— Тебе что нужно, Джек? — с тревогой спросил Шайно.

— Мне ничего не нужно… — глухо сказал великан. — Мне безразлично все!

Фау бросился к нему, взвизгнул:

— Молчать!

Но Шайно поднял руку. Его рысьи глаза бегали по лицам людей, стоявших перед ним. Лица были непроницаемы, словно из камня:

— Оставьте, сэр Джайн! — сказал Шайно и двинулся к хмурому великану. — Что беспокоит тебя, старина Джек?

Подойдя к Менгеру, он положил ему руку на плечо:

— Пойдем ко мне. Расскажи своему старому генералу.

— Я никуда не пойду, — глухо сказал Менгер, не отрывая глаз от серого каменного пола.

— Я тебя не понимаю! — уже раздраженно проскрипел Шайно.

Менгер поднял голову, глянул на него мутными глазами и спросил:

— Зачем вы мучите меня?

— Ты пьян? — брезгливо скривив губы, спросил Шайно.

Менгер отрицательно покачал головой.

— Нет, спирт мне больше не помогает…

Шайно отступил от него. Глаза его сузились. Минута наступила критическая. Этот ипохондрик явно подрывал дисциплину.

— О каких мучениях ты толкуешь, черт тебя возьми? — заорал Фау.

— Вот об этих… — Менгер медленно обвел тусклым взором мрачные стены туннеля… — Я мучил людей там, а ты меня здесь…

Головорезы в строю безмолвствовали. Трудно было понять, сочувствуют ли эти истуканы Менгеру, или им было все безразлично.

Фау уже доставал из кармана револьвер.

Шайно бросил на Менгера разъяренный взгляд, сделал широкий жест, словно рубнул шашкой, и тотчас же Фау выстрелил хмурому великану в голову. Тот грохнулся на пол.

Кто-то в шеренге зашевелился.

— Смирна-а! — захрипел Фау. — Разойтись по своим отсекам!..

Час спустя Шайно стоял в своей комнате, увешанной коврами, перед аквариумом. Это был большой водоем, вделанный в кварцевую стену и освещенный изнутри колбами с аргоном. Этот своеобразный аквариум порождал иллюзию окна, выходящего на освещенное дно моря. Белесые, пучеглазые, бесчешуйные рыбы лениво шевелили жабрами и плавниками в этом кусочке искусственного комнатного океана, сооруженного по странной прихоти Шайно.

Без омерзения Шайно не мог видеть голых, белевых уродов, копошившихся в аквариуме, но непонятная, притягательная сила всегда влекла его к этому морскому зверинцу. Стоя или сидя в глубоком кресле перед своим аквариумом, Шайно хмелел от тоски и злобы, а с злобой всегда приходила жажда кипучей деятельности: он вскакивал, бегал по своему каменному каземату, подбегал к письменному столу и писал приказы, распоряжения, манифесты всему миру, а потом рвал их и выбрасывал в раковину уборной…

Джайн Фау сидел поодаль у стены и сонными, воспаленными глазами поглядывал на Шайно, стоявшего неподвижно перед аквариумом. В комнате была полная тишина. Наконец, Фау нарушил молчание:

— Эта история с Менгером показала, что настроение у гарнизона подводного форта далеко не боевое. Если на нас нападут, они защищаться не станут.

Шайно повернул к нему свое лицо в профиль. На фоне зеленоватого стекла аквариума это лицо, окруженное белесыми причудливыми рыбами, могло вызвать в памяти наброски старинных художников. Именно таким они изображали дьявола.

— Вы так думаете? — спросил Шайно и, круто повернувшись к Фау, уставился на него колючими глазами.

— Да… Так думаю я и так думаете вы! — сердито рявкнул Фау.

— Возможно… — согласился Шайно. — Но что в таком случае отсюда следует?

— Нападение на нас может произойти в любую минуту, — уже более спокойно заговорил Фау, — и, значит, нам с вами нужно действовать…

Шайно смотрел на своего собеседника удивленно.

— Я вас не понимаю, Джайн. Мы окружены отовсюду. Уйти нам некуда.

Фау пожал плечами и засопел.

— Уйти из окружения нам не удастся, — понизил он голос. Но покинуть убежище и перейти в подводный грот можно…

Шайно повернулся к аквариуму.

— Сейчас я им завидую, — угрюмо сказал он и кивнул на пучеглазых уродов за стеклом аквариума.

— Мы можем переселиться к ним, — с чуть заметной усмешкой процедил сквозь зубы Фау.

Шайно отошел от аквариума и зашаркал по комнате.

— Это фантастика, Джайн. Мы с вами стары. У меня — гипертония, а у вас — эмфизема легких. Нам не высидеть долго в скафандрах.

— Два дня мы выдержим.

— А дальше?…

— Блокаду снимут. Нам легко будет всплыть где-нибудь в другом, более безопасном секторе Арктики…

Шайно с трудом открыл глаза и сказал тихо:

— Я чувствую, у меня повышается давление. Я приму таблетку феолина и обдумаю вашу идею… Мы еще поговорим об этом, Джайн.

Фау поднялся.

— Медлить нельзя, — сказал он тоном приказа. — Сейчас дорога уже каждая минута.

— Хорошо, — кивнул головой Шайно. — Мы продолжим нашу беседу через два часа, Джайн…

В тесной каюте над топографической картой склонились трое: капитан субмарины, Одарка Барвинок и Владимир Ветлугин.

Тонким карандашиком Одарка слегка очертила светло-коричневое пятно на карте, формой своей напоминавшее лист клена.

— Скорее всего это здесь, — сказала она.

Молодой широколицый капитан пристально вгляделся в очерченное Одаркой пятно и заглянул в другую карту, которую он держал в руках.

— Да. Координаты этой точки до одной сотой градуса совпадают с координатами, указанными Мерсом, — сказал он и с любопытством поглядел на миловидную девушку, склонившуюся над картой. — Но почему вы решили, что выход из потайного туннеля находится именно здесь?

Одарка подняла голову и остановила свои большие внимательные глаза на широком лице капитана.

— Это вторая, меньшая терраса на склонах подводной скалы, — сказала она. — Первая терраса находится на северном склоне. Она больше и ближе к основному стволу скалы…

Одарка очертила кружком другое светло-коричневое пятно на своей карте:

— Вот она… Это, несомненно, своего рода «парадный подъезд», тот «грунт», на который опускаются субмарины перед заходом в главный шлюз подводного форта. А эта небольшая терраска на южном склоне скалы… — карандашик в тонких пальцах Одарки вновь вспорхнул над светло-коричневым «листом клена», — … обнаружена была нами ниже первой, она отстоит от главного ствола скалы на триста метров южнее. Скорее всего именно здесь и находится «черный ход» подводного убежища Шайно.

Капитан обратился к Ветлугину:

— Что вы думаете об этом, Владимир Петрович?

— Я думаю, нам следует придерживаться координат Мерса, если они совпадают с данными наших гидрологов, — ответил Ветлугин.

Капитан взглянул на свои ручные часы:

— Вместе с патрульными лодками мы описываем уже третий круг около этой скалы, — сказал он. — Через двадцать минут «Дельфин» будет в трех километрах от второй террасы, и я возьму курс прямо на нее.

Ветлугин кивнул:

— Добро!

— Ваши люди к десанту готовы?

Ветлугин вопросительно взглянул на Одарку:

— Как Рума?

— Его нельзя брать с собой, — ответила девушка, и взгляд ее стал озабоченным. — У мальчика повышенная температура.

— Что сказал врач? — спросил капитан.

— Он уверен, что у мальчика еще не в порядке нервы.

— Значит один ваш водоход свободен, Владимир Петрович? — спросил капитан.

— Да… десантников будет восемь, с Мерсом девять, — ответил Ветлугин.

— Возьмите кого-нибудь из моих матросов, — предложил капитан.

— Я не имею права никого брать, — сказал Ветлугин. — Список десантников утвержден высшей инстанцией.

Помолчав минуту, капитан спросил:

— А вы не допускаете возможности подвоха со стороны Мерса?

Ветлугин усмехнулся.

Капитан встал:

— Он не так глуп и отлично знает, что в случае предательства мы его немедленно уничтожим.

— Итак, через двадцать минут я беру курс на вторую террасу, ложусь там на грунт и высаживаю всю вашу группу, Владимир Петрович.

Ветлугин тоже встал.

— Отлично! — Он взглянул на часы. — Через десять минут десант займет места в скафандрах, товарищ капитан.