Сюзанна положила трубку и непонимающе тряхнула головой. Что-то тут не то.

Потом ей на глаза снова попался этот загадочный пакет. Она схватила трубку и позвонила на первый пост:

— Алло! Ингеборг? Не заказывал ли кто-нибудь из ваших в аптеке Saccharum amylaceum?

— Нет. А что это такое?

— Я тоже не знаю. Попробую позвонить на второй пост. Пока.

Но второй пост тоже не знал. И в детском отделении никто не сознался. И на хирургии все пребывали в неведении. Пришлось звонить в аптеку. Долго никто не снимал трубку, наконец взяли:

— Центральная аптека, Хорстман слушает!

— Господин Хорстман, мы получили некий препарат под названием Saccharum amylaceum, но не знаем, кто его заказал. Не могли бы вы посмотреть?

— Sac-cha-rum amy-la-ceum?

— Да.

— Момент... Да вы же сами вчера и заказали!

Сюзанна положила трубку в полной растерянности. Неужто это проклятое распоряжение матери так затуманило ей мозги? Но что это за медикамент, чёрт бы его побрал?

Она отложила решение этого вопроса на потом, а пока набрала номер Ани. Трубку взяла Карин.

— Твоя сестра под душем, — коротко и резко ответила она.

— Она сможет мне перезвонить? Я в больнице.

— Не понадобится, она уже идет.

Сюзанна услышала приглушённые шаги и затем голос Ани:

— Привет, Сюзанна, что-то давно тебя не слышно.

— Было много работы. Скажи, ты ничего не имеешь против, если мы встретимся и поговорим о мамином желании иметь внуков?

— Хорошая идея. Ты приедешь на день рождения Карин? Тогда бы и поговорили...

— Аня, но ведь это через три месяца!

— Ну и что? Этот внук всего лишь идея фикс нашей мамы.

— Аня, теперь ты недооцениваешь ситуацию!

— Хорошо, давай встретимся, выпьем кофе. Я позвоню тебе. Счастливо оставаться с твоими малышами! — И она положила трубку.

«Точно, тут что-то не так», — ещё раз подумала Сюзанна. В её голову закралось смутное подозрение.

Доктор Леман снова зашёл в кабинетик. Вид у него был праздный.

— Эта проклятая статистика, — бормотал он себе под нос. — За прошлый год всего девятьсот пятьдесят восемь новорождённых. А как пойдут дела в этом году, бог знает! У нас ещё остался кофе?

— Всего полчашки, господин доктор. Но весь для вас. Наливайте, пожалуйста!

Он уселся, вытянул из кофеварки стеклянную колбу и налил себе кофе.

— Проклятая статистика! — продолжал он тихо ругаться. — А ведь были времена, у нас за год проходило тысяча триста родов. Если так и дальше будет, нам придётся закрыть родильное отделение. Немцы вымирают... да и кофе остыл.

Зазвонил телефон. Это был дежурный:

— Госпожа Раймунд, вас спрашивает господин Вагнер.

— Вагнер? Соедините!

— Привет, Сюзанна! Это Теодор. Ты меня помнишь?

— Ещё бы! Но я думала, вы с моей мамой всё ещё на теплоходе.

— О, там было великолепно! Чудный сервис, отличная еда, волшебные острова и побережья. Жаль, что всё уже позади.

— Но после этого вы собирались в Южную Францию?

— О да, это было великолепно! Дивное солнце, покой, превосходное вино. Просто рай на земле!

— А почему ты звонишь, что-нибудь случилось?

— Что ты, избави бог! Правда, мне пришлось с тяжёлым сердцем оставить мою милую Хильдегард одну в моём деревенском доме. Всё дела, дела, — он вздохнул. — Но раз уж я в Германии, мне захотелось воспользоваться этой возможностью и пригласить тебя на бутылку вина. Как ты на это смотришь, Сюзанна?

Это было неожиданно. Что ему нужно? Может, хочет обсудить с ней распоряжение матери? Так он ломится в открытую дверь...

— С удовольствием, Теодор. Моя смена заканчивается через два часа.

— Отлично! Тебе знаком винный погребок Марио?

— Ещё бы, место известное.

— Прекрасно, Сюзанна, там и увидимся. — Он положил трубку.

Доктор Леман всё ещё сидел за письменным столом, держа в руках пустую чашку.

— Кто этот Теодор?

Кровь прилила к щекам Сюзанны.

— Совсем не то, что вы подумали, господин доктор.

— Так-так.

— Этому Теодору хорошо за шестьдесят.

— Жаль, а я было подумал...

— А что, собственно, это такое — Saccharum amylaceum? — сменила тему Сюзанна. — Это написано на пакете, который заказала якобы я сама.

Врач озадачился, а потом рассмеялся:

— Вы правда не знаете, что это?

— Иначе зачем бы я спрашивала?

— Виноградный сахар!

Она уставилась на него. Потом хлопнула себя ладонью по лбу.

— Ну конечно же, я ослица! Я действительно заказывала виноградный сахар для беременных!

— Вот видите, госпожа Раймунд! Есть рабочие тонкости, недоступные пониманию не латинистов.

Когда она вошла, Теодор был уже на месте. В том, как этот ухоженный господин встретил Сюзанну, чувствовалась старая школа. Он заспешил ей навстречу, слегка поклонился и помог снять пальто.

— Где ты хочешь сесть, Сюзанна? Как видишь, у нас есть выбор.

В винном погребке Марио затерялось лишь несколько посетителей. Здесь было много дерева, на стенах висели старые, потемневшие от времени картины.

— Там, где ты сидел.

— Отличное место, Сюзанна. А что у тебя с шеей? Ты меня напугала.

Она отмахнулась:

— Эти повязки на шее всегда имеют такой драматичный вид... Хотя там всего лишь ссадина.

— Ты попала в аварию?

— Да. Один идиот прижал меня к ограждению.

— Это ужасно, — посочувствовал Теодор и сделал приглашающий жест: — Проходи, я за тобой.

Официант подошёл к столику и положил перед Сюзанной карту вин. Она поправила очки. Взглянув на цены, она даже вздрогнула.

— Здесь прекрасный выбор бергштрасских вин, — сказал Теодор.

Она подняла взгляд от своей карты:

— Да ты здесь завсегдатай?!

— Иногда могу себя побаловать. А на Рождество мы были здесь с твоей матерью.

Официант вернулся к их столу:

— Господа уже выбрали?

— Да, — ответил Теодор. — Сюзанна, если ты мне разрешишь, я хотел бы заказать для нас обоих бутылку «Хеппенхаймского замка». Очень, тонкое полусухое вино с прекрасным букетом.

— Согласна, — сказала Сюзанна и захлопнула карту вин. Она была рада, что Теодор избавил её от мук выбора. В винах она не очень разбиралась.

Официант кивнул и удалился.

Она сразу же перешла к делу:

— Теодор, я догадываюсь, что ты хочешь поговорить со мной по поводу маминого распоряжения.

Он испытующе взглянул на неё.

—Да. Но главным образом мне хотелось бы как следует, без спешки познакомиться с самой младшей и вместе с тем самой прелестной дочерью моей дорогой Хильдегард. В день рождения нам, к сожалению, не представилось такой возможности.

Она робко поправила очки.

— Этот сумбурный день рождения! Зато ты имел возможность получить правильное представление о нашей внутрисемейной гармонии.

— Ничего, расхождение мнений бывает в любой, даже самой распрекрасной семье. Но в день рождения твоей замечательной матери вскрылся некий потенциал конфликта. Я должен сказать, это распоряжение... довольно необычное средство, чтобы заполучить внука.

Она быстро заглянула Теодору в глаза. Кажется, это был не только красноречивый и вежливый, но и интеллигентный человек.

— Я думаю, — начала Сюзанна свои объяснения, — это началось с того, что Аня... лет пятнадцать тому назад... открыто проявила свою сексуальную ориентацию. Для моей матери это был жестокий удар. Не то чтобы она была в этом пункте очень уж консервативной или закоснелой, но... Сегодня я убеждена, что уже тогда она задумалась о внуках. Отец отнёсся к этому более хладнокровно. Но мама не хотела терпеть, чтобы Анина подруга ночевала у нас. И Ане пришлось переехать. Теодор кивнул.

Официант принёс изящную бутылку, показал Теодору этикетку, дождался его согласного кивка и открыл бутылку. Затем он налил Теодору в бокал один глоток, снова подождал, пока гость распробует и одобрит качество вина, после чего наполнил оба бокала.

Сюзанна пригубила. Когда официант удалился, она шепнула Теодору: