Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Но что с того? Это децентрализованное, многоглавое, похожее на рой движение уже сумело просветить и радикализовать целое поколение активистов по всему миру. Прежде чем подписаться под чьей-нибудь программой из десяти пунктов, оно заслужило шанс посмотреть, не выйдет ли из этой хаотичной сети «осей и спиц» нечто новое, нечто совершенно своеобразное.

ЛОС-АНДЖЕЛЕС

Брачный союз денег и политики под рентгеном
Август 2000

Речь, произнесенная в Лос-Анджелесе на Теневом съезде, в нескольких кварталах от Staples-Center, где проходил национальный съезд демократической партии. Теневой съезд продолжался неделю и рассматривал важные вопросы – например реформу финансирования предвыборных кампаний и борьбу с наркотиками, – которые крупнейшие политические партии США на своих съездах игнорировали. Речь была прочитана на заседании секции «Вызов денежной культуре».

Разоблачение корпораций – как они поглощают общественные пространства и наши бунтарские идеи, как покупают наших политиков – уже не просто занятие культурологов и университетских профессоров. Оно стало международным увлечением. Активисты по всему миру говорят: «Да-да, понимаем. Мы читаем книги. Ходим на лекции. Изучаем осьминогоподобные графики, показывающие, что Руперт Мердок владеет всем. И знаете что? Мы собираемся по этому проводу не просто расстраиваться. Мы собираемся по этому поводу что-нибудь сделать».

Поставило ли антикорпоративное движение корпоративную Америку на колени? Нет. Но и совсем несущественным оно не является тоже. Спросите Nike. Или Microsoft.. Или Shell Oil. Или Monsanto. Или Occidental Petroleum. Или Gap. Спросите Philip Morris. Они расскажут. Вернее, заставят рассказать своего вновь назначенного вице-президента по корпоративной ответственности.

Мы живем, говоря словами Карла Маркса, в эпоху фетишизма товаров. Безалкогольные напитки и компьютерные бренды играют в нашей культуре роль божеств. Это они создают самую мощную нашу иконографию, это они строят наши самые утопические монументы, это они сообщают нам наш же собственный опыт – они, а не религии, не интеллектуалы, не поэты, не политики. Все они теперь на зарплате у Nike.

В ответ на это, мы находимся на первых стадиях организованной политической кампании по дефетишизации товаров, призванной сказать: нет, эти кроссовки, на самом деле, не являются символом бунта и преодоления. Это просто куски резины и кожи, и кто-то сшил то и другое вместе, и я скажу вам, как это было, и сколько ему заплатили, и сколько профсоюзных организаторов пришлось уволить, чтобы держать цены пониже. Дефетишизация товаров – это когда говоришь, что этот «Мак»-компьютер не имеет отношения к Мартину Лютеру Кингу, а имеет отношение к индустрии, направленной на построение информационных корпораций.

Это когда осознаешь, что каждый кусочек нашей глянцевой потребительской культуры откуда-то да приходит. Это когда прослеживаешь «паутину» фабрик на подряде, подставных филиалов и источника рабочей силы, чтобы понять, где производятся эти «кусочки», в каких условиях, какие лоббистские группы установили правила игры и какие политики были по дороге подкуплены. Иными словами, это когда ставишь под рентген культуру товаров, когда разнимаешь на части символику века шопинга и на этом выстраиваешь настоящие глобальные связи – между трудящимися, учащимися, защитниками природы. Мы – свидетели новой волны пытливого, называющего вещи своими именами активизма: отчасти это «Черные пантеры», отчасти анархистский «Черный блок», отчасти – ситуационизм, отчасти – фарс, отчасти – марксизм, отчасти – маркетинг.

Сейчас мы видим это по всему Лос-Анджелесу. В воскресенье была акция протеста у отеля Loews – здесь идут жесткие трудовые споры между низкооплачиваемыми трудящимися и руководством. Забастовщики выбрали для своей демонстрации эту неделю, потому что они хотели привлечь внимание к тому обстоятельству, что главный исполнительный директор Loews – крупный жертвователь на предвыборную кампанию Эла Гора. Они хотели подчеркнуть два момента: что экономический бум строится на спинах низкооплачиваемых трудящихся и что наши политики закрывают на это глаза, поскольку они – заложники. В тот же день, позже, прошла демонстрация у магазина Gap. Здесь тоже была двоякая цель. С одной стороны, – привлечь внимание к тому, как компания финансирует крутую рекламу своей одежды стиля хаки – делая скидки благодаря производству на потогонных фабриках; с другой, – обозначить связь между пожертвованиями на кампании и корпоративным лоббированием. «Какое любимое хобби председателя правления Gap Дональда Фишера?» – спрашивала листовка. И отвечала: «Подкуп политиков», – указывая на щедрые пожертвования на кампании и Джорджа Буша, и Билла Брэдли. В понедельник мишенью были личные инвестиции Гора в акции Occidental Petroleum, нефтяной компании, обвиняемой в нарушении гражданских прав в Колумбии, где она планирует бурение на земле тамошнего племени ува, несмотря на угрозы в случае осквернения их земли совершить массовое самоубийство.[10]

Я уверена, что этот съезд запомнится тем, что на нем брачный союз денег и политики был решительно выведен из тени – здесь, на теневом съезде, и на улицах, с «Миллиардерами за Буша» (или Гора), символически затыкающими себе рты миллионнодолларовыми «купюрами». Проблемы, которыми раньше была озабочена лишь горстка политических маятников – реформы финансирования избирательных кампаний, концентрация СМИ, – обрели независимую жизнь. Они выплывают в виде миниатюр уличного театра на Фигуэроа-стрит и на удивление успешных информационных сетей типа Indymedia, которая заняла шестой этаж этого здания – «Патриотик-Холла».

Наблюдая все то, что возникает за последние несколько лет, как смеем мы не питать надежду на возможности перемен в будущем? Помните – молодежь, выступающую против корпоративной власти, уже раз списали со счетов как не подлежащую исправлению. Это то самое поколение, которое всю свою жизнь росло под маркетинговой лупой. Это те самые, с рекламными плакатами в классах, выслеживаемые в Интернете прожорливыми исследователями рынка; с продаваемой и покупаемой на корню молодежной субкультурой; те, которым говорят, что их высочайшим устремлением должно быть – стать в восемнадцать лет (точка).com-овским миллионером; те, которым внушают, что они должны учиться не тому, чтобы стать гражданами, а тому, чтобы стать «главным исполнительным директором корпорации Я», или, по модному сейчас выражению, «брендом под названием Ты». Этим людям полагалось бы иметь в венах сок Fruitopia вместо крови, электронные записные книжки вместо мозгов.

И многие, конечно, имеют. Но многие другие идут в прямо противоположном направлении. И поэтому, если мы хотим построить движение на широком базисе, которое бросило бы вызов денежной культуре, нам нужна политическая активность, которая бы функционировала на конкретных уровнях деятельности. Но она также должна идти глубже, обращаться к культурным и гуманитарным потребностям. Она должна осознавать потребность в не превращенном в товар опыте, вновь будить наше желание иметь поистине общественные пространства, дарить радость от выстраивания чего-то коллективно. Может быть, нам уже пора начать задаваться вопросом, не являются ли движение за бесплатное программное обеспечение и компания Napster частью этого феномена. Может быть, нам пора высвобождать больше приватизированных пространств, как это делает караван странствующих активистов Reclaim the Streets, устраивая дикие тусовки посреди оживленных перекрестков, чтобы напомнить людям, что улицы когда-то были гражданскими пространствами, а не только коммерческими.

Такой возврат утраченного уже происходит на многих фронтах. То, что было и должно быть общим, требуют и возвращают себе по всему миру – активисты средств массовой информации; безземельные крестьяне, занимающие пустующие земли; фермеры, отвергающие патентование растений и форм жизни.

вернуться

note 10

С тех пор компания от этого проекта отказалась.

9
{"b":"109361","o":1}