— Я не знаю, что именно вы должны сделать, но Орли надо изолировать от его сообщников. Иначе все ваши замыслы потерпят крах, — предостерегающе сказал Фланго.

— Сомневаюсь, чтобы они разгадали то, что я сейчас задумал, — уверенно сказал Магнус.

— Дай бог! Действуйте, полковник. Помните, от успеха ваших операций против Орли зависит очень многое… — Фланго пронзительно взглянул на Магнуса и добавил, понизив голос: Я вам прямо скажу: зависит получение нового займа за границей.

— Я это отлично понимаю, — невозмутимо сказал Магнус.

Фланго кивнул. Магнус почтительно поклонился и, повернувшись на каблуках, вышел из кабинета.

Орли и Вери продвигались все медленнее. Флангисты всячески затрудняли их движение: копали глубокие рвы на их пути, ставили частоколы из глубоко врытых в землю стальных балок, устраивали ловушки — волчьи ямы. Однако несчастья с Орли и Вери до сих пор не произошло. Анна и ее вездесущие разведчики предупреждали их о многих препятствиях, да и сами беглецы зорко следили за всеми подвохами флангистов. Вери осторожно вела машину по взрытым проселочным дорогам и по целине, поминутно маневрируя, направляя «Бегемот» то на запад, то на восток, иногда неожиданно возвращаясь и обходя опасные места.

Орли и Вери очень устали, но рвались вперед, не позволяя себе уже ни минуты отдыха.

В довершение ко всему на второй день стало сказываться вредное влияние рассеянных в воздухе мегонов и гамма-лучей. Орли и Вери были защищены от вредного действия излучения специальной одеждой, листы бористой стали, которыми был обшит «Бегемот», тоже изолировали их от рассеянных частиц и всепроницающих жестких гамма-лучей, но, конечно, полностью защитить себя от вредного соседства с мегонием было невозможно. Энергон не мог поразить их так, как он поражал тех, кто попадал под направленный пучок его лучей, однако на Орли и Вери все же отражалось его тяжелое дыхание: их щеки побурели и покрылись мелкими волдырями, как при ожоге, веки воспалились, руки покрылись сыпью. В ушах у Орли стоял неумолчный шум, похожий на далекий гул мотора, голова кружилась, сердце замирало, или колотилось, как при подъеме на крутую гору. Вери не была изнурена тюрьмой так, как Орли, и все эти болезненные явления у нее были не столь резки, как у него. Пересиливая недомогание, она вела машину вперед.

Флангисты уже перестали стрелять в них из автоматов и орудий, пускать на них газы, беглецов больше не бомбили самолеты. Казалось, враги убедились, наконец, в их полной неуязвимости и присвоили Орли своеобразное прозвище «Человек-Невредимка». Однако они ни на шаг не отставали от «Бегемота». Около двадцати танков, две машины с охранниками и два самолета-наблюдателя неотступно следовали за машиной Орли и Бери.

Беглецы упорно продвигались вперед, однако для них уже стало ясно: если завтра они не доберутся до Лагеря мира, их аппарат израсходует весь остаток мегония, и они погибнут…

Воодушевляла Орли и Вери постоянная помощь вездесущих и неуловимых боевиков. Незримые для Орли и Вери, они следовали за ними, ободряли их, предупреждали об опасностях.

На другой день вечером «Бегемот» продвигался все по той же долине реки Гроны, к предгорью могучего хребта Волкано. Лагерь «Басканьи» был уже близок, и это также вселяло бодрость в сердца измученных беглецов.

Настала вторая ночь. «Бегемот» осторожно продолжал свой путь в обступившей его непроглядной тьме. Яркое излучение Энергона отодвигало, но не рассеивало эту тьму.

Неожиданно Вери затормозила.

— Опять рвы, — сказала она и кивнула на серые груды земли впереди.

— Пустите меня за руль, — сказал Орли.

Вери уступила ему место. Он снял наушники и подал их Вери:

— Послушайте, Вери, не будет ли сигналов от Анны.

— Я не умею обращаться с рацией, — растерянно сказала девушка.

Орли отложил наушники.

— Поглядывайте за счетчиком и щитом.

«Бегемот» стал обходить рвы. Беспомощно тычась то в одну, то в другую сторону, Орли наконец потерял ориентировку.

— Ведите по компасу назад, прямо на юг, — сказала Вери. — А после изменим направление.

Орли дал задний ход, развернулся почти на месте и повел машину обратно.

За окнами сверкнула молния, вдали зарокотал гром, потом снова яркий блеск молнии осветил все вокруг.

— Будет сильная гроза, — сказал Орли.

Действительно, через четверть часа разразился ливень со шквальным ветром. Потоки дождя низвергались на крышу «Бегемота». Но на работе Энергона ливень не отразился. Аппарат был обшит металлом, а его дюзы защищены от потоков воды.

Свирепый ветер швырял потоки воды, Орли хотел было остановить машину и переждать грозу, но в этот миг «Бегемот» накренился радиатором вниз и стал сползать в большую яму, наполненную водой.

— Задний ход! — крикнула Вери.

Но было поздно. Тяжелая громоздкая машина медленно сползла в глубокую яму, превращенную ливнем в небольшое озеро… Вода стала просачиваться в машину. Мутные потоки бешено низвергались в эту огромную колдобину…

Орли решил выбираться наверх и переключил мотор на высшую скорость, но гусеничные цепи лишь месили грязь на дне ямы.

Вода поднималась выше, проникла в машину. Вери собрала самые необходимые вещи: рюкзак с продуктами, одеяло и держала их в руках. Вода уже достигала ее колен и полностью покрыла шоферское сиденье, но Орли не покидал своего места, стараясь вывести машину из ямы…

Вдали вспыхнул яркий луч прожектора и осветил огромную лужу, в которой барахталась неуклюжая машина. Излучение мешало врагам рассмотреть, что происходит с «Бегемотом».

Прошло минут десять, и злобный вой ветра перешел в жалобный план. Так же внезапно, как ураган начался, буря стала утихать. Потоки воды, наполнявшие яму, уменьшились. Уровень воды в машине больше не повышался, а минут через пять вода стала убывать. Видимо, где-то в этой яме был для нее выход.

Орли огляделся вокруг:

— Вода уходит.

Вери протянула к нему руку и почувствовала, что вся одежда на нем мокрая.

— Вы промокли насквозь, — сказала Вери. — Накиньте на себя одеяло и согрейтесь.

Орли указал на зеркало счетчика:

— Я должен отрегулировать излучение. Пробег частиц замедляется…

Он надел наушники и тотчас же услышал запрос Анны:

«Как дела?…»

«Приняли ванну. Но чувствуем себя после нее отлично. Сделали привал в одной уютной ямке», — ответил Орли.

Он закрыл глаза и прислушался к шуму в ушах, кровь гулко стучала в висках. Орли превозмог слабость и головокружение и склонился над пультом управления…

«Бегемот» до утра простоял в наполненной грязью яме. Всю ночь над ним загорались огни ракет и гудели моторы самолетов. Утром Бери села за руль. «Бегемот» долго буксовал, но, разрыв, наконец, жидкое дно ямы, вцепился своими стальными шипами в твердый грунт, рванулся и с грохотом выполз из ямы.

«Доброе утро!» — радировала Анна.

«Спасибо! Продолжаем путь», — ответил Орли.

Регулируя работу Энергона, Орли все чаще и чаще опускался на сиденье и оставался минуты две-три неподвижным, уронив голову на грудь. Вери тревожно спрашивала:

— Что с вами, Орли?…

— Ничего… Все в порядке, — отвечал Орли и, поднявшись с большим усилием, вновь подходил к щиту.

Его бил озноб, внутри все дрожало, а в ушах стоял оглушительный звон. Он держался из последних сил.

В этот день с утра «Бегемот» прошел еще сто километров. До горного лагеря «Басканьи» оставалось не больше восьмидесяти километров.

Усталая, разбитая Вери настойчиво вела машину вперед. Неожиданно оглянувшись, она увидела, что Орли лежит поперек машины, уткнувшись лицом в сиденье и раскинув руки. Остановив машину, Вери бросилась к нему:

— Орли!.. Что с вами?!.. — спросила она и повернула его лицо к себе.

Орли не отвечал, глаза его, не защищенные очками, были закрыты, лицо пылало. Он прерывисто дышал. Вери пощупала его лоб.

«У него температура не меньше сорока, — подумала она, — а я ничем не могу ему помочь…»