Понимая бесполезность дальнейших расспросов, Баев и Прошкин отпустили Вяткина на пост и только успели раскурить по новой сигарете, обсуждая странное происшествие, как снизу громко свистнули! Прошкин тотчас сунул книжки в тумбочку, что бы глаз не мозолили, а Баев с поразительной скоростью обмакнув руку в мятном чае провел ею по лбу, изобразив испарину, откинул назад отросшие локоны, порхнул под одеяло, побледнел и прикрыл глаза… Если бы Прошкин не видел этой метаморфозы лично, но счел бы Сашу стоящим на пороге смерти! А влетевший через секунду Хомичев так и застыл на пороге от такой картины.

– Видишь, Серега, что курение с людьми делает? – прошептал ему Прошкин, и едва успел сорвать с двери истыканный острыми предметами рисунок. Но выбросить уже не успел – художественной произведение пришлось смять и засунуть прямо в карман.

Высокие гости толпились у двери палаты.

Официально считалось, что у Александра Дмитриевича острая инфекция – болезнь Боткина, поэтому Прошкину тяжело было идентифицировать руководителей закутанных в марлевые повязки и белые халаты. Сразу он определил только Корнева и Станислава Трофимовича. Сопровождал визитеров доктор Борменталь.

– Говорите, ему лучше? – грозный Станислав Трофимович стоял совершенно бледный и подавленный.

– Конечно лучше! Я впервые за многие годы наблюдаю, что бы процесс регенерации протекал так быстро и успеш…н о…- победно рапортовавший доктор Борменталь, не осведомленный об актерских способностях Александра Дмитриевича, наконец посмотрел на Сашу и замолчал.

Бледный, потный и несчастный Саша, прерывисто и тяжело дышал. Он с огромным усилием приподнял веки, свесил из-под одеяла аристократичную кисть и приветственно шевельнул ею по направлению к гостям. Хомичев, видимо чувствуя себя виноватым, что позволил больному курить, чем сильно навредил лечению, бросился к кровати и поправил подушки, придал Саше полусидящее положение и скороговоркой, сильно напоминающей причитания, пропел:

– Лучше, лучше, ему гораздо лучше…В ы не представляете даже, в каком он был состоянии! А сейчас он и воду пьет, и температура у него нормальная, он даже говорить может – только тихонечко… – в подтверждение тут же напоил Сашу из ложечки мятным чаем и вытер ему лоб салфеткой – выглядело очень убедительно. Сентиментальный Прошкин и сам едва не прослезился, а Корнев тоже добавил:

– Доктора от него сутками не отходят! Ему действительно намного лучше…

К Сашиной кровати, мелко семеня, подошел и сел на краешек плотный коренастый мужчина в белом халате, наброшенном поверх формы комиссара ГБ 3 ранга. Он сдвинул марлевую маску, – товарищ Круглов, – про себя ойкнул Прошкин – узнав нового главного кадровика УГБ НКВД. Товарищ Круглов радостно улыбнулся Саше и даже взял его за вялую руку повыше локтя, то ли здороваясь, то ли ободряя:

– Ну, Александр Дмитриевич у нас молодцом! Он человек молодой и я уверен, быстро поправится! – по Сашиному лицу пробежала гримаса непереносимой боли, он издал звук похожий на сдавленный стон.

– Это избыток эмоциональных переживаний, в связи с кончиной, безвременной кончиной, его близких привел к такому ослаблению иммунной системы, – глубокомысленно констатировал Станислав Трофимович.

– Вы доктор? – неожиданно поинтересовался Борменталь у оратора.

– Нет – ну что вы!?- удивился Станислав Трофимович тому, что кто-то из присутствующих не знает кто он.

– Тогда поясню еще раз! У него болезнь Боткина – гепатит. Воспаление печени. Заболевание сугубо инфекционное. Его эмоциональное состояние не может иметь к ней никакого отношения. Никакого! – Борменталь оставил Станислава Трофимовича и стал орать прямо на самого товарища Круглова, порывавшегося похлопать Сашу по плечу, – не стоит с ним тактильно контактировать! Вы тоже можете инфицироваться! Я вас уже несколько раз об этом всех предупреждал! Все-таки я его лечащий врач!

Круглов опасливо покосился на Сашу, убрал руки и хотел встать. Но, теперь уже Саша крепко ухватил его за ладонь:

– Сергей… Никифорович… Сергей Никифорович… – Саша очень натурально задохнулся и хрипло стал ловить ртом воздух, Прошкин даже распереживался, не отравили ли Сашу прямо сейчас, уколов через одежду.

Гости с безмолвным ужасом наблюдали происходящее. Высокой сухощавый мужчина с волевым подбородком, тоже в форме, рассмотреть которую невозможно было из-за халата, не знакомый Прошкину, быстро подошел к тумбочке и налил в стакан воды:

– Дайте ему напился, в конце-то концов! Есть тут хоть один нормальный врач? Или нас пригласили посмотреть, как он публично скончается? – решительный человек протянул Саше стакан с водой.

Круглов тоже принялся сдержано возмущаться:

– Действительно – почему его лечит психиатр? Владимир Митрофанович – доложите нам – что в Н. нет инфекциониста – или хотя бы просто терапевта? Вы лично за жизнь и здоровье товарища Баева теперь отвечаете! Вы это осознаете? – Корнев закивал и вытер клетчатым платком выступивший пот, – А вы что молчите, гражданин Борменталь?

Борменталь ответить не успел. Саша наконец напился, мелко клацая о край стакана зубами и все еще не отпуская Круглова, сдавленным голосом пролепетал:

– Я хотел бы… хотел… в присутствии… Сергея Никифоровича… и остальных товарищей… которым я благодарен… за то… за то, что нашли время меня посетить… и не зная своего будущего… – Сашу снова напоили водой – на это раз Хомичев. Круглов наконец вырвался из цепкой Сашиной руки, и отошел подальше от кровати заразного пациента – к окну.

– Просил бы засвидетельствовать… мое добровольно сделанное заявление… – у Прошкина замерло сердце. Да и остальные гости напряженно замерли.

– Завещание? – выдохнул Круглов.

– Я… с медицинской помощью… – неуверенно продолжал бормотать Саша, – надеюсь прожить еще некоторое время… Это скорее дарст… дарственная… должно называться, – он отдышался после длинного предложения и хотел продолжать.

– Не спешите, Александр Дмитриевич, – спокойно попросил все тот же высокий мужчина, – мы вас внимательно слушаем!

Саша, несколько приободрившись, и уже чуть погромче, продолжал:

– У меня есть некоторая личная собственность… В которой я совершенно не нуждаюсь… посколь…- он шумно сглотнул, – мне предоставлена государственная квартира. Я хотел бы что бы согласно последней воли моего дедушки… профессора фон Штерна, его дом – который я унаследовал – был передан для организации музея атеизма… Со всем имеющимся там имуществом… А так же, что бы мое пожелание приобрело официальную, нотариально заверенную форму, а Влади… Владимир, – Баев снова принялся страдальчески пить воду, – Владимир Митрофанович предпринял необходимые меры к обеспечению сохранности находящегося там имущества до момента передачи сооружения…

Саша обессилено откинулся на подушки, обескураженный Корнев пообещал в кратчайшие сроки подготовить нужные документы и доставить Саше вместе с государственным нотариусом на подпись. И присовокупил:

– Я уверен, что Александр Дмитриевич скоро поправится, и для окончательного восстановления здоровья ему потребуется… смена обстановки… Как вы полагаете, Георгий Владимирович?

– Возможно, – с сомнением пожал плечами Борменталь, и добавил, – Александр Дмитриевич утомился… Ему необходимо отдохнуть, что бы… избежать дальнейшего ухудшения состояния и выяснить причину этого явления…