Если вы сидите в кресле, где французский маркиз спрятал сумку, вы рань или поздно ощутите какую-то помеху. Чтобы выяснить, что же давит вам спину, вы встанете и посмотрите.

Терри сделала все это и вытащила роскошную, расшитую сумку, которая показалась ей знакомой. Она не могла припомнить, где же ее видела, но эти сомнения мгновенно разрешил Честер Тодд.

— Простите, ради Бога! — сказал он довольно смущенно, поскольку явно знал эту девушку, а вспомнить не мог. — Вы случайно не… А, вот она! Сумка миссис Пеглер, — пояснил он. — Она так и думала, что забыла ее здесь, и послала меня за ней.

— Вот и хорошо, — сказала Терри. — То-то я думаю, знакомая сумка!

— Спасибо, — сказал Честер и немного замешкался. — Простите, что обеспокоил.

— Что вы, что вы!

Тут прискакал Фредди, сияя от счастья.

— Честер, привет! — крикнул он. — Все в порядке. Машина здесь.

— О, Фредди!

Фредди обернулся к Честеру.

— Понимаешь, мы думали, он уехал, а он тут.

— Да, — сказала Терри. — Мы ошиблись.

На бледном лице Честера Тодда застыло удивление. Он был потрясен и растерян, не хуже Отелло. Миссис Пеглер он застал у кассы, она получала деньги по чеку, в этот вечер — третьему. Вид у нее был суровый, словно она полагала, что обдирать этих даго не слишком прибыльно. Будущие расходы и убытки Фредди в суде терзали ее сердце.

— Знаешь что? — сказал Честер.

— Сумку нашел?

— Да-да, но ты только послушай. Ты знаешь эту девицу, на которой Фредди женится?

— Фредди женится на Мэвис.

— Все ты путаешь! — терпеливо возразил Честер. — Он женится на мисс Трент. Только она — не мисс Трент.

— Что ты порешь?

— Я не порю. Ее фамилия Феллоуз. Она горничная той мисс Трент, с которой я познакомился в Сэн-Роке.

— Что?!

— Говорил же я, кого-то она мне напоминает. Мы сидели у мисс Трент, она подавала коктейли.

Миссис Пеглер глубоко вздохнула.

— Ты уверен?

— Еще бы! Прихожу, она держит твою сумку, ну, мы поговорили, вдруг бежит Фредди и говорит, что кто-то там не уехал. Она улыбнулась. Тут я и вспомнил. Я еще тогда сказал: «Какая У вас хорошенькая горничная», а мисс Трент ответила: «Феллоуз? Да, она мила». Странная штука память, как ты думаешь?

Миссис Пеглер не собиралась обсуждать странности памяти. Она мгновенно оживилась:

— Да это же все меняет!

— А, что?

— Долго объяснять. Фредерик с ней связался, она может вчинить иск…

Честер так удивился, что часто заморгал.

— Фредди?

— Он самый. Сделал ей предложение, а потом обручился с Мэвис.

Честер заморгал еще чаще.

— Что ж он, на двоих женится?

— Как видишь.

— Не думал, что он такой ходок! — восхитился Честер. — Вот уж, поистине, чужая душа — потемки.

Миссис Пеглер по-прежнему сияла.

— Ну, теперь все изменится. Ты совершенно уверен, что это она?

— Конечно! Одного я не понимаю, на какие деньги она живет в «Сплендиде»?

— Уж на какие-нибудь, — мрачно ухмыльнулась миссис Пеглер, но тут же снова расцвела. — Ну, теперь все в порядке. Я даже надеюсь, мне повезет. Дай-ка сумку.

— Пожалуйста.

Миссис Пеглер улыбалась, но улыбка ее исчезла, как дыхание с зеркала.

— Что это значит? — резко спросила она.

— Э?

— Тут ничего нет!

— А должно быть?

— Конечно. Пятьсот тысяч франков. Где ты нашел сумку?

— Собственно, я не нашел. Эта девица ее держала. Стоит у стола, а я подошел и говорю: «Простите, вы случайно не видели…» Смотрю — сумка у нее. Я взял ее и пошел.

Миссис Пеглер боролась с чувствами, которые не так легко выразить. Наконец ей это удалось.

— Та-ак!

— Э?

Миссис Пеглер горько усмехнулась.

— Я сказала «Уж на какие-нибудь живет», но не думала, что на ворованные. Честер, вызови такси!

— Куда ты едешь?

— В полицию, — отвечала миссис Пеглер.

Возвращаясь в отель по террасе казино, Терри внезапно остановилась. Перед ней стоял человек, исключительно похожий на мистера Клаттербака, которому дома, в Бенсонбурге, она часто продавала яйца и мед. Судя по склоненной голове, он углубился в мысли. Но тут он голову поднял, показав тем самым, что он похож на Клаттербака, поскольку он и есть Клаттербак.

— Здравствуйте, — удивленно сказала Терри.

Сосед посмотрел на нее совиным взглядом. Подбородки его слегка колыхал бриз.

— Минутку, минутку! — воскликнул он, поднимая руку, словно собрался управлять уличным движением. — Сейчас, сейчас!.. Продаете мед — заметим, слишком дорого, фамилия начинается с «Дж». Дженс? Джексон? Дженкинс?

— Скорее Трент.

— Трент! — Клаттербак победно сверкнул очками. — Так я и знал. Конкретно вас зовут Терри.

— Да. Это от «Тереза».

— Совершенно справедливо. Что вы здесь делаете?

— Так, отдыхаю. Мы получили немного денег и решили проветриться. За фермой присматривают сердобольные соседи. А вы что делаете так далеко от Бенсонбурга?

— Дела в Париже.

— Тут не Париж. Тут Ровиль-сюр-Мэр.

— Каждый имеет право приехать из Парижа в Ровиль! — вызывающе сказал Клаттербак. — Простите, если резковат. Совсем не спал, и вез меня сюда один псих, явно стремившийся к самоубийству. Земли мы коснулись раза два, не больше. Заметьте, на чужой машине! А теперь я его ищу. Вы, часом, не знаете, где граф д'Эскриньон?

— Что?!

— Наверное, я не так произнес?

— Вы знакомы с Джефом?!

— В жизни о нем не слышал.

— Ну, с Эскриньоном!

— Вот, вы точно так же произносите. Значит, его зовут Джеф? Знаком, как же! Были вчера в Париже, утром ели луковый суп, а потом он понесся сюда, но забыл сказать свой адрес. Хожу по отелям, спрашиваю.

— Не надо. Он в «Сплендиде», очень близко. Ярдов сто.

— Сто ярдов я одолею, — признал старый атлет. — Хорошо, что вы с ним знакомы. Давно?

— С тех пор, как я здесь.

— Замечательный парень. Сражался в маки, то-се. Очень умный.

— Да, он книжку написал.

— А я ее издаю.

— Ой!

— Почему вы кричите?

— Я очень рада, — объяснила Терри. — За него. Вы же такой хороший издатель!

— Куда уж лучше!

— Можно я вас поцелую?

— Нет, нельзя. Мне некогда. Я должен немедленно его найти. Вопрос жизни и смерти.

— А может, сперва зайдем ко мне, выпьем? Клаттербак облизнулся. Однако глаза за очками тут же потускнели.

— Ваша сестра там?

— Какая? Джо уехала, Кейт — здесь, в Ровиле.

— Та, которая смотрит на людей, как герцогиня на мокрицу.

— Это Кейт.

— Тогда я лучше не пойду.

— Хотите, я вам позвоню, если ее нету?

— Да, пожалуйста. Я буду у Эскриньона. В каком он номере?

— Портье скажет.

— Все забываю, что у них есть портье. Все ж, дикий народ, французы… Хорошо, вы мне звоните.

— А может, он спит? Не ложился до утра, потом сюда ехал…

—'Ничего, разбужу. Выжму на него губку. Прекрасный способ! — убежденно сказал Рассел Клаттербак.

Терри блаженно улыбалась, направляясь в свой номер, пока не увидела, точней — не услышала сестры. Та явно паковала вещи, и Терри пришло в голову, что она может и рассердиться.

На нерешительное покашливание Кейт откликнулась:

— Это ты?

— Я.

— Билеты купила?

— Э… а… да. Купила.

— Прекрасно. Скоро все уложу. Когда мы едем?

— Мы не едем, — пискнула Терри.

Нависло молчание. Нечистая совесть подсказала Терри, что оно длится не меньше получаса. Наконец появилась Кейт.

— Что ты сказала? — спросила она, напоминая при этом классную даму, которая настигла своих питомиц за курением. — Не едем?

— Да.

— Ты опять передумала?

— Да. Понимаешь…

Кейт повернулась, ушла в спальню и вышла оттуда в шляпе. Окинув сестру серьезным взглядом, она покинула номер. Дверь хлопнула; Терри позвонила Клаттербаку, а потом заказала две бутылки шампанского. Для человека, который печатает Книгу, ничего не жалко. Судя по объему, две бутылки — в самый раз. Она слабо похихикала, представив себе со свойственным ей здравым смыслом, как трудно приходится сестре. Она, то есть Терри, была ей обузой с раннего детства и, по всей видимости, останется ею, когда они станут седыми старушками. Одно утешение — Джо сердит сестру еще больше.