Адрамалик промолчал. Что еще сказать? Все уже сказано, а главное — сделано.

Министру никогда ничего не снилось, сны — удел людей и зверей. Но когда он вернулся в свои покои и прилег после совершенно невозможных усилий по сносу Диса, то испытал нечто очень похожее. Возможно, думал Адрамалик, это даже больше походило на видение, но в любом случае оно было кратким и очень тревожным.

Он видел, как стоит на стене и наблюдает за душами, спешно работающими над завершением новой стены. Демоны-надсмотрщики методично стегали шаркающие, ноющие души — многие из них только недавно снова смогли ходить, — загоняя их на места, а души-каменщики уже занимались их более точной установкой. Он видел, как души трансформировались, серыми рядами, в тяжелые кирпичи — новые части великой, вздымающейся структуры. В своем сне Адрамалик посмотрел вниз, и в глаза ему бросились многие тысячи черных, выступающих сфер. Они усеивали плоскую поверхность стены, и демон почувствовал радость и удивление.

Но когда он обернулся, чтобы бросить взгляд на подавляющий все вокруг Черный Купол, его вдруг охватил ужас. Там не было никакого купола! На его месте зияла черная, обледеневшая по краям дыра. И Адрамалик знал, что это за дыра, он уже видел ее. Он снова уставился на этот вход в царство Авадона, и ноздри его наполнила невероятная вонь. И тут его ужас перерос в панику: из этой ледяной пасти доносился шум движения бесчисленных тел, словно что-то роющих и скребущих, и к нему примешивалось слабое эхо дрожащих криков. Неожиданно мощный поток воздуха стал всасывать в эту дыру построенную стену, разламывая ее, втягивая куски, и за считаные мгновения все душекирпичи вихрем исчезли во тьме. Адрамалик взмахнул крыльями, но тщетно — они лишь слабо цеплялись за холодный воздух, а непреодолимая сила уже тащила его вниз. Дрожа и плача, уже почти влетев в Яму, Адрамалик проснулся.

Теперь ему даже наяву приходилось то и дело отгонять это наваждение. И сейчас он вдруг осознал, что вовсе не скользит по обледеневшему краю бездны, а находится в Ротонде. И совсем не слушает государя.

Адрамалик сглотнул от страха.

— …разве не так, первый министр?

— Совершенно верно, государь, полностью согласен, — ответил Адрамалик, лихорадочно соображая, с чем бы это он мог согласиться.

Жужжание на миг смолкло.

— А что относительно Замка и его обороны?

— Мульцибер вживлен в здание, поддерживая стену согласно вашим приказаниям, государь. Четыре легиона янычар Ада стоят наготове у ворот на случай штурма.

Боковым зрением Адрамалик заметил, что Агарес поднялся и захромал к дверному сфинктеру. Вельзевул не обратил на его уход никакого внимания. К себе поковылял? Да какая разница… Адрамалик не видел проку в присутствии этой старой развалины.

— А этот? — Вельзевул кивнул на место, где обычно сидел Фарайи.

— Уровнем ниже, вместе с моим бригадиром Мельфагором и рыцарями Ордена, которых я выделил для охраны Замка.

«Все для нашего Ада, который Вельзевул так долго содержал в образцовом порядке. Который помогали строить Саргатан и его теперешние приспешники. И который они же хотят разрушить. Чего ради? Ради своих заблуждений. Нет, он не отступник, вы ошибаетесь, мой государь. Он просто дурак», — закончил Адрамалик невысказанную тираду.

Адрамалик покосился на Вельзевула и в очередной раз подумал, каково это быть регентом Ада. Когда качался этот бунт, Адрамалик пытался взвесить возможные последствия устранения хозяина. Но мысли эти застопорились очень быстро, невозможность подобного становилась очевидной сразу. Вельзевул был слишком странным, непредсказуемым и сильным, чтобы предпринимать против него какие-то решительные действия даже в последнее время, когда он был так занят. Потому-то Адрамалик и не задумывался всерьез, что будет после Вельзевула. Но сейчас, когда в ворота Замка стучался Саргатан, не казалось невозможным уже ничто, и Адрамалику частенько стали приходить шальные мысли о том, что могли бы предпринять он и его рыцари.

— Бегемоты Йен Ваня гибнут, Адрамалик. Падают один за другим.

— Да, государь, твой замысел стены оказался безупречным, — без особой убежденности закивал Адрамалик. — Чтобы проникнуть в Замок, понадобится нечто большее, чем неуклюжие осадные звери.

Вельзевул обвел пальцем глазницу Рофокаля.

— Уходи отсюда, Адрамалик, а то твой снисходи тельный тон начал меня злить.

Адрамалик склонился так низко, как мог, и, поневоле широко раскрыв глаза от страха, попятился к выходу и чуть ли не выбежал из Ротонды. Хорошо, ему дали хотя бы такую возможность.

Министр быстро шел к парапету, его мысли метались. Неужели его сейчас чуть не уничтожили? Просто из-за того, что Вельзевулу не понравился его голос? И не пришло ли время пойти вниз, к рыцарям, а обычную осторожность послать куда подальше? Может быть, настало время самому добиться трона? И либо победить, либо принять ужасную смерть?

И тут его омыла волна настоящего страха, а в лицо ударил смрад Ямы из того сна. С горьким чувством собственной несостоятельности он понял: какова бы ни оказалась его судьба, она не будет связана с попыткой убить Вельзевула.

Сквозь завесу кровавого тумана засветилась остроугольная группа огоньков. Элигор посмотрел вниз и увидел новую стену Диса и ее мерцающее сияние. Только скрытый мантией Замок за ней оставался черным. «Темновато тут, как всегда. Но мы сейчас света подбавим», — подумал капитан. Он стал уставать, да и другие демоны вокруг него утомились, им уже трудно было поддерживать строй.

Команды на спуск ждали все, и она никого не застала врасплох. Парящий строй мгновенно устремился вниз, со всеми копьями, крюками, молотами. Саргатан не ожидал встретить сопротивление над куполом, но Элигор и Барбатос проводили учения с учетом и такой возможности.

Приближаясь к Черному Куполу, Элигор не заметил следов присутствия вокруг него каких-либо войск. Поверхность огромного здания и его бесчисленные башенки были пусты, Замок словно бы защищал только сильный порывистый ветер.

Крюки легко нашли щели между мясными плитками кровли. Элигор припал к горячей поверхности, сложил усталые крылья и, развернувшись, наблюдал, как спускаются темной тучей его гвардейцы, как выбрасываются тысячи крюков. Посадка прошла без единого сбоя.

Восходящие потоки воздуха горячим смерчем завихрились вокруг Замка, одежды Элигора и других демонов развевались и хлопали, но крюки остались на месте, и вскоре в дело пошли тяжелые молоты и подъемные когти.

Звуки ударов заглушались ветром, даже мягкие плитки плоти поддавались плохо, и работа на темной опухоли купола уже казалась Элигору вечностью. Молоты били яростно, и этот грохот явно слышали демоны Барбатоса с другой стороны купола, но даже спустя несколько минут куполу едва ли был нанесен хоть какой-то ущерб. А Элигор поделать ничего не мог, оставалось только смотреть и ждать, когда толстая шкура этого склепа все же поддастся.

Несмотря на слепую завесу пепла, на горячку боя, Маго всегда старался держаться поближе к брату и теперь заметил, как помрачнело вдруг его лицо. Искусный мечник, Маго прорубал себе дорогу и видел, сколь велики потери, во всяком случае среди душ. Тел павших демонов на поле не оставалось, и вокруг в толстом слое пепла и камней лежали изрубленные, изломанные тела солдат Ганнибала. Их было очень много.

Барка заметил приближение Маго и с первого взгляда даже не признал. Покрытый потом, гарью и черной кровью погибших людей, он походил бы на все остальные души, если бы не такое, как у других, оружие и выкованные демонами доспехи. Он выглядел усталым, но духом явно еще не сник. Да и пробился как раз вовремя: против них сияла стена легионеров Рофокаля, и времени на приветствия у Ганнибала не оставалось.

Гаха опустился на все четыре ноги, грозно клацнул зубами и замотал бронированной головой, встречая наступавших.

Ганнибал отбил алебарду и раскроил череп ее владельца до подбородка. Не успел он еще вынуть меч, как легионер вспыхнул и сжался с комок. Но его место сразу занял второй, потом третий… Братья, стиснув зубы, крушили врага и вели свои войска — так, как делали это давным-давно, — до тех пор, пока натиск наконец не ослабел и противник не отступил.