— Дэн теперь видит, что хозяйничать на молочной ферме не шутка, — подхватил Динни. — И, скажу я вам, он отлично с этим справляется и думать забыл, как раньше хотел работать на большой скотоводческой станции. В Ворринапе ему приходится иной раз и загонять скот, и клеймить, и объезжать лошадей, но главная его забота — это коровы. И здорово же он работает! Ей-богу, Том, он здорово работает! И Чарли тоже. Но им это нравится. Так что все к лучшему.

— Свадьбу устроили такую старомодную, в маленькой ворринапской церкви, — весело подхватила Салли. — Чарли была в белом шелковом платье, под фатой и с флердоранжем, и у нее были две подружки. И Динни не забыл про кольцо, а когда шел с невестиной подружкой по приделу, так можно было подумать, что ему это вовсе не в диковинку.

— Не верь ей, Том, — запротестовал Динни. — У меня коленки подгибались от страха. Еле добрался до выхода из церкви. Столько народу там было, и все смотрели и удивлялись — кто этот старый чудак, которого Дэн Гауг взял себе в шаферы.

— А после в «Трех ручьях» был свадебный завтрак, — перебила его Салли, — потом вынесли все столы и стулья и устроили танцы. Это была настоящая деревенская свадьба, Эйли. Фил играла польки и народные танцы, совсем как в те времена, когда мы были девочками, и все старые знакомые подходили и спрашивали: «Неужели это в самом деле вы, Салли?» И я бы их тоже никогда не узнала: почти все так растолстели и постарели. Я и не представляла себе, какая я стала старая, пока не увидала их. Господи, это и смешно и так грустно! Но Фанни и Фил были ужасно милые и ласковые. Так приятно было, когда они говорили мне: «Добро пожаловать, Салли, вот ты и дома!» И приятно было увидеть, что каждая вещь в доме стоит на прежнем месте, совсем как когда-то.

Фэн и Фил пришли в восторг от Динни. Они говорили, что Дэн им без конца про него рассказывал, так что теперь им даже кажется, будто они давным-давно с ним знакомы. Знаешь, Том, они хотят, чтобы ты с Эйли и Дик с Эми приехали к ним на время отпуска. Динни может поехать, когда ему вздумается, и я тоже обещала как-нибудь еще разок навестить их.

Динни слушал и улыбался во весь рот. Он был вне себя от радости, что его приняли как друга семьи и Дэн на свадьбе представил его так: «Мой крестный отец мистер Дэннис Квин, старый друг моего отца, один из первых старателей на Кулгардийских приисках».

Все в жизни Ворринапа было ново для Динни. Зелень просторных выгонов, обилие воды, тяжелый, упорный труд фермеров и садоводов — все удивляло его и наполняло уважением; и вместе с тем ему было как-то не по себе среди этих обступивших его лесов и холмов, и он с радостью готов был пуститься в путь, как только Салли начала беспокоиться о доме.

В письме, которое написала им Эйли, мельком упоминалось, что Дик вернулся из Вилуны. Компания, где он служил, свернула работы. «Но вы не расстраивайтесь, мама, — бодро продолжала Эйли. — Дик нашел в Боулдере другую работу».

Однако Салли встревожилась; кроме того, она все-таки чувствовала себя здесь белой вороной и не находила общего языка с сестрами. И мысли и привычки у нее были теперь совсем не такие, как у них. Из газет она поняла, что на рудниках, видимо, ожидается забастовка. А она знала, что это значит. Сотни людей останутся без работы и без заработка. Жильцы не смогут платить ей, и Том будет нуждаться в деньгах. Она чувствовала, что надо возвращаться домой, чтобы быть ближе к событиям. И притом после того, как она обсудила с Фанни и Фил все семейные новости, выслушала все подробности о детях Сесили и Грейс, о всех рождениях, смертях и браках в округе, ей больше не о чем было говорить с сестрами, если, конечно, не считать Дэна, его свадьбы и Ворринапа.

Вечером накануне ее отъезда Фил заявила:

— Мы считаем своим долгом сказать тебе, Салли, что Дэн избавил нас от тяжелой заботы. Несколько лет назад мы очень боялись, что потеряем Ворринап. Ты ведь знаешь, нам пришлось заложить землю, чтобы завести доильные машины. А когда я заболела, стало трудно выплачивать проценты. Фанни не могла бы долго с этим справляться. Но теперь, когда Дэн нам помогает, мы без труда все уплачиваем. Как был бы доволен наш милый папа, если бы знал, что его внук хозяйничает на ферме!

— Филл хочет сказать, — прибавила Фанни, — что после нашей смерти Ворринап перейдет к Дэну. Но мы хотим провести остаток дней здесь.

— Когда мы узнали, что он женится, мы думали уехать и оставить ему дом, — словно оправдываясь, пояснила Фил. — Но Дэн и слышать об этом не хотел. Милый мальчик! Конечно, мы не будем вмешиваться в дела молодежи. И Чарли говорит, что она будет очень рада жить с нами.

— Если бы вы только знали, — сказала им Салли, — какая это радость для меня, что Дэн обосновался здесь!

Они такие милые, простые старушки, сказал матери Дэн, — совсем не от мира сего. Он положительно не представляет себе, как это они ухитрялись почти двадцать лет вести хозяйство в Ворринапе. Ведь им обеим куда приятнее хлопотать по дому и возиться в саду, варить джем или варенье, чем во всякую погоду загонять коров и отвозить сливки на маслобойный завод.

Да, это была замечательная поездка, и Динни был в восторге. И все же он был рад вернуться на прииски.

— Там мыслям тесно, — сказал он. — Деревья так и налезают на тебя со всех сторон, и кругом только и разговору, что о коровах. А тут, в наших местах, привыкаешь к простору и сам думаешь широко.

И у Салли было такое же чувство. Она столько времени прожила в этом ветхом доме на Боулдерском шоссе, что просто не может ни спать, ни отдыхать в каком-либо другом месте, призналась она. И кроме того, ее тревожила забастовка: что теперь будет с Томом и Диком?

На обратном пути они на день остановились в Перте, Динни нанял такси, и они поехали на побережье навестить Эми на даче в Котсло. Но Эми они не застали. Женщина, стоявшая у калитки соседнего дома, крикнула им, что миссис Гауг «уехала с толстым джентльменом в большом черном автомобиле».

— И мальчика взяла с собой? — спросила Салли.

— Нет, нет, она его никогда не берет, — во все горло закричала соседка. — Она его оставляет у бакалейщика, вон там за углом.

Салли отправилась в бакалейную лавку, объяснила, что она бабушка Билла Гауга, и спросила, нельзя ли его повидать. Она нашла его на заднем дворе, где он играл с двумя другими мальчуганами. Он был весь перепачканный, но здоровый и веселый.

— Миссис Гауг часто оставляет Билла у меня, — сказала жена лавочника. — Я не против. У меня трое своих малышей, так один лишний не помешает. К тому же она мне платит за то, что я за ним присматриваю.

Салли очень хотелось схватить Билла и увезти с собой в Калгурли, но она ограничилась тем, что накупила ему яблок и сластей.

Сказав: «Здравствуй, бабушка» и дав ей поцеловать свою чумазую рожицу. Билли тотчас стал рваться обратно — играть с мальчишками — и убежал, что-то весело выкрикивая.

— Да что это нашло на Эми? — воскликнула Салли, когда они с Динни возвращались в Перт, на поезд.

Динни попытался ее успокоить.

— Нечего вам расстраиваться из-за того, что наговорила соседка, — сказал он. — Сразу же видно, что это просто сплетница, каких мало.

Они оба догадывались, что это за «толстый джентльмен в большом черном автомобиле», и обоих беспокоила дружба Эми с Пэдди Кеваном.