— Я не дрожу.
— Дрожишь, как цветок на ветру. Скажи мне, дядя Герберт…
— А, вот вы где!
Из двери торчала голова мамаши Прайс. Сэр Герберт нашел в ней сходство с Медузой.
— Господи! — застонал он. — Где же Лидия?
Глава V
Мамаша Прайс скромно просочилась в комнату. В руке у нее был полупустой бокал, чем и объясняются, вероятно, изменения, достаточно резкие, а вот хорошие ли — это как кому. Из глубин скорби она взмыла на вершину радости.
— Можно? — осведомилась она. — Вы тут, а я — там, хе-хе! Скажут, я выйду. Пора нам, мой миленький, потолковать, — добавила она, обращаясь к лорду Дройтвичу.
Тони попятился. Да, она шаталась, но поцеловать его могла.
— Нянечка! — взмолился он. — Не надо, я занят! Мамаша Прайс захихикала.
— Да уж, не свободен, хе-хе! Захомутали. Поздравляю — ик — и желаю. А вам стыдно, Сырырбырт!
— Почему? — растерялся баронет, — Что я такое сделал?
— Сами знаете… ик…
— Вы бы лучше прилегли!
Мамаша Прайс обиженно выпрямилась, веселье ее угасло.
— Прям счас! — отвечала она. — Хватит, я от вас нахлебалась!
— Ну что это! — вскричал сэр Герберт, кидаясь к входившей в комнату супруге. — Лидия, зачем ты ее выпустила?
— Я ее не поймала, — ответила леди. — Скорее всего, она рыскала по дому. У Слингсби ее не было.
Тут появилась Полли и спросила:
— А, вы ее нашли?
— Мы что, играем в прятки? — удивился Тони. Приветливость мамаши Прайс тем временем вернулась.
Допив свой бокал, она одарила собравшихся улыбками и повела такую речь:
— Ле-ик-жентлемены, выпьем за нашего красавчика и его… ик… супружницу. Мир да любовь! Что ж это вы. Леди-лиди? До дна, до дна!
— Какая мерзость! — сказала хозяйка, снова спугнув радость оратора.
— Эт кто, я? — Она тыкнула пальцем в Тони. — Тоже мне, защитничек выискался! Не-ет, хватит, я все скажу!
Сэр Герберт бросил взгляд на леди Лидию и, вероятно, набрался новых сил.
— С меня тоже хватит, — промолвил он. — Немедленно идите в библиотеку!
Мамаша Прайс отшатнулась.
— Вы меня не хватайте! — взвизгнула она. — Ишь, какой! Да я сколько лет… ик… совесть продаю-ю-ю…
Полли выступила вперед.
— Идемте, миссис Прайс, — мягко сказала она. — Там хороший диванчик, я вас причешу, к ужину будете как новенькая.
— Ты хорошая девочка, — захныкала мамаша Прайс— Ни в кого не стреляешь… Я Силу всегда говорю, эта Полли… — Тут она развернулась к сэру Герберту. — Ой, Сид, Сид! Из-за вас ему жизнь испортила… Да, Сырырбырт, все из-за ва-а-ас… Ик!
— Хватит!
— Ну, это мы еще посмотрим.
С этими грозными словами она наконец вышла, столкнувшись с Фредди, которому казалось, что наступила пора коктейлей.
— Если зрение меня не подвело, — заметил он, — она назюзюкалась.
— Еще как! — горестно подтвердил сэр Герберт.
— Что ж вы ее не выгоните вместе с сыночком?
— Нет! — воскликнула леди Лидия. — К сыну ее пускать нельзя!
Фредди совсем растерялся.
— Ничего не понимаю!
Тони, достаточно строгий, выступил вперед.
— Вот именно. Но должен понять. Тут какая-то тайна.
— Что ты, что ты, что ты! — быстро ответил сэр Герберт.
— То. Не такой я дурак. Почему она говорит, что продавала совесть?
— Герберт, — выговорила леди Лидия, — скажи ему.
— Лидия!
— Да. И ему, и Фредди. Я больше не выдержу.
— Я жду, дядя Герберт, — напомнил Тони.
— Что ж, пеняй на себя, — ответил его дядя.
Глава VI
Приняв классическую позу английского джентльмена, то есть стоя спиной к камину, несчастный баронет спросил:
— Тони, ты знаешь, как и где ты родился?
— В Индии… — растерянно отвечал граф.
— …где жили тогда, — прибавил Фредди, — родители нашего героя. По хрупкости здоровья его послали в Англию…
— Нет, — прервал его сэр Герберт. — Все не так.
— Значит, меня обманули, — сказал Фредди. Леди Лидия посмотрела вверх из глубин кресла.
— Говори, Герберт.
Муж ее дернул горлом, словно глотал неприятное лекарство.
— Хорошо, — согласился он. — Тони, ты родился на Мотт-стрит, в Найтсбридже, над парикмахерской.
Тони заморгал.
— Зачем же мама… — начал он.
— Если под «мамой» ты подразумеваешь покойную леди Дройтвич, ее там не было.
Фредди снова посмотрел на дядю.
— Ты напился?
— Говори! — взывала леди Лидия. — Не крути ты вокруг да около!
— Я хотел помягче…
— Не надо.
— Правильно, — одобрил Тони. — Швыряй свою бомбу и хорони мои останки.
— Что ж, — сказал баронет, — эта… хм… женщина — твоя мать.
— Как?! Отец польстился…
— Нет-нет. Все гораздо хуже. Ты — законный сын.
— Почему «хуже»? Если бы я был незаконный, я бы не имел права на титул.
— А ты и не имеешь, — сообщила леди Лидия.
— Вы оба в своем уме?!
— Все очень просто, — начал сэр Герберт. — Сын Дройтви-ча прибыл из Индии, его воспитывала кормилица. Естественно, у нее был ребенок того же возраста…
— О, Господи! Понятно. Наследник умер, а я…
— Наследник не умер.
— Где же он?
— Там, на людской половине. Его зовут Сид Прайс.
Раздался пронзительный крик. Кричал не Тони — он тупо глядел на дядю, а тот, кто еще недавно считал себя его братом.
— Это неправда, — утешил его Тони. — Не может такого быть.
— Может, может, — возразила леди Лидия.
— Нет, не может! — крикнул Фредди. — Вы посмотрите на его галстук!
Тони подошел к окну, постоял и вернулся.
— Объясните получше, — сказал он. — Вы уверены?
— Вполне.
— Вы давно это знаете?
— С тех пор, как тебе исполнилось шестнадцать.
— Однако! Больше десяти лет. А как же это обнаружили?
— Миссис Прайс попала в аварию. Все обошлось, но она думала, что умирает.
— И послала за Дройтвичем, — продолжил рассказ сэр Герберт. — Решила покаяться на смертном одре.
— Так… — сказал Тони.
— Я был в клубе, он меня вызвал в эту парикмахерскую, и она все повторила. Года за два до возвращения хозяев из Индии она подменила их ребенка своим.
— Так-так… — сказал Тони.
Фредди еще боролся с судьбой.
— Ну, это черт-те что! — воскликнул он. — А как насчет семейного сходства?
— Все младенцы похожи на Дройтвича, — сказал сэр Герберт.
— Такие, знаешь, — пояснила леди Лидия, — круглые, розовые, глупые.
Фредди не сдался.
— Хорошо, а особые приметы? Они у всех есть. Даже в документах пишут: «Приметы».
Сэр Герберт важно кивнул.
— К этому я и подхожу. Сын Дройтвича ошпарил руку, еще в Индии. Когда они вернулись, шрам исчез. Через четырнадцать лет его обнаружили у Прайса.
— Черт знает что! — сказал Тони. — Если вы точно знали…
— Подожди, — прервала его леди Лидия. — Сейчас поймешь.
— У леди Дройтвич, — продолжал баронет, — было слабое здоровье. Если бы мы отняли у нее обожаемого сына и заменили каким-то чудищем, она бы этого не перенесла. Мы с Дройтвичем проговорили целый вечер, и мне пришла в голову неплохая мысль: принесем к ней этого типа, оставим их вместе, а уж материнское сердце само сработает.
— И как, сработало?
— Что ты! Когда принесли дитя, — торжественно вымолвил сэр Герберт, — она сказала, что в жизни не видела такой пакости.
— Ее просто трясло, — прибавила леди Лидия.
— Муж предложил усыновить его, и она решила, что дело нечисто. Я думаю, бедный Дройтвич немало перенес.
Сэр Герберт вздохнул и немного распустил воротничок, явственно радуясь, что достиг конца повести.
— Это все? — спросил Тони.
— Да, все.
— Чего тебе еще надо?! — возмутился Фредди.
— Я посоветовал Дройтвичу сдаться, — дополнил свой рассказ сэр Герберт. — В конце концов, есть мальчик, воспитанный как сын графа…
— Да, Тони, — подтвердила леди Лидия, — у тебя превосходные манеры.
— …и есть исключительно неприятный субъект.
