЛЬЯНОВА И.И. Годы с Пастернаком и без него. Стр.483). Это – непонятно на самом деле. Октябрь в Венеции – высокий сезон, но роскошных гостиниц много и места всегда можно найти. Козовые едут, правда, с туристической группой, понятно, что это делается в целях экономии, но непонятны переживания, что в «бюджетную» поездку не заложили дорогой и престижный отель. Это было их совершенно осознанное решение. Каждый волен быть снобом столько, сколько ему нужно, чтобы вылить свою желчь на не дотягивающих до его уровней. Но быть снобом в туристической группе глупо.
Худшее, что может случиться с человеком, впервые приехавшим в Венецию, – это когда между ним и городом есть прослойка сбившейся на палубе группки связанных с ним людей – связанных туристической путевкой, групповым ваучером, одинаковыми с его правами на скамейки и места в автобусе. И оплаченная – недорого, особенно если разделить на всех – трескотня неквалифицированного гида. А то, что может после перелета, после очередей, перед суетой размещения целой группы в гостинице рассказать гид, можно все-таки и самому прочесть о городе заранее в туристической брошюре.
Гостиница – если б они, как полагается настолько притязательным гостям, заказали б себе пятизвездночную Da-nieli – отель большой, всегда можно найти номер, даром что один из лучших в Венеции и самый пафосный, или оторвались бы в него от группы, осознав странную, но очевидную ошибку, а еще лучше – все-таки что-то более сдержанное, утонченное и дающее пищу для обоснования сложности своего выбора четырехзвездночное, – прислала бы за ними собственный транспорт. Или – такси (все водное, конечно). Обошлось бы без «завтрака туриста» ненужной, неряшливой экскурсии – в то время как приезжим надо, молча взявшись за руки, вглядываться в город. «Конечно, полное ошеломление. Когда нас везли вечером по каналу на vaporettto <.> девушка-гид, все время сама смеющаяся своему плохому французскому, пыталась что-то рассказывать о венетах, Риальто, „Венеции – держательнице льва“, но я от волнения ничего не понимала. Запомнила только густую, очень темную воду и на ней, как пятна разлитого масла, отражения…» (Там же. Стр. 484), и т.п. Доставили БЫ, естественно, по адресу, не так, что на Сан-Марко, откуда они пешком шли к Риальто – полгорода назад. Раз из аэропорта они плыли на вапоретто и по каналу – значит, добирались с пересадкой: от аэропорта до автомобильной стоянки у вокзала Венеции, оттуда – рейсовым вапоретто (такси доставило бы под крыльцо гостиницы). Экскурсию в Венеции мог при желании провести искусствовед с ученой степенью, который, если захотите, не будет стесняться своего русского – будучи его носителем (-цей). Обговорите интересующую вас тему экскурсии заранее с турагентством (требуется, правда, не такое, которое возит группы).
«Остепененную» девушку, конечно, никто не запрещает для срыва собственной закомплексованности жестоко уличить в незнании каких-то специальных, вами для этой цели выуженных фактов. После более или менее бурных споров вы сможете или сэкономить на чаевых, или, наоборот, добить ее презрительной щедростью. Частную экскурсию, одну, Козовым провел знакомый знакомых, житель венецианского гетто, – о еврейской Венеции. Самостоятельно осматривали все остальное. Очевидно, во время трансфера в гостиницу гид не объяснила строения города, и они сами не разобрались – везде по Венеции они ЕЗДЯТ («плавают»). От Риальто до Академии – дожидаются вапоретто. Пользуются привезенным из дома (из Парижа) кипятильником, не могут сообразить, что типичную венецианскую кухню надо искать не на туристических перекрестках (вывод: «надо найти французский ресторан»), а попробовать свежевыловленной рыбы на Дорсодуро. «Были в Академии. <> Причал так и называется: Академия! Начали почему-то с заднего зала, вошли не с той стороны – и сразу остолбенели. Во всю стену картина Карпаччио <>. В изумительном охристом колорите. Вадик еле сдерживал слезы, по-моему, примирился с нашей трехзвездночной гостиницей… » (Там же. Стр. 484—485).
Поняли, что счастье в их собственных руках, поехав в Прагу. «Затем – гостиница. Ему надо самую дорогую, пять звездочек, а Ксения с Никитой, которые только что вернулись оттуда, сказали, что лучшие гостиницы в Праге – в центре города, в стиле secession, с имперским шармом (имперский – шарм. Свежо), но они три звездочки, а пятизвездочные – брежневский комфорт и на окраине. <> Но он, конечно, сделал по-своему».
Там же. Стр. 498.
Сейчас – мыс Антиб, последняя поездка. Один день семейного уик-энда, подробно описанный Емельяновой: едят два обеда в знаменитых ресторанах, недовольны, естественно, кухней, спускаются пешком в страшном раздражении по шоссе к Жуан-ле-Пэну, лавируя среди машин и ругаясь, посещают Канн. Вадик, конечно, устремился в казино. Это – «понятная жизнь». «Но даже просто за вход надо заплатить 50 франков (меньше 10 долларов), поэтому я, как неиграющая, решила не ходить и прогуляться по набережной. Договорились, что я зайду за ним через два часа. Шел дождь, несильный, предупреждающий (конец октября), где-то на горизонте над морем и молнии поблескивали. Стало зябко, ведь вышли мы рано, я была просто в майке, быстро промокла. Вернулась в казино, вижу: Вадик стоит в холле у guichet и вынимает деньги. Наверное, уже не в первый раз. Проигрался. Пришлось устроить маленький скандал в стиле Анны Григорьевны Сниткиной и вытащить его оттуда. Со мной не разговаривал. Но вскоре, заметив мой жалкий, промокший вид, обрел свой всегдашний купеческий размах: „Давай сейчас на Круазетт купим тебе свитер!“ И купили! В шикарном магазине для шейхов…» (Там же. Стр 524).
