Кристине не терпелось узнать, чем же все закончится.

– Ну, хорошо, доченька, – устало сказала леди Кларисса. – Мы пришлем за вами экипаж.

– Вот и договорились, мама. Поезжай домой и ничего плохого не думай.

Кристина посмотрела вслед отъезжающему экипажу, а потом пошла в здание суда. Мистер Уориндер сидел на стуле, над ним склонился доктор Декстер. Рядом стояли мистер Гудолл и мистер Браун. В коридоре стояли полицейские, держащие Дэниела.

– Как папа? – тихо спросила Кристина.

– Ничего страшного, – спокойно сказал доктор. – Мистер Уориндер – просто счастливчик. Пуля прошла мягкую ткань плеча, так что опасности как таковой нет. Хотя вполне возможно, что неизбежно заражение, но я все сделаю так, как положено. Мистеру Уориндеру нужно будет показаться еще своему лечащему врачу.

Болевой шок миновал, и Эверард Уориндер мог еще улыбаться.

– Я вам очень признателен, доктор. Если я прав, вы работаете в клинике? Я слышал о вас от моей дочери, Кристины.

– Да, мистер Уориндер, я помогаю больным, чаще всего очень бедным людям, – ответил Декстер, накладывая тем временем на рану повязку, затем он добавил. – А теперь, если это возможно, вам нужно выпить немного бренди. Это уменьшит боль и нисколько не повредит вам. Может быть, у кого-нибудь здесь есть бренди?

– У меня, – отозвался мистер Браун. – Я немедленно пошлю за ним одного из полицейских.

– Спасибо, – сказал Уориндер, – наверное, немного бренди улучшит мое настроение…

– Как ты себя чувствуешь, папа? – спросила Кристина. – Очень болит плечо?

– Буду жить, дочка, – с очевидным усилием ответил Уориндер. – А мама поехала домой?

– Да, мне удалось ее уговорить. Она скоро пришлет за нами экипаж.

– Замечательно. Думаю, я больше могу вас не беспокоить, доктор.

– Кристина, вот здесь у меня в кармане возьми деньги. Доктор должен быть вознагражден за свою отличную работу.

– Я здесь для того, чтобы помочь вам, мистер Уориндер. Это моя обязанность и мне не нужно никакого денежного вознаграждения.

– Не обижайтесь, доктор, – сказал Уориндер, – вы наверняка нуждаетесь в деньгах, если не хотите взять деньги для себя, возьмите на нужды клиники. Мне же хочется как-то вас отблагодарить, не люблю чувствовать себя обязанным.

– В таком случае я возьму деньги. Должен признаться, что наша клиника живет за счет благотворительности. Пожалуйста, имейте это в виду, мистер Уориндер… Я вам желаю поправиться и желаю успеха на выборах, – сказал доктор Декстер.

– Спасибо, доктор! Спасибо за пожелание успешных выборов, завтра действительно у меня будет жаркий и трудный денек… А тут еще это недоразумение.

Кристина проводила доктора и вернулась к отцу. Мистер Уориндер выслушал слова сочувствия из уст судьи Гудолла.

– Не могу передать вам, как мы все огорчены тем, что случилось, – сказал Гудолл. – Кто мог подумать, что возможно нападение?

– Такие вещи случаются. Безответственные молодые люди пытаются таким образом привлечь к своей персоне всеобщее внимание. А сейчас, если возможно, я хотел бы побеседовать с тем парнем, которого задержали, – сказал Уориндер.

– Может быть, не сейчас, мистер Уориндер? – спросил судья Гудолл.

– Думаю, он не станет пытаться стрелять в меня. Вы об этом сейчас подумали? Приведите, пожалуйста, его сюда. И оставьте нас наедине.

– Как вы считаете нужным, мистер Уориндер, – покорно сказал Гудолл. Мистер Гудолл и мистер Браун пожелали Эверарду Уориндеру удачи и быстро оставили его одного. Кристина хотела войти к отцу, но ее остановил констебль.

– Ваш отец, мисс, попросил оставить его наедине с арестованным. Мне как-то это совсем не нравится, на всякий случай, я думаю, пусть двое моих людей постоят у дверей. Вдруг этот парень что-нибудь выкинет.

– Я уверена, что ваши люди не понадобятся, – сказала Кристина.

– Все может быть. Вы не знаете людей так, как я. Только Богу известно, какие неприятности грозят мистеру Уориндеру. Поэтому нам необходимо быть начеку. Мне нужно вернуться в участок, доложить о происшедшем, но потом я вернусь.

Кристина облегченно вздохнула, узнав, что констебль уходит. Какое-то время она еще постояла в коридоре, раздумывая, заходить ей или не стоит. Она знала, что отец просил оставить его наедине с Дэниелом, но относилась ли эта просьбы и к ней, его дочери?

Кристина решила было войти, как вдруг услышала холодный и ироничный голос своего отца.

– В таком случае мне интересно, почему же ты сам не стрелял? – спросил Уориндер.

– Я помешал убийству не потому, что вы мне так симпатичны, – зло говорил Дэниел, – а просто я знал, что это может принести вред нашему делу. Мы не какие-то фанатичные террористы, а разумные интеллигентные люди. Мы боремся за улучшение условий труда и жизни рабочих.

– А я всегда считал, что ваша цель – это кровавая революция, – презрительно ответил Уориндер.

– Мы не революционеры, – страстно рассуждал Дэниел. – Мой кандидат в члены парламента – честный, порядочный человек, который всю жизнь работал и который как никто другой знает нужды трудящихся.

– Вы очень проникновенно говорите, – заметил Уориндер.

– Не смейтесь надо мной, мистер Уориндер, – вспыльчиво сказал Дэниел. – У меня есть на то причины. Что вы можете знать о таких, как я? Нас с сестрой разлучили еще в детстве. Около десяти лет мы ничего не знали друг о друге. – Дэниел на минуту замолчал, чтобы перевести дыхание и успокоиться. – С семи лет у меня была мечта – увидеть вас, мистер Уориндер, стоящим на коленях и умоляющим о прощении, как когда-то моя мама просила пощадить отца, а вы тогда жестоко отвернулись от нее и только посмеялись над глупостью подобной просьбы. Разве этого не было, хотите сказать?

– Я не смеялся, Дэниел… Поверь мне, – уверенным тоном сказал Уориндер.

– Да вы сделали еще хуже: вы заключили сделку, вы, мистер Уориндер, когда дали обещание, которое не собирались выполнять!

– Это не так, Дэниел, клянусь! Это неправда!

В голосе Эверарда Уориндера Кристине показалось столько боли, что она вздрогнула. Она чувствовала, что должна была либо войти сейчас же в комнату, либо уйти из здания суда. И в то же время она не могла пошевелиться и продолжала слушать разговор двоих близких ей людей.

– Тогда я был уверен в его виновности, – продолжал Уориндер, – а когда я узнал правду, уже было поздно, слишком поздно… Ничего нельзя было исправить…

– Конечно, невозможно, – перебил его Дэниел. – Это помешало бы вашей прекрасной карьере, не так ли? И поэтому вы все оставили как есть, невинный человек был повешен. Я видел, как это все происходило. Я видел, как мой отец… – И Дэниел замолчал, потом он продолжил с той же горечью в голосе. – Если бы я рассказал все, что мне о вас известно, вы бы давно потеряли свою работу, вас бы изгнали из общества, мистер Уориндер.

– Если так, то почему же ты так долго молчал? А может быть, ты сам не веришь в это, ведь у тебя нет никаких доказательств?

– О, доказательства я мог достать без особого труда. У вас есть враги, мистер Уориндер. И они были бы заинтересованы моим рассказом. Если бы от этого пострадали только вы, ничто не заставило бы меня молчать… Но я не хочу причинять боль другим людям… моей сестре, например…

– И моей дочери Кристине?

– Да, и ей тоже. Бог знает, почему, но она безумно вас любит.

Кристина услышала чьи-то шаги и, обернувшись, увидела двух полицейских, которые вошли в здание суда. Она вдруг испугалась, что они увидят ее, подслушивающую разговор между отцом и Дэниелом, и она прошла дальше по коридору и присела на одну из скамеек. Кристина понимала Дэниела, его состояние, но ведь он мог и ошибаться, наверняка ошибался. Интересно, размышляла девушка, что они еще сказали друг другу, пока она здесь уединилась. Что-то еще стояло между ними двумя – ее отцом и Дэниелом Хантером, но что? К ней подошел полицейский и сказал:

– Мисс, экипаж мистера Уориндера подан.

– Хорошо, благодарю вас. Я сейчас же пойду за отцом, – сказала Кристина.