Она кивнула, в глазах загорелся хитрый огонек. Билли потянул Натаниэля в центр зала.

– А что мы празднуем? – спросил Натаниэль.

– Майкл сегодня получил с линии первый поезд, – ответила она.

Подойдя к одному из столов, они остановились. Натаниэль увидел на столе самую первую модель поезда – его мечта начинала сбываться. Окрашенный в темно-зеленый цвет локомотив гордо красовался на столе. На специальной подставке белел кусочек картона с надписью. Идеальным почерком Мары там было выведено: «Производство компании «Чейз – Эллиот той мейкерс», Лондон, 1889 год».

– Я заказала медную пластину, – сказала Мара, указывая на картон. – Но пока еще не изготовили.

– Это замечательно, – произнес Чейз. – Спасибо.

– Не восхищайся раньше времени, – сказал Майкл через стол. – Мы еще не знаем, поедет ли он. Пока краска не высохнет, мы не сможем это проверить.

Натаниэль в ответ усмехнулся:

– Лучше, чтоб он заработал. А то у меня с одним инженером будет длинный и неприятный разговор.

Чейз снова посмотрел на локомотив и почувствовал сладкий аромат триумфа и радости. Его оптимизм начал возрождаться. Так или иначе, этот сложный этап они преодолели. Завтра Чейз планировал начать искать других поставщиков. Эйдриан не может подкупить каждого. А если случится то, что случилось сегодня, у них всегда будут резервные поставщики, готовые вступить в игру.

Натаниэль поднял голову и увидел, что стол окружили люди.

– Не знаю, что и сказать. Я действительно потрясен.

– Давай побережем слова и пойдем поедим, – предложил Майкл.

Все рассмеялись, и люди начали стекаться к столам с угощениями. Майкл представил Ребекку Натаниэлю и пошел с ней за отдельный столик с кошерными блюдами. Об этом Майкл позаботился заранее.

Билли дернул Чейза за рукав:

– Пошли, Натаниэль, я есть хочу.

Натаниэль рассмеялся:

– Похоже, ты всегда голодный. – Указав на стол, он сказал: – Начинай, мы подойдем позже.

Билли в уговорах не нуждался. Стремительно развернувшись, он подбежал к миссис О'Брайен за тарелкой. Хозяйка гостиницы с улыбкой положила мальчику угощения. Мара и Натаниэль заметили восхищение на лице Билли, когда он увидел сразу столько вкусного.

– Не много же надо, чтобы сделать его счастливым, – больше для себя произнесла Мара.

Натаниэль смотрел на Мару, а Мара – на Билли. На лице ее была чуткая улыбка. Натаниэлю подумалось, что она должна иметь собственных детей. Сейчас ему казалось, что он любил ее всем сердцем. За несколько месяцев она сильно изменилась. Стала более мягкой… и более притягательной. И при этом сейчас она была столь же умна и энергична, как и прежде. Натаниэль знал, что страх и горечь, которые живут внутри ее, постепенно рассеиваются.

Он внимательно изучал строгий воротничок Мары и думал о том вечере, когда он, расцепив крючок, делал ей массаж. Чейз вспоминал ее теплую нежную кожу, которую он ощущал, когда проводил руками по напряженным мышцам ее плеч. Тогда, глядя на Мару и видя, как она наслаждается массажем, он от одного лишь этого получал удовольствие.

Мара повернула голову, словно почувствовала его взгляд. Глядя на нее сверху вниз, Натаниэль не произнес ни слова. Мара отвела взгляд, сжимая руки за спиной. От неловкости она переминалась с ноги на ногу.

Натаниэль теперь чувствовал, что ищет в ней не только делового партнера. Вставая по утрам, он думал о Маре… Он хотел ее. Он хотел ее не на одну ночь, а на всю жизнь.

– Это была ваша идея? – спросил Натаниэль, чувствуя, что должен что-то сказать.

– Да. Мы все много работали, и я подумала, что мы заслужили небольшой праздник, – ответила Мара, поднимая на Натаниэля тревожный взгляд. – Боюсь, что получилось слишком шикарно.

– Очень даже. Теперь я должен следить за вами, а не вы за мной.

– В конце концов все окупится, – сказала Мара, словно старалась утешить себя. Она больше не хмурилась. – Ведь позитивный настрой работников важен, не так ли?

– Определенно важен, – сказал Натаниэль, стараясь скрыть довольную улыбку.

– Я хорошо заплатила за продукты миссис О'Брайен, – продолжила Мара.

С легким сердцем Натаниэль слушал Мару. Ему нравилось, как рационально она относится к расходам. Как критикует себя за слишком большие, как она полагает, траты в расчете, что они потом окупятся. Да, Мара менялась. Натаниэль надеялся, что она изменится не слишком сильно. Ведь он любил ее такой, какой она была.

Мара вальсировала с Натаниэлем. Прямо в сборочном цеху, на глазах у всех.

– Вы танцевали очень хорошо, – сказал Натаниэль пару часов спустя, когда они возвращались в меблированные комнаты миссис О'Брайен. – Не спотыкались и позволяли себя вести.

– Наверное, не стоило танцевать, – сказала Мара, когда они поднялись на лестничную площадку. Через окно на пол ложилась полоска лунного света. – Теперь только и будут говорить что о нас.

Сделав пару шагов к двери, Натаниэль остановился за ее спиной.

– Мне неприятно вам об этом сообщать, Мара, но о нас уже говорят.

– О нет! – с мягким вздохом ответила она и посмотрела на Натаниэля. – Это все вы.

Она вставила ключ в замок.

– Это ваша вина, – сказал ей Натаниэль. – Не стоило так много вздыхать.

– Что?! – взорвалась было Мара, но тут же заметила улыбку на лице Натаниэля. – Вы опять дразните меня, – осеклась она.

Натаниэль заметил, как дрогнул ее голос, и наклонился к ней, положив руку на плечо.

– Жаль, что вы… – начал он. Мара глубоко вздохнула:

– Чего жаль?

Натаниэль чувствовал аромат сирени, исходивший от ее волос.

– Жаль, что вы так чувствительны. Я схожу с ума.

– Вы уже сошли с ума, – ответила Мара, стараясь вложить в интонацию побольше презрения. Не получилось. Она наклонилась вперед, чтобы дотянуться до задвижки замка, но, несмотря на отчаянное сопротивление, вырваться не смогла.

Натаниэль не отпускал ее. На мгновение его руки напряглись, и он легко развернул Мару.

Чейз внимательно смотрел ей в лицо, любовался подрагивающей губой, с головой выдававшей чувства, которые испытывала она. Натаниэль снял руки с плеч и коснулся пальцами ее подбородка.

– Я люблю вас, – сказал он. Мара покачала головой:

– Нет, не…

– Да, я люблю вас, хочу обнимать, защищать и лелеять вас. Всю жизнь.

Губы Мары сложились в осторожную недоверчивую улыбку. Чейз уже догадывался, о чем она думает. «Джеймс говорил то же самое!»

Глубоко вздохнув, он опустил руки:

– Вы не верите мне.

– Нет, – бесстрастно прозвучал прямой и честный ответ.

– Ну почему вам так трудно поверить, что я люблю вас?

– Что вы знаете о любви? – напористо спросила Мара. – Вы ведь никогда не любили.

– Почему же? Первой моей любовью стала Розалин Андервуд, – начал рассказывать Чейз, привалившись плечом к стене. – Красивая девушка. Рыжие волосы и зеленые глаза.

Натаниэль видел, как стремительно меняется лицо Мары. Недоверие, удивление и тревога.

– У нас было шестеро детей. Три мальчика и три девочки. Я владел фабрикой по производству игрушек, был весьма успешен в делах. У нас был прекрасный дом за городом. Мы друг друга безумно любили.

Мара открыла рот, но, произнеся лишь невнятный звук удивления, так ничего и не сказала.

– В мечтах, – добавил Натаниэль. – Тогда мне было четырнадцать, а ей – двенадцать.

Мара ударила его кулаком по плечу:

– Я задала серьезный вопрос. И хочу получить серьезный ответ.

– Я вполне серьезен. Я действительно любил ее, как может любить заикающийся школьник-подросток. Не думаю, что она еще помнит меня. – Натаниэль вздохнул. – А я помню и ничего с этим поделать не могу. Наверное, у меня серьезный недостаток. Я влюбляюсь в женщин, которые не могут полюбить меня, – признался он. Протянув руку, Чейз нежно провел по щеке Мары пальцем: – Но я не теряю надежды.

– И не надейтесь, – сказала Мара сдавленным полушепотом. – Бесполезно.