Поэтому лозунг революции был подкорректирован. Равенство? — Сегодня! Свобода? — Завтра! Братство? — Никогда!..
Наполеон «отныне и вовеки» закрепил незыблемость собственности. Все старые феодальные права собственности уничтожались. Все, кто успел купить феодальные, монастырские или церковные земли, объявлялись их полноправными и священными владельцами навсегда и бесповоротно.
Нужно было заново «разлиновать» экономическое пространство, разбить его на урожайные грядки. И Наполеон сделал это с помощью трех кодексов — торгового, уголовного и гражданского. Наиболее фундаментальным из них был кодекс гражданский. «Наполеоновский кодекс, — отмечают исследователи, — в самом деле заслуживает тех одобрений, какими его с давних пор осыпала и осыпает буржуазия, юридическая литература… он был прогрессивным шагом сравнительно со сводами законов, царившими на остальном европейском континенте. Ни один историк не вправе забывать о громадном прогрессивном значении этого Гражданского кодекса для завоеванных Наполеоном стран Европы».
Куда приходил Наполеон, туда приходила и его разлиновка социального пространства под бизнес, под промышленную революцию, под развитие точных наук. Гражданский кодекс был введен не только на территории Франции, но и на территориях, которые составляли тогда часть Франции, а затем обособились — в Бельгии, Люксембурге, Рейнских провинциях, Гессен-Дармштадте, Швейцарии, Савойе, Пьемонте, Парме. А потом и в Испании, где Наполеон заодно уж отменил и дикую инквизицию (до XIX века в Испании спокойно жгли ведьм, хотя и не в таких «промышленных» масштабах, как ранее). Жаль, Наполеону не удалось покорить Россию, а то и нам он подарил бы отличный свод законов.
Напомним, как Тарле оценивал военный гений Наполеона: «…за 22 года своего триумфального правления Наполеон дал больше сражений, чем Македонский, Суворов, Ганнибал и Цезарь вместе взятые. В этих сражениях участвовало больше народу, чем в войнах перечисленных полководцев. И почти все битвы он выиграл». Однако сам Наполеон ценил все эти военные победы гораздо меньше, чем свой Гражданский кодекс: «Моя действительная слава заключается не в том, что я выиграл 40 сражений. Ватерлоо стерло в памяти все воспоминания о них. Но что никогда не сотрется в памяти, что будет жить вечно, так это мой Гражданский кодекс».
Был прав! Франция и весь юридический мир с триумфом праздновали столетие, ста пятидесяти— и двухсотлетие его кодекса. А сам кодекс оказался для Франции даже больше, чем кодексом. Он стал формирователем менталитета французской нации. Французский юрист Сорель писал об этом так: «Я не могу себе представить другую такую страну, где бы гражданское право столь глубоко проникло в нравы и стало неотъемлемой частью духовной жизни, мира чувств и литературы».
Кодекс был не просто юридическим документом, но еще и великим нивелиром и стандартизатором социального пространства. По сути, наряду с единообразной системой мер и весов и отменой внутренних сеньорно-феодальных таможен, он превратил Францию в единую страну, поскольку до принятия кодекса Франция была раздроблена на отдельные юридические «анклавы», в каждом из которых действовал местный сводик закончиков.
Великий Лаплас, понимавший, какую роль может сыграть для Европы наполеоновский кодекс, писал: «Благодаря гению императора вся Европа в скором времени будет представлять одну огромную семью, соединенную одной религией и одними законами, и потомство, которому будут предоставлены эти преимущества, станет с восторгом произносить имя своего благодетеля…»
Для работы над кодексом Наполеон сформировал рабочую группу из нескольких видных юристов, специалистов по римскому праву, которая и занялась разработкой правил жизни. Госсовет обсуждал будущий кодекс на 102 заседаниях, на 57 из которых присутствовал Наполеон, и не просто присутствовал, а весьма активно участвовал в обсуждении. Проект был написан всего за 4 месяца, а просуществовал сотни лет.
Кодекс был обширен и состоял из 36 законов. Любопытно, что ранее кодекс наполеоновским не назывался, он был просто «Гражданским кодексом». Но потом, уже после смерти Наполеона, Франция вспомнила, кому она обязана своей юридической базой, и в 1852 году Гражданский кодекс получил официальное и до сих пор не отмененное название — «Наполеоновский кодекс».
Кодекс впитал в себя не только римское право, но и главные идеи французских просветителей, которые исповедовали теорию неотъемлемых («естественных») прав человека, положенных ему от рождения, равенство всех перед законом, теорию общественного договора. И в этом смысле кодекс, конечно, содержал весь прогрессивный пафос французской революции!
Он состоял из трех частей: «лица», «вещи», «обязательства». Этот способ разлиновки законодательного пространства предлагали еще древнеримские юристы.
Первая часть касалась людей и включала в себя законы о гражданстве, семейный кодекс, опекунское право. Вторая и третья части регулировали отношения собственности и способы ее приобретения, включая наследственное право, законы о торговых сделках и проч.
Интересно, что кодекс был написан настолько простым и ясным, но вместе с тем весьма красноречивым языком, что французский писатель Поль Валери назвал его величайшей книгой французской литературы. А Стендаль писал, что когда ему требуется ощутить красоту французского языка, он читает отрывки из кодекса Наполеона.
Еще одним неоспоримым достоинством кодекса было то, что он являлся документом прямого действия, то есть не требовал десятков подзаконных актов, которые, будучи приняты бюрократами, могут выхолостить весь дух закона.
Кодекс был настолько хорош, настолько упорядочивал общественное пространство, что пришедшие после Наполеона к власти Бурбоны решили его не отменять. Только чуть-чуть ухудшили. Например, оборзевшая церковь, которой не нравился светский характер брака, обеспеченный кодексом, все-таки настояла на отмене свободы разводов. Проститутки, говорю же.
Кодекс всячески поддерживал предпринимательскую активность, полностью устраняя государственное вмешательство из взаимоотношений нанятого работника и предпринимателя. Доктор юридических наук, профессор сравнительного и международного права, иностранный член французского Общества сравнительного законодательства А. Саидов так пишет об этом: «Кодекс Наполеона юридически закрепил в имущественном обороте свободу личности, свободу предпринимательской деятельности. В период господства свободной конкуренции каждый французский предприниматель стремился сохранить за собой в области [трудового] договора максимальную свободу, возможность действовать по своему усмотрению, без мелочной государственной опеки и регламентации. Поэтому свобода договора в то время находила свое выражение не только в свободе волеизъявления сторон, но и в автономии личности, в государственном невмешательстве в договорные отношения по принципу либерализма…» А либерализм, как известно, это очень хорошо для экономики. Как бы этому тезису не противились коммуно-фашисты.
Конечно, за двести лет кодекс претерпел некоторые изменения (в особенности в части семейного права), но весьма примечательно, что наименьшим корректировкам подверглось имущественное право.
Именно Наполеоновский кодекс и наполеоновские реформы (экономические, административные, финансовые) превратили Францию в национальное государство. Очень хорошо сказал об этом один из исследователей той эпохи Ф. Массон. Прошу прощения за длинноватую цитату, но точнее, чем Массон, не скажешь:
«Бурбонская Франция складывалась веками: каждый король внес в нее свой камень, каждая королева — свое приданое, и каждое из входящих в состав ее племен, признавая над собой верховную власть короля, сохраняло свои местные учреждения. Все эти народы, между которыми король служил соединительным звеном, жили своей особой жизнью, имели свой дух, свой язык, свои обычаи и никогда, несмотря ни на какие попытки, не сливались в единую, великую нацию. Между ними не было ни общего духа, ни общей цели, ни общих законов. Французский король, бывший, в сущности, только королем Иль-де-Франса, должен был бы, по примеру других государей, присоединить к своему титулу названия княжеств и графств, верховным властителем которых он был. В сущности, он один связывал своею особой все эти разнородные элементы, сосредотачивая в своих руках права.
