И коготь Саргатана осторожно снял эту слезу, бережно, как некую драгоценность, поднес к статуэтке и втер в белую костяную поверхность.

Затем Саргатан поднялся — величественной горой мышц, костей, огня… И, как казалось Хани, потрясенный.

— Домой, — проронил владыка, обращаясь к подошедшему министру. — Устал я, Валефар.

Ардат Лили все не возвращалась. Лилит, помня о словах Вельзевула, должна была бы, разумеется, удержать служанку, но очень уж им обеим хотелось пустить по Аду еще хоть полдюжины таких фигурок. Лилит, многократно призвав Ардат Лили к осторожности, отпустила ее и теперь надеялась, что задержка не связана с чем-то непоправимым. Если же она попадется… Кто тогда будет распространять влияние ее госпожи по Адовым пределам?

Отвлечься от мрачных мыслей лучше всего поможет работа, решила Лилит.

Отмеченный ею кусок костяного покрова стены отделился на диво легко, как будто даже охотно, и теперь лежал перед нею на столике. Хорош, ничего не скажешь… Отменный образчик. Не оплошать бы, не подвела бы рука… Из него получится особая фигурка. Не просто большего размера, но и большего значения. И она уже знает, кому эта статуэтка предназначена. Конечно же, Саргатану. Впечатляющая личность.

На столике росла кучка мелких стружек. Лилит работала и одновременно любовалась — почти как зритель, как будто со стороны. Резец двигался словно сам, увлекая за собою руку. Что ж, волшебная формула движений накрепко засела в ее голове, и ее малышки наверняка вызывали восхищение не у одной Ардат Лили. Вспомнив о служанке, Лилит снова нахмурилась. Скорее бы та вернулась…

Ей было так приятно снова встретить Валефара, знать, что ее влияние помогло ему спастись. Он так не хотел уходить, но Лилит успокаивало то, что ему хватило ума осесть в единственном городе Ада, где стоило жить. Столице лорда Саргатана. Для нее это было несбыточной мечтой.

Она появилась в Аду задолго до того, как основали этот город, одинокая и полная ярости, только ненависть к Престолу горячим шаром пылала в ее груди. Лилит повторяла про себя тысячелетиями, раз за разом, что так не должно было произойти.

Иногда ей казалось, что нескончаемые слезы затушат адский огонь. Так она и скиталась, горько плача и разговаривая только сама с собой. А потом пришло Низвержение, а с ним — Люцифер. Она до сих пор помнила, как стояла, глядя в вечно темное небо, наблюдая за огненными падениями, чувствуя, как внутри ее страх смешивается с благоговением. Затем ее каким-то образом нашел Люцифер, и мир одиночества преобразился.

Они остались вместе, скитались вдали от всех. Делили ярость и горе, почти счастливые тем, что их даровали друг другу. Сейчас, вырезая очередную фигурку, она прекрасно помнила тот день, когда повернулась к нему спиной, а снова посмотрев в его сторону, увидела, что Люцифер уже исчез. Лилит знала, где он, знала, как и почему он ушел, но поклялась никому ничего не рассказывать и верно хранила обещание. Она была его любовницей, добровольно отдалась ему в полную власть только на краткое время. Но даже столь малого срока хватило, чтобы увидеть всю красоту и низость Люцифера. Благородство и обман.

Лилит опустила резец. «Да, — подумала она. — Я увидела это снова. В Саргатане. Ту же испепеляющую страсть. Тот же притягательный взгляд». Но так ли походил он на Люцифера? С чужих слов она знала, что архидемон был свиреп, но справедлив и правил мудро, а не жестоко.

— Ох, где ж она? — Не успели слова эти слететь с губ Лилит, как за дверью послышался шорох. Наконец-то!

Она вскочила и подбежала к двери.

В дымящейся мантии, словно с дороги, пред нею предстал верховный магистр Ордена Мухи. Сощурившись, он глянул на Лилит, и тут же с обеих сторон от нее возникло по красному рыцарю.

Безмолвно отвернувшись, Адрамалик так же молча зашагал прочь, и Лилит метнулась вслед, не дожидаясь грубой «помощи» его слуг. Безмолвный марш по коридорам, залам. К Ротонде. К Мухе? В этот час? Обычно, получив уведомление, Лилит собиралась с духом, так они условились — не сговариваясь. Но в этот раз…

Наконец — Ротонда. Так же безмолвно Адрамалик впустил ее внутрь. Жужжание — громче. Такого она еще, пожалуй, не слышала.

Опять эта проклятая прогулка между кучами гнилого мяса, опять вонь и слизь. Под дикое жужжание. Под колыхание шкур — глянув вверх, под купол, она заметила, что шкуры раскачиваются, как будто в них гуляет ветер. Ну вот, она уже почти добралась. Последняя огромная куча, чуть ли не колонна мертвечины — и она… Сквозь мерзкое жужжание до нее донесся вдруг новый звук. Стон, ужасом пронзивший ее сердце. Лилит увидела мрачного Агареса — он апатично стоял у трона, свесив руки и голову.

Обогнув кучу падали, она глянула вверх… И рухнула на колени.

Футах в двадцати над лужами висело подвешенное за запястья тело Ардат Лили. Одежда ее, включая дорожные кожи, валялась под ней. Ворох одеяний венчала странная скульптурная композиция — из шести крохотных белых фигурок.

Следовавший за Лилит Адрамалик хмыкнул, схватил ее за шею и толкнул в лужу под телом служанки. Лилит упала на спину, но, судорожно взмахнув руками, с трудом сумела подняться. Забрызганная кровью, она увидела, как подвешенное тело ее служанки шевелится, корчится от сотни мух, снующих под кожей. Вельзевул кормился, пожирая изнутри все, оставляя от Ардат только кожу. То же самое он проделал и со всеми до сих пор живыми кожами, болтающимися под куполом.

Ардат Лили вздохнула, и Лилит каким-то чудом услышала этот вздох — несмотря на жужжание, несмотря на собственные крики. Первый министр повернулся к ней, и чувства Агареса выдали его испуганные глаза.

— Полиция Нергара взяла ее на выходе из дворца, — сухо прокомментировал Адрамалик. — Государь предупреждал тебя, Лилит. Ты пренебрегла его предостережением.

Лилит почти задыхалась. Время остановилось. Где-то глубоко внутри, между страхом и злобой, в ней зарождалось отвращение к самой себе — понимание того, что, как она ни заботилась об Ардат, все равно использовала ее, свою усердную доверчивую служанку, и теперь ее ужасный конец — всецело вина Лилит и ничья больше.

Лилит снова подняла взгляд. Государь почти закончил. То, что было Ардат Лили, превратилось в обвисший мешок кожи. Победно жужжа, мухи стаями вылетали из Ардат Лили через рот и ноздри, смерчем кружили вокруг тела в какой-то дикой ритуальной пляске, словно любовались результатом своей работы. Лилит смотрела, как кожа Ардат Лили начала медленно подниматься вверх, под купол.

Послышался мягкий смешок Адрамалика — верховный магистр удалился. С нею остались лишь первый министр да государь. Ее государь.

Агарес наклонился над нею, осторожно, подсунув руки, поднял ее за плечи и ноги, донес ее до постели, осторожно уложил и вышел.

В мозгу Лилит звучал, словно муха, летающая по кругу, жужжащий голос Вельзевула, вибрирующий под куполом: «Запомни все, что видела, дорогая Лилит!»

Она запомнит.

Элигор следил за господином подолгу, часами. Глубоко внизу, под аудиенц-залом, велись работы, оттуда доносился еле слышный перестук молотов. Поскольку обрабатывали природный камень, не было слышно воплей, обычно сопровождающих работу с материалом из душ.

Саргатан, казалось, мыслями был где-то в ином месте. По возвращении во дворец он занял свое место на троне и не сходил оттуда несколько дней, лишь однажды переговорив с Халфасом. Элигор и несколько стражей личной охраны застыли вокруг трона неподвижными изваяниями. Порой в Небесном Оке купола появлялся Алголь, бросал на пол красное пятно и тянул его по залу, отмечая время и как будто бы печалясь, что никто здесь не замечает ни его, ни самого времени.

Иногда Саргатан поднимал голову, как будто собираясь что-то сказать, но, так ничего и не молвив, снова ее опускал. Иной раз, трансформируясь, он вообще лишался головы, и тогда над плечами сиротливо реяли три зубца, эмблема да невесть откуда полыхавший головной факел. Таким Элигор не видел своего государя еще никогда. Конечно, возвращаясь к событиям прошедших дней, можно было найти над чем задуматься. Сам прием, оказанный им в Дисе, уже наталкивал на размышления. Наверное, несколько сглаживала тяжкие впечатления от этого визита встреча с Лилит. Неизбежная, скорее всего, война с Астаротом — тоже тема для серьезной работы, причем вместе со штабом. Наконец, та нахальная человеческая душа… Элигор видел, какое впечатление произвела она на Саргатана. Да, она точно повлияла на него, но как? Каким образом и в какую сторону? Никогда еще капитан так не радовался трансформации души в кирпич.