Мы изложили взгляды Эдвардса очень сжато, и те, кто захотят познакомиться с ними подробнее, должны обратиться к его книге «Пирамиды Египта». Он выдвинул интереснейшую теорию, но пока она не получила окончательного подтверждения.

Пирамиды Гизе и сотни окружающих мастаб известны более пяти тысяч лет. В отличие от более поздних погребений никто не пытался их скрыть: кирпичные или каменные надгробия четко обозначали, где находятся могилы. На протяжении почти всех этих пятидесяти столетий они были приманкой для грабителей, и трудно себе представить, чтобы хоть одна из этих гробниц, особенно царская, не была обнаружена вплоть до нашего, XX века. Но все-таки так случилось. Об этом, одном из великих подвигов египтологии, о том, как была найдена нетронутая царская гробница, как велись ее раскопки и восстанавливалась из деревянных и металлических обломков великолепная погребальная утварь, мы намерены поведать в форме детектива, пусть читатель сам попробует подобрать ключи к загадкам, которые одна за другой возникали во время раскопок, а затем сравнит свою версию с драматической историей, восстановленной археологами на основе тех же самых фактов.

С точки зрения истории следует обратить особенное внимание на два действующих лица: Хеопса, строителя Большой пирамиды в Гизе, и его отца, фараона Снофру, построившего Ромбовидную пирамиду в Дашуре и еще одну, полуразрушенную, в Медуме.

В 1902 г. экспедиция Гарвардского университета (Бостон) по лицензии египетского правительства приступила к раскопкам в Гизе. Работы продолжались двадцать три года; за это время было обследовано две трети некрополя к западу от пирамиды Хеопса и малые пирамиды к востоку от нее, вплоть до сфинкса. Улицы мастаб тщательно расчищали, раскапывали и осматривали, но все захоронения, и, разумеется, царские, оказывались разграбленными, и по большей части еще в глубокой древности. Тем не менее экспедиция продолжала работать год за годом, раскапывая, расчищая, фотографируя и зарисовывая настенные росписи, рельефы, статуи и иероглифические надписи.

В 1924–1925 гг. экспедиция под руководством доктора Рейснера приступила к раскопкам мастаб к востоку от пирамиды Хеопса, где были обнаружены погребения его семьи, в том числе три маленькие пирамиды жен фараона. Кроме того, здесь же — между этим некрополем и самой большой пирамидой — было найдено основание Заупокойного храма Хеопса, вымощенное черным базальтом.

Весь этот некрополь пересекала широкая дорога, названная археологами Улицей цариц, потому что на ее западной стороне стояли три малые пирамиды жен фараона. Напротив них было целое скопление больших мастаб, под которыми, как установили археологи, покоились некогда сыновья Хеопса: старший сын Кауаат, а также Хорджедеф^[11], Хнумбареф, Хуфукаф и Менхкаф, и дочери — принцесса Мересанх, жена фараона Хефрена, и принцесса Хетеппа. Все эти гробницы были разграблены.

1 ноября 1924 г. экспедиция. Рейснера приступила к обследованию юго-западного угла некрополя. Работа предстояла нелегкая. Прежде всего необходимо было удалить песок, камни и мусор, чтобы добраться до фундамента, затем проникнуть до нижнего уровня и, наконец, до скального массива. Таким образом, приходилось расчищать и исследовать каждый квадратный фут и при этом тщательно просеивать весь мусор. Только благодаря таким методическим раскопкам, считал Рейснер, он мог быть уверен, что ничего не упустил.

Неподалеку от пирамид царских жен археолог наткнулся на прорубленный в скальном грунте лаз, который вел под груду строительного мусора, оставленного каменотесами. Когда рабочие начали расчищать этот участок, оказалось, что здесь было основание незавершенной пирамиды. Был начат уходящий вглубь коридор, выложены первые ряды кладки, но затем разобраны: известковый раствор все еще указывал, где лежали каменные блоки. План и размеры незаконченной усыпальницы напоминали самую восточную из пирамид цариц. К северу от этой незавершенной гробницы почва слегка подымалась продолговатым бугром, а рядом находилась древняя каменоломня, где вырубали известняковые блоки во времена Хеопса. Однако запасы камня в ней не были истощены. И все это — под слоем времен IV династии.

9 февраля штатный фотограф экспедиции собирался сделать снимки этой каменоломни, как вдруг заметил белую полоску известнякового раствора, ведущую к продолговатому бугру. Ахмед Сайд, главный рейс, надсмотрщик арабских рабочих Рейснера, расчистил песок и щебень и обнаружил на склоне бугра неправильное овальное пятно из такого же раствора. Позднее анализ показал, что это был сульфат извести.

Когда рабочие удалили слой известнякового цемента, под ним, к их великому изумлению, оказалось прямоугольное отверстие, прорубленное в скале и заложенное блоками из известняка. Блоки убрали и нашли за ними наклонный коридор, который привел археологов к вертикальной шахте, также заполненной обтесанными известняковыми глыбами. Эта шахта явно была прорублена сверху, сквозь стоящую над ней скалу. Сотрудники Рейснера обследовали ее и нашли вход в шахту, тщательно замурованный и замаскированный камнями под естественную поверхность скалы. Над входом не было и следов какой-либо надстройки.

В это время доктор Рейснер находился в Америке в коротком отпуске, и расчистку вертикальной шахты вели его ассистенты Алан Роу и Г. Д. Р. Гринлиз с помощью Ахмеда Сайда. Работы начались 23 февраля. Вначале входной туннель был заложен хорошо обтесанными известняковыми блоками, но под ними лежали необработанные глыбы. Археологи рассчитывали найти усыпальницу в 30 футах от поверхности, поскольку в большинстве мастаб глубина вертикальных шахт колебалась от 30 до 50 футов. Но на этом уровне они обнаружили только небольшой замурованный ход в стене шахты. Вскрыв его, они увидели нишу, где лежали остатки ритуальных жертвоприношений: череп и три ноги быка, два сосуда для пива, кусочки древесного угля и осколки черного базальта.

А дна шахты еще не было видно. На уровне 40 футов археологи нашли черепки красной керамики. В стенах появились опасные трещины, видимо, последствия давнего землетрясения. На глубине 55 футов были найдены фрагменты каких-то медных предметов, но никаких признаков усыпальницы. Ахмед Сайд и четверо его помощников расчищали шахту день за днем: двое взламывали массу слежавшихся камней, а двое поднимали их в корзинах на поверхность. Все были возбуждены, ибо чем глубже шахта, тем больше вероятности, что на дне ее находится непотревоженное погребение.

Рабочие дошли до глубины 60 футов. Здесь восточная стена шахты выдалась вперед, образуя навес, однако несколькими футами ниже начался более твердый слой породы, и стены шахты стали ровнее.

70 футов — черепки глиняной посуды, но ни признака усыпальницы. 80 футов — скальный грунт и сужение шахты. 85 футов — в южной стене шахты обнаружен верхний слой каменной кладки.

Это произошло 17 марта, на тринадцатый день раскопок. Алан Роу вынул один из блоков. За ним была черная пустота. Он попросил подать ему свечу и, просунув ее в дыру, заглянул в подземный покой, который не видели пять тысяч лет. Дрожащий свет свечи выхватил из мрака алебастровый саркофаг и отблески золота. Затем Роу вставил каменный блок на место, чтобы пыль не проникла внутрь, и археологи вернулись в свой лагерь. Можно себе представить, какую они провели бессонную ночь!

На следующее утро они вернулись в шахту и вынули еще несколько каменных блоков. С помощью зеркал направили в усыпальницу солнечный свет и смогли разглядеть другие предметы. Саркофаг стоял у стены, крышка его была запечатана, и на ней лежали обитые золотом шесты, которые, как выяснилось позднее, когда-то поддерживали складной балдахин. Другие шесты и подпорки, окованные золотом, лежали между саркофагом и стеной. Весь пол усыпальницы был завален всевозмояшыми предметами, вернее, тем, что от них осталось. Здесь были клочки золотой обшивки, некогда украшавшей деревянную мебель, совершенно истлевшую; золотые пластинки в форме львиных лап с фаянсовыми инкрустациями, пальмообразные капители, инкрустированные подлокотники. А дальше, вперемешку с этими остатками, стояли алебастровые, глиняные и медные сосуды.