– А, теперь понятно.

Но он не ответил ей улыбкой на улыбку.

– Что ж, мои поздравления… но тогда нам с вами следовало бы поздравить друг друга.

– Друг друга?

– Да! Я… как вы изволили выразиться… тоже помолвлен.

И он показал ей только что полученную от нее же записку.

– Что ж, тогда мои поздравления вам и мисс Велосо.

– Благодарю вас.

– И когда вы собираетесь пожениться?

– Как только вернусь на родину.

Что-то в его глазах заставило Патрицию насторожиться, но тут как раз показались возвращающиеся с конной прогулки Том с Деннисом.

Она бросилась к ним, а Мигель проводил взглядом ее изящную фигурку. Он скомкал бумажку, которую держал в руке. «Жениться на Исабель? По мне, лучше умереть!»

Патриции хотелось отметить последний вечер, который Тому суждено было провести на ферме, чем-нибудь необыкновенным. Она приказала Эдгару свозить Кончу в город, в кино, с тем, чтобы ей с Томом поужинать в одиночестве. Она испекла хлеб, приготовила яичное суфле, нарвала в теплице трав и приготовила зеленый салат по собственному рецепту. Том с большим аппетитом накинулся на ее стряпню, но сама Патриция почему-то не почувствовала за ужином того удовольствия, на которое заранее рассчитывала; напротив, ею овладела черная меланхолия. Она нехотя ковыряла вилкой у себя в тарелке, и мысль о том, что жених завтра утром уедет, вертелась у нее в голове.

Покончив с едой, Том подался к Патриции и взял ее за руку. Он прикоснулся к подаренному накануне кольцу, потом с улыбкой посмотрел ей в глаза.

– Ну же, Патриция, будь повеселее. Я ведь скоро вернусь – и уже навсегда.

– Возьми меня с собой в Бейрут.

Он со значением пожал ей руку.

– Я не вправе подвергать тебя такой опасности.

– Мне будет не страшно. – Ее голос звучал сейчас как у обиженного ребенка. – Я ведь буду с тобой.

Он обнял се ладонями за щеки и нежно сказал:

– Когда я вернусь, Патриция, мы поговорим о том, как не будем больше разлучаться до конца наших дней.

Еще ощущая на губах вкус прощального поцелуя Тома, Патриция подошла к рукомойнику в ванной и помыла руки. Она не смела снять с пальца подаренное Томом кольцо – из страха, что оно может куда-нибудь закатиться. Взглянув на кольцо, она несколько приободрилась: оно будет связывать их даже когда он уезжает.

Патриция вытерла руки, любуясь блеском серебряных полуобручей. Кольцо было прекрасно. Задумавшись, она повертела его на пальце. Ей было грустно, она почувствовала себя покинутой. Завтра утром он уедет. Но почему он не попросил ее провести последнюю ночь на ферме вместе с ним?

Она подошла к зеркалу в человеческий рост и сбросила с плеч халатик. Посмотрела на отражение своего стройного тела. Поднесла руки к крепким грудям, провела по плоскому животу, почувствовала влажность лона.

Эту ночь, свою последнюю ночь на ферме, Тому не следует проводить в одиночестве у себя в гостевом домике. Она хотела его. И он хотел ее, она это понимала. Они и так уже слишком долго прождали.

Она накинула на плечи халат и босиком спустилась по лестнице. На мгновенье замешкалась у входных дверей – со двора на нее дохнуло стужей, – а потом помчалась по заснеженной тропинке в гостевой домик. Снег на тропинке обледенел и прикосновение к нему обжигало ступни, но все тело ее пылало. Добежав до двери гостевого домика, она почувствовала, как бешено колотится у нее сердце.

Она уже собиралась было повернуть дверную ручку, когда изнутри раздался мужской голос:

– Ну, где же ты, Том? Я жду! Деннис? Что он тут делает?

– Сейчас приду.

Голос Тома донесся из ванной.

Патриция в недоумении приникла к дверям.

– А что ты в хозяйском доме столько времени проваландался?

Это вновь был голос Денниса.

– Послушай, надо же было сказать спокойной ночи девушке, на которой я собираюсь жениться!

Они оба весело рассмеялись.

Патриция отшатнулась от дверей, словно дверная ручка была раскаленным утюгом.

Отойдя чуть в сторону, она увидела в окне силуэты обоих мужчин. Том медленно приближался к Деннису. Он протянул к нему руки, их тела сплелись в тесном объятии.

Патриция оцепенела. Она была парализована. Она не могла сдвинуться с места.

Затем она увидела, как Том принялся целовать Денниса. Начав с поцелуя в губы, он скользил все ниже и ниже.

– О Господи, – прошептала она. – Нет же, нет! Голова у нее шла кругом, волнами накатывала тошнота.

В животе у нее пронзительно закололо, ей пришлось согнуться в три погибели. Не в состоянии распрямиться, она отшатнулась в сторону и натолкнулась на высокую ель. Едва она успела обхватить двумя руками ствол, ее начало рвать на чистый снег.

Истерически всхлипывая, Патриция расхаживала по комнате, Таксомотор с постели следил за нею ничего не понимающими глазами. Она остановилась у окна и посмотрела на небо – кромешно-черное, без единой звезды. «Ах, папочка, где же ты? Помоги мне, пожалуйста!» Она приняла еще одну таблетку валиума, взяв ее с ночного столика, потом третью. Но таблетки были не в состоянии ее успокоить. Голова у нее продолжала раскалываться. Ей казалось, будто она прикручена к колесу, которое вращается все быстрее и быстрее, – пока не разорвет ее в клочья.

Она попыталась прийти в себя, но ей это не удалось. Продолжая всхлипывать, Патриция позвонила Лауре.

– Успокойся, детка, я не могу понять, что ты там бормочешь.

– Пожалуйста, приходи.

– В четыре утра?

– Пожалуйста!

– А что стряслось?

– Ты мне нужна, Лаура.

– Ну, хорошо, хорошо, сейчас приду.

Рыдания в конце концов предельно измотали Патрицию. Ничего не чувствуя, она набросала записку Тому: «Я больше не желаю вас видеть. Достаточно и того, что я увидела нынешней ночью». Она положила в конверт вместе с запиской и серебряное кольцо. Конча сможет передать это ему после отъезда самой Патриции. Она бросила в дорожную сумку пару тряпок и написала письмо с надлежащими инструкциями Эдгару – на него она вправе была рассчитывать.

Опустошенная, она приникла к окну, дожидаясь прихода Лауры. На заснеженном круге Мигель уже тренировал Ультимато. Даже в такой холод он предпочитал открытую площадку крытому кругу. Патриция почувствовала, что слегка успокаивается, глядя на изящные и безупречно рассчитанные движения коня и наездника; ее палец невольно заскользил по стеклу, повторяя те же самые пируэты. Ей даже захотелось оседлать Харпало и присоединиться к Мигелю, сделав вид, будто все увиденное и происшедшее было на самом деле всего лишь дурным сном.

И как раз в эту минуту она услышала скрежет колес по обледенелому гравию. Это подъехала Лаура. Выглядела она ужасающе волосы свисали грязными лохмами, одежда – костюм и плащ – была вся в пятнах. Поглядев на Патрицию, Лаура сразу же бросилась обниматься, обвив подругу рыхлыми руками.

– Детка, что бы это ни было – оно того не стоит! И главное, все пройдет!

Патриция снова забилась в судорогах, снова принялась всхлипывать Лаура хотела было успокоить ее, но Патриция оставалась безутешной до той самой минуты, когда они прибыли в аэропорт «Стюарт», где уже дожидался «Боинг-727» компании Стоунхэм.

– Объясни, по крайней мере, куда это ты так внезапно собралась?

– В Швейцарию.

– Но с какой стати?

– Мне надо повидаться с доктором Соломоном.

– Детка. – Лаура вздохнула. – Делай так, как считаешь лучше.

– О Господи я надеюсь, что ферма…

– Не беспокойся. Я за всем присмотрю.

Патриция посмотрела в проникнутые сочувствием, хотя и заплывшие глаза Лауры.

– Ах, спасибо тебе, Лаура… – Она потрепала приятельницу по плечу и начала подниматься по трапу. Уже у входа в самолет она крикнула:

– Передай Мигелю, что я позвоню ему и все объясню.

Самолет с оглушительным шумом покатил по взлетно-посадочной полосе и взмыл в небо, над холмами, подобно гигантской хищной птице. Лаура, заткнув уши руками, следила за тем, как он исчезает в рассветном небе. Вернувшись в машину, она посмотрела в зеркало заднего обзора и состроила гримасу. Одним быстрым взмахом руки превратила седые космы в нечто вроде прически. Открыла «бардачок», извлекла пинтовую бутылочку шотландского виски, сделала добрый глоток. «У-ух!» Облегченно вздохнув, она завела машину.