но именно его же он и не рассматривает в качестве главного! Почему? А просто он менее агрессивен, не так подл, как постоянно приписываемый Сталину «удар в спину». Хотя также необоснован.
А вообще симптоматично то, что Германия у Витюнчика — агрессор по определению (даже если ее армия смехотворна, а ВМФ по Версальскому договору вообще сменил подданство[48]), и то, что она будет нацистской, ясно задолго до появления самого нацизма. Разве товарищ Сталин может помогать демократическому государству? Нет, такой еретической мысли в голову нашего правдоискателя не прокрасться. Так что очень хочется спросить сэра Suvoroff'a, что же за государство было такое Веймарская республика (для бывших разведчиков — это Германия с 1918 по 1933 г.) — страной с самой демократической конституцией в Европе или страшным тоталитарным режимом? Если демократической, то в чем же преступление СССР, торговавшего с Германией?.[49] Да, тренировали им танкистов. А ты поживи посреди Европы с армией менее 100 тыс. человек, когда добрая французская демократия, «которая почти весь свой военный бюджет тратила на сугубо оборонительные программы» (с. 12<12>), оккупирует Рур (опять для одаренных перебежчиков — Рур это ихний немецкий Донбасс) и часть Рейнской области, и заявляет, что пока нищая страна не выплатит очередного взноса грабительских репараций, Франция будет считать оные территории своими. А если следующего взноса не заплатят — то что, Берлин оттяпают? И ведь как гуманно и демократично! Кстати, а зачем коммунистам (то бишь нам, русским) оружие? Вот бы так и с настоящим Донбассом!
Или скажем: Сталин помогал Веймарской республике, потому что там был злобный тоталитарный режим. Но вот вопрос, почему конституция этого тоталитарного режима гораздо демократичней конституций всех стран Антанты, вместе взятых?[50] В Веймарской конституции прописаны такие социальные права и льготы — в пору все это безобразие коммунизмом объявлять. Демократия в Веймаре стояла такая, что хоть святых выноси — партий до проха, свобода слова, вероисповедания. У власти та самая социал-демократия, которую Суворов, обливаясь крокодиловыми слезами, уже почти похоронил. Если взять, и без дураков (прозрачный намек) сравнить, кто был более демократичным: Веймарская Германия, не имевшая не только должной армии, но и хотя бы права всеобщей воинской повинности (как у всех остальных), чтобы хоть резервистов иметь на случай войны, но имевшая, вплоть до Мирового кризиса 1929–1933 гг., СДПГ[51] фактически правящей партией, и «оборонная» Франция, которую Суворов, по всей видимости, считает страной демократической и вообще хорошей, которая после дождичка в четверг оккупирует территорию независимого государства и вымогает у него огромные суммы (у нас в России это называют рэкетом), то кто тут агрессор и тоталитарист? А у немцев даже полицию, и ту в 1921 году распустили, к 17 сентября.[52]
Но нет, наш Колумб от разведки видит историю рентгеном на века вперед, взад, но в основном в стороны. Он-то, сидючи в своем лондонском кабинетике, в конце 1980 года уже узрел взглядом провидца все, что должно случится.
Песня льется дальше:
«Германский фашизм — это Ледокол Революции <…> Гитлер может сделать то, что Сталину самому делать неудобно <…> В 1932 году Троцкий объяснил отношение Сталина к германским фашистам: „Пусть они придут к власти, пусть скомпрометируют себя, а тогда…“» (с. 26<26>).
Ну, ну, ну — и что же тогда? Не затыкайте рот товарищу Троцкому, дайте ему сказать, что будет «тогда»!!! А вообще, намерения товарища Сталина лучше подтверждать цитатами из товарища Сталина, а не из товарища Троцкого, с которым товарищ Сталин был в 1932 году в несколько натянутых отношениях. А относительно «тогда» — мы и без мистера Suvorofа вам это объяснить можем, стоит лишь обратить внимание на то, что Троцкий пишет не о фашистских захватах, а лишь об их «компрометации», после чего вполне в духе троцкизма будет фраза о подъеме рабочего самосознания и приходе к власти КПГ на волне новой рабочей революции.
И что мог в этой цитате сказать о сталинской агрессии Л. Д. Троцкий, в 1939 году написавший дословно следующее:
«… Гитлер не может разрешить своей исторической миссии иными путями. Победоносная наступательная война должна обеспечить экономическое будущее германского капитализма и вместе с тем национал-социалистический режим.
Иное дело — Сталин. Он не может вести наступательной войны с надеждой на успех. К тому же она не нужна ему. В случае вовлечения СССР в мировую войну с ее неисчислимыми жертвами и лишениями все обиды и насилия, вся ложь официальной системы вызовут неизбежно глубокую реакцию со стороны народа, который совершил в этом столетии три революции. Никто не знает этого лучше, чем Сталин. Основная идея его внешней политики — избежать большой войны».[53]
Другими словами, Троцкий утверждает, что если Сталин начнет несправедливую войну, от которой народу хоть немного поплохеет, то оный народ означенного Сталина репрессирует. Трудно сказать, прав Лев Давидович или нет, но такова его точка зрения. И эта точка зрения диаметрально противоположна той, которую на основании жалкого огрызка цитаты неясного происхождения приписывает ему Суворов.
Аналогичным образом выдрана из контекста и урезана цитата Иосифа Виссарионовича образца 1928 года — Сталин хочет «…разгромить фашизм, свергнуть капитализм, установить советскую власть, освободить колонии от рабства» (с. 27<26>). Однако в те смутные времена у власти в Европе был только один фашизм — итальянский, военным путем бороться с ним невозможно (далеко), а немецкие фашисты (кстати, не фашисты, а нацисты — разница существует) были просто одной из политических партий, еще и не шибко к двадцать восьмому году популярной. Так что и речь товарищ Сталин мог вести только о политической борьбе. Но тогда тезис о поддержке им же этого же фашизма — просто бред сумашед… пардон, перебежчика.[54] Эй, Суворов, а вас в плену не пытали?
Видя зыбкость цитат, пригодных для подтверждения своих ляпсусов, Резун избегает их везде, где только возможно, предпочитая врать «внаглую».
«Начиная с 1927 года Сталин всеми силами (правда, публично этого не показывая) поддерживает фашистов, рвущихся к власти. Когда фашисты придут к власти, Сталин всеми силами будет их толкать к войне» (с. 27<26>).
И без всяких доказательств. Даже сам на себя не ссылается — на любимую и долгожданную «Отдельную большую тему».
Таким образом, подведем итог под последними двумя цитатами. Получается, что курс на поддержку «всеми силами» фашизма был взят в 1927 году. В чем он заключался, в мире никто не знает, кроме, разумеется, Суворова, который из скромности молчит. Однако на следующий 1928 год Сталин резко переменил свое мнение и, отбросив былое, рвется «разгромить фашизм, свергнуть капитализм» и т. п. и т. д. Выходит, по мнению Суворова, Сталин готовил Гитлера к войне на протяжении одного 1927 года, а потом по мистическим причинам перестал. Какое непостоянство!
Итог таков:
«Германский фашизм — Ледокол Революции. Германский фашизм может начать войну, а война приведет к новой революции. Пусть же Ледокол ломает Европу!» (с. 26<26>).
Конечно, а чего ему мешать! Кто его построил? Сталин? Да он (по Суворову) даже решить не может, «взращивать» его или «разгромить»! Если уж говорить о том, что Сталин воспитал из Германии Ледокол и запустил его гулять по Европе, то именно это и следует доказывать! Но все доводы в пользу данного утверждения у Суворова заканчиваются на приведении обрывков цитат Троцкого, которые невозможно проверить ввиду отсутствия сносок, и которые противоречат широко известной и глубоко логичной позиции их автора по данному вопросу.
