– У вас есть на то причины?
Господин Чандар остановился и пристально посмотрел сверху вниз на Яна.
– Да. Хотя, возможно, я ошибаюсь.
– Говорите все, как есть. Ничего не утаивая.
В голосе господина Чандара зазвучал металл. Ян понял – откровенного рассказа не избежать.
Он постарался изложить события того вечера в деталях, хотя с тех пор минуло почти полгода. Господин Чандар выслушал его с большим вниманием.
– Очень жаль, что вы утаили от меня этот эпизод. Мне кажется, кое на что он проливает свет. Тина решила мне отомстить. Последнее время она стала безумно ревнива и… Впрочем, это было бы слишком просто. Насколько я знаю Тину, она отнюдь не примитивна. – Чандар направил на Яна долгий испытующий взгляд. – Скажите откровенно: вы были любовником Сандхьи?
– Да, – не задумываясь ответил Ян. – Но не в общепринятом смысле… – Он замолчал, опустив голову, но потом поднял ее и посмотрел господину Чандару в глаза. – Я люблю Сандхью. Мы поклялись стать мужем и женой. Мы собирались сказать вам об этом в самое ближайшее время. Но… мы думали, у нас впереди вечность и не спешили сделать то, к чему нас настойчиво призывала природа. Нам было слишком хорошо так, как было.
– Кто-нибудь еще знал о вашей клятве, или вы все хранили в тайне?
– Это невозможно было сохранить в тайне. Мы старались проводить вместе каждую свободную минуту. Мы не могли жить друг без друга. Если с Сандхьей что-то случилось…
Он не докончил фразы, но господин Чандар все прекрасно понял.
– Вы не имеете права принимать опрометчивые решения, – сказал он, кладя руку Яну на плечо. – Вы каждую минуту должны помнить о том, что моя дочь жива и что она уже не сможет без вас. Поклянитесь мне в этом.
– Клянусь, – хриплым голосом сказал Ян. – Но если…
– Никаких если. Боги не допустят ее смерти. Лола искупила вину ценой собственной жизни. Хотя на самом деле умереть должен был я.
Ян с интересом посмотрел на него.
– Это очень печальная история, и я уже было уверовал в то, что мне не придется ворошить давно остывший пепел, однако я оказался неправ, – начал Чандар. – Наше существование в этом мире есть не что иное как непрерывная линия, которая в свою очередь состоит из многочисленных отрезков, незаметно переходящих один в другой. Нельзя отсечь и отбросить в сторону один из них, не повредив при этом всей линии. Человеческая память устроена так, что не просто хранит в ячейках мозга события давно минувших лет, а посылает импульсы в настоящее время. Память умирает вместе с телесной оболочкой, и это очень мудро. В противном случае жизнь любого человека превратится в сплошную череду страданий, которые начинались бы с его рождения. Я расскажу вам историю, предшествующую появлению Сандхьи в этом мире. Очевидно, мне следовало сделать это раньше.
Он опустился в кресло напротив.
– Отец определил меня в колледж в Лондоне, где я должен был изучать языки и международное право. Его фирма к тому времени расширила деловые контакты, надеясь выйти на мировой рынок. Вам, очевидно, известно, что каучук, несмотря на настоящий бум в производстве полимеров, все еще незаменим во многих отраслях промышленности. Отец в свое время не получил достаточного образования, хотя и принадлежал к касте, занимающей высокое положение. Я был его единственным сыном, и он мечтал, чтоб я не просто унаследовал его богатства, но и приумножил их на благо нашей страны.
В колледже я познакомился с англичанкой, которая выросла в Индии. Она считала Индию своей родиной и любила ее, хотя ее дед был полковником и, преданный британской короне, огнем и мечом подавлял восстания в Кашмире и Пенджабе. Тина тоже изучала право и мечтала стать адвокатом. Мы полюбили друг друга и скоро стали мужем и женой, разумеется, с согласия наших родителей. Мой отец хотел, чтобы мы не тянули с рождением наследника, но у Тины были иные планы – она хотела сперва закончить колледж. Я вернулся домой на год раньше, Тине же еще предстояло сдавать экзамены на степень бакалавра. Мой отец негодовал по поводу того, что муж оставил жену в большом чужом городе, а жена отпустила мужа от себя, таким образом превратив его, как выражался отец, в объект вожделения для других женщин. Мы с Тиной прожили несколько лет в Европе и на подобные вещи смотрели иначе. К тому же время от времени я бывал в Лондоне по делам фирмы. Наша любовь с Тиной была ровной и, как мне кажется сейчас, шла больше от рассудка, чем от сердца. Нас связывали общие интересы, взгляды на жизнь, да и в постели нам было неплохо. До меня Тина имела любовника, в чем призналась еще до свадьбы. Меня это не шокировало – в ту пору я во всем стремился подражать европейцам, но, похоже, мне это неплохо удавалось.
Лола была девадаси, то есть рабыня бога. Ее богом был Шива, бог созидатель и разрушитель, соединяющий в себе мужское и женское начала. Шива – воплощение космической энергии. Шива – творящий гармонию мира с помощью своего танца. Лола была обвенчана с Шивой, и ей предстояло до конца дней своих служить при храме, исполняя знаменитый на весь мир индийский танец бхарата-натьям.
Я увидел Лолу накануне своего отъезда в Лондон – отец отпустил меня на рождественские каникулы к жене. Я укрылся от внезапного ливня в храме. Мне и раньше случалось видеть храмовых танцовщиц, среди них попадались иногда по-настоящему красивые девушки, но я старался не обращать на них внимания. Моя старая няня-тамилка говорила, что все храмовые танцовщицы женщины легкого поведения.
В том храме было много цветов, источавших терпкий тяжелый аромат, и у меня поплыло перед глазами. Мне казалось, будто у этой девадаси не две, а четыре, шесть рук и несколько голов. Меня охватил мистический ужас, и я собрался улизнуть, как вдруг Лола, изогнувшись назад, обхватила руками мою шею.
– Шива хочет, чтобы ты творил со мной любовь, – сказал она. – Он вселился в тебя. Ты должен исполнить желание Шивы. Шива велик и всемогущ. Мы все должны быть послушны желаниям Шивы.
Я не помню, как очутился на циновке среди огромных букетов цветов под алтарем Шивы-Натараджи. Он смотрел на меня своими полуприкрытыми в экстазе танца глазами. Лола умащивала мое тело ароматическими маслами, нежно скользя по нему своими шелковистыми ладонями. Я был совершенно нагой и чувствовал себя только что родившимся младенцем в руках любящей матери. Ощущение это потрясло меня до глубины души. Лола прекрасно владела каждой мышцей своего волшебного тела, и я быстро оказался на верху блаженства.
В Лондон я, разумеется, не поехал – несколько дней и ночей подряд мы творили с Лолой любовь под всевидящим и благословляющим оком Шивы. Тина обрывала телефон в нашем доме и в офисе отца. Он обратился в полицию, меня нашли и силой доставили домой. Отец топал ногами, бил меня по щекам. Но я остался глух к его приказу, а потом уже мольбе уехать к жене в Лондон. В гневе он сказал, что лишит меня наследства. Меня это не трогало. Я направился к двери, чтоб идти к Лоле в храм. Но тут ноги подо мной подкосились, я рухнул на пол и крепко заснул.
Проснулся я в своей спальне и увидел перед собой заплаканное лицо Тины.
– Я тебя простила, – сказала она, едва я успел открыть глаза. – Это я во всем виновата. Твой отец правильно говорит: жена обязана всегда быть рядом с мужем. Зачем мне степень бакалавра, если ты разлюбишь меня?..
Я поднялся и стал молча одеваться, чтоб идти к Лоле.
– Куда? – спросила Тина, когда я был уже на пороге.
– Я люблю ее, – ответил я. – Прости. Я ничего не могу с собой поделать.
Тина заплакала. Но мне не было ее жалко. Я не любил ее. Я думал только о Лоле, ее ласках и поцелуях.
Мы предавались любовным утехам всю ночь и весь следующий день. За все это время мы обменялись всего несколькими словами. Лола пела и танцевала. Она обладала удивительным чувством ритма. Думаю, это был ритм танца бога Шивы. Ведь вам наверняка известно, что, согласно нашим преданиям, Шива создавал мир путем вовлечения в ритм своего танца всей движущейся материи. Это был ритм любви и созидания. А Шива смотрел на нас из-под своих полуопущенных век и загадочно улыбался.
