Добравшись до входа в это помещение, Адрамалик потянул тяжелую дверь и с облегчением вздохнул: генерал оживленно беседовал с государем. Трепещущие объедки только что оконченной трапезы валялись в углу, рядом сними в клетках маялись, присев на корточки, три откормленные души. Воняло свежей кровью. Молох все еще утирал пасть и облизывал губы. Стараясь, из вежливости к Вельзевулу, не выразить отвращения, он обратил почти все свои ледяного цвета глаза на вошедшего магистра.

Молох и Вельзевул стояли у одного из окон, но панорама Диса их не занимала. Адрамалик приблизился к ним, и все трое немного помолчали. Тишину нарушил мощный глиф — он взорвался над городом и смел несколько улиц где-то на окраине. На соседние кварталы градом посыпались взлетевшие в воздух обломки.

Адрамалик молчал — он видел, что Муха пребывает в одном из обычных своих приступов задумчивости, которые лучше не прерывать.

— Адрамалик, тебе не случалось бывать на краю Авадоновой бездны? — прожужжал наконец Вельзевул.

— Лишь однажды, государь. Но мне и этого хватило.

Времени с того момента прошло немало, но Адрамалик не мог забыть невыносимой вони, вздымавшейся оттуда, и мощных потоков воздуха, втягивавшихся туда, грозивших затянуть и его. Ужас, там испытанный, у него до сих пор не выветрился.

— Тогда понимаешь, что означает быть ввергнутым туда.

— Да.

Авадонова бездна представляла собой ад в Аду и название носила по властителю своему, Авадону. Адрамалик часто размышлял о тех невыразимо уродливых душах, что попали туда, и о том, как проходит их вечность. Пожалуй, лучше уж остаться там, где тебя уничтожили, каким бы образом тебя ни уничтожили, чем быть превращенным из ангела во что-то несообразное.

— Мы пошлем его туда.

— Кого, государь?

— Адрамалик, — прозудел Муха, — я отдал приказ генералу Молоху собрать войска. Чтобы избавиться от Саргатана.

Серьезный шаг с далеко идущими последствиями. Это не простая склока из-за территории. Это — конфликт с могущественным архидемоном, настоящая война. И не просто за возвращение супруги государя. Это — сигнал всем, имеющим власть в Аду: корона не потерпит своеволия.

Исторический момент. Адрамалик почувствовал себя избранником судьбы. И не смог удержать свирепой ухмылки. Приказ Вельзевула знаменует наступление новой эры террора с ужесточением власти центра, который исправит те глубокие изъяны, которые постепенно разъедали влияние Вельзевула.

— Мудрое и своевременное решение, государь. Давно пора, — отозвался Адрамалик совершенно искренне.

— Я знал, что ты одобришь. Агалиарепт дал мне основания подозревать, что Лилит сбежала в Адамантинаркс. Пока не знаю, как и с чьей помощью. Но так или иначе, тебе с твоими рыцарями задание — отыскать ее и доставить сюда, ко мне. В каком состоянии доставите, мне не так уж важно, лишь бы не утратила способности чувствовать боль.

Адрамалик заверил государя в благодарности рыцарей за оказанное доверие и пообещал отдать выполнению приказа все силы.

— Магистр, что твои рыцари обнаружили в ходе своих… неутомимых изысканий?

Адрамалик заметил, как лицо генерала исказила усмешка, когда тот отворачивался.

«Как же мы ненавидим друг друга! — подумал магистр. — Впрочем, так и должно быть. Как бы он ни старался, Молох никогда не станет одним из нас. Перестал им быть с тех пор, как добровольно покинул Небеса. Бог, видите ли!» Он смерил Молоха взглядом и, как всегда, пришел к неизбежному выводу. Несмотря на свой крайне самонадеянный вид, Молох все равно был настолько огромен, что Адрамалик сомневался, сумеют ли справиться с ним даже все скопом. Силы, данные ему его почитателями, оказались воистину разнообразными и крайне могущественными. И даже если бы магистр бросил вызов свергнутому богу, Молох был любимцем Вельзевула, а потому пользовался его неумолимой мощью.

— Мои рыцари выявили, что супруга государя покинула город через Шестые ворота. К сожалению, более ничего. Это, по сути, сфера ответственности лорда Нергара.

— Ничего, Адрамалик, — отмахнулся Вельзевул. — У меня и без того достаточно поводов, чтобы уничтожить Саргатана.

Генерал хмыкнул с едва скрываемым презрением. Адрамалик наблюдал, как Молох отходит от окна, пересекает комнату; из-за протезов он передвигался неестественно длинными, скользящими шагами. Он остановился перед двумя одинаковыми желобами и, не сомневаясь, погрузил в них руки. Кровь шипела и пузырилась, пока бывший бог искал два предмета, которые вскоре радостно вытащил наружу и протянул перед собой. Магистр уже видел их, но все равно почувствовал дрожь страха, глядя на одно из самых страшных оружий Ада — «пуйме-пе Молоха», крюки Молоха. На каждом красовалось по десять крюков, и даже сейчас, несмотря на покрывающие их капли густой крови, были хорошо видны их внутренние края с бриллиантовым слоем, сверкающие и невероятно острые, способные вспороть любую броню Преисподней.

Молох повернулся к Адрамалику, в глазах его сверкнул хищный огонек, недвусмысленно угрожая магистру. Тот взгляд выдержал, но оба понимали, что эта «выдержка» — пустая бравада. Адрамалик почувствовал настоящее облегчение, услышав голос Вельзевула:

— Напоминаю, вы оба должны работать ради одной цели. Если вас это не устраивает, отошлю вас передать мой привет великому лорду Авадону лично.

Адрамалик и Молох молча поклонились. Молох прицепил дымящиеся крюки к сплетенному из сухожилий душ поясу и неуклюже склонился перед Вельзевулом:

— Государь, позволь приступить к сбору и подготовке легионов.

— Приступай. Разжигай на полях сбора костры. И приволоки мне этого Саргатана, чтобы я прицепил его диск себе на грудь.

Молох поднялся и двинулся к двери. Крюки свободно болтались там, где когда-то двигались ноги. Распахнув дверь, он прямо из комнаты прыгнул в межлестничную пропасть и исчез из виду.

Новый удар сотряс город. На этот раз глифовая молния ударила намного ближе. До башни донеслись вопли разлетающихся кирпичей, к ним присоединились вопли тех кирпичей, в которые они врезались.

— Молох — мой меч, Адрамалик, мой острейший меч, — прожужжал Вельзевул. Тело его завибрировало, от него отделились несколько мух и вылетели в открытую дверь. — Ты же — мой надежный щит. Ты мне нужнее. Ты и твои рыцари.

— Благодарю, государь. — Адрамалик удивился, услышав от Вельзевула такое. Неважно, искренне эти слова сказаны или для того лишь, чтобы подстегнуть его усердие, они произнесены. Означали они очень многое.

— Поговори с первым министром, расспроси, что он знает об исчезновении Лилит. Не думаю, что он в курсе, но интересна любая мелочь.

— Слушаюсь, государь.

Интересное дело — допрашивать Агареса. Он, конечно, из демонов не самый внушительный.

— Я пока не решил, кому отдать владения Саргатана, — прожужжал Вельзевул. Мухи от него отваливали массами, и кроме физиономии уже мало что осталось. — Берегись Молоха, магистр. Он может попытаться упростить мне выбор. — Пока звучала эта фраза, распалось и лицо. Последним, не успев закрыться, исчез рот.

Адрамалик остался в обиталище Молоха один и огляделся. Не попробовать ли проникнуть в другие помещения башни? Нет. Молох в магии — не новичок. Адрамалик повернулся к двери, но задержался: души в клетках принялись метаться, дергать решетку, вопить. Адрамалик злорадно ухмыльнулся: выпустить их, что ли? Позлить соперника? Нечего размениваться на пустяки, одернул он себя. И тут же подумал: а не трусит ли он теперь? Время, однако, и вправду не позволяло заниматься пустяками.

Адрамалик распахнул крылья, бросаясь вниз вдоль лестницы. Нужно было скорее поставить задачу своим рыцарям…

— Государь, вернулись наши шпионы из Диса, — доложил, входя в переоснащенный пакгауз, Элигор Саргатану. Под крышей этого громадного сооружения, построенного на берегу Ахерона, разместили боевых бегемотов Йен Ваня. Горько-солоноватую терпкость речного воздуха здесь перебивал густой мускусный дух экзотических гигантов, которые были едва видны за высокими стенами стойл. С ними пришлось изрядно повозиться. Задолго до прибытия сюда Саргатана демоны соорудили для Йен Ваня и его главного мага специальную колдовскую палату, сплетенную молниями, где кипела работа до тех пор, пока на свет не появились двенадцать чудовищных созданий.