Сюзанна весело покачала головой. Эта игрушка была под стать хозяину — взрослому мальчику.

Он вежливо открыл дверцу. Пассажирское сиденье оказалось по-спортивному жёстким, но всё же более удобным, чем она ожидала. Он сел за руль и гордо доложил:

— Тут нет кондиционера, нет бортового компьютера, нет сиди-плеера, но зато какой звук! — Он повернул ключ зажигания, запустил двигатель и радостно прислушался к его низкому рёву. — Ну, держись! — воскликнул он и дал газу

Взвизгнули шины. Сюзанну прижало ускорением к спинке сиденья.

— Сотню лошадиных сил сегодня наскребёт любой обывательский автомобиль, но вот облегчённый кузов, без всяких там наворотов — тут полный отрыв! — Он мощно ускорился на деревенской дороге, распугав уток и кур.

— Не так быстро, пожалуйста! — испугалась Сюзанна.

— Почему же, здесь ведь нет радаров! Кажется, это место находится на отшибе даже у задницы мира... извините! Сюда ведёт тупиковый свороток.

Она засмеялась:

— Да, если мир погибнет, вурцельбахцы этого даже не заметят.

— Не хотел бы я тут застрять надолго. Домишки, собаки воют на луну, так?

Но деревня была уже далеко позади, и он ускорился до ста сорока, пока поворот не заставил его притормозить. Центробежной силой Сюзанну отбросило в сторону, а затем снова придавило к спинке. Машина ускорялась с инфернальным рёвом. Перед ними маячил трактор, ещё один полз навстречу. Бухнер стремительно несся вперед... Сюзанна замерла не дыша... Он взял левее, обогнал и в последнюю секунду встроился вправо перед самым носом у встречного трактора.

Она гневно накинулась на него:

— Вы с ума сошли! Мне же не шестнадцать, чтобы производить на меня впечатление такими штучками!

Он замедлил темп.

— Извините, это мой обычный стиль вождения.

— Господин Бухнер! Сейчас у нас восемнадцать тридцать. Спектакль начинается в двадцать, а до театра всего час езды. Нам незачем торопиться, и я надеюсь, на сей раз никого не придётся оттеснять с дороги.

— Чёрт возьми, да вы из тех, кто живёт головой! А вам не приходилось вести машину спинным мозгом и кишками?

— Я понимаю, для вас езда за рулём — осуществлённая свобода.

Он кивнул:

— Иногда даже больше.

«К чёрту. — думала она. — И зачем я в это влипла?»

Солнце клонилось к закату, и Бухнер слегка расслабился в своём скользящем вперёд «порше». Через опущенное стекло в машину вливалась вечерняя прохлада. Они оставили позади перевал и спустились к долине Рейна. Впереди была многорядная дорога, ведущая в город.

— У принца Леонса есть одна общая с тобой черта, — сказала Сюзанна, когда ночью они ехали назад. — Он без устали ищет удовольствий и бежит от всякой ответственности.

Лиственный лес скользил мимо в свете фар.

— Это уничтожающий приговор, — ответил Франк. — Но ведь всё-таки он симпатичный... принц, я имею в виду.

— Я уверена, что Бюхнер не ставил перед собой цель создать симпатичный персонаж, — возразила она. — Для меня этот Леоне — образчик бесполезного плейбоя.

Франк наклонил голову.

— Не знаю, Сюзанна. Опять в тебе говорит этакая учительская назидательность. Разумеется, двести лет назад Бюхнеру хотелось высмеять дворянство. Но этот принц не так прост. Не забывай, что принцесса Леона влюблена в него.

— Да, и это непостижимо. Но поначалу она от него удирает.

— Женщины — сложные существа. Мужчины прямолинейнее.

— Ну да! Принц Леоне — просто образец прямолинейности!

Они беседовали легко и непринуждённо. Сюзанна давно не чувствовала себя так естественно. Может, сказывалось выпитое в антракте шампанское? Сюзанна размягчилась до того, что попросила прощения:

— Мне жаль, что в прошлый раз так получилось.

Он молчал и, казалось, был сосредоточен на дороге. Через некоторое время он спросил:

— Почему ты не пришла тогда?

— Я пришла... но потом ушла.

— Я не понимаю этого.

— Довольно сложная история. Когда-нибудь потом объясню.

Он замолчал. Глядя в окно, Сюзанна задумчиво произнесла:

— Как красиво мерцают звёзды над вершинами деревьев! Прошу тебя, езжай потише. Чтобы дорога не так быстро кончилась.

Вурцельбах. Франк остановился у двухквартирного дома вдовы Шток и заглушил мотор. Воцарилась тишина. Только сверчки стрекотали. Старый деревенский фонарь слабо освещал площадь, и наверняка какая-то из кружевных занавесок слегка отодвинулась в сторону. Сюзанна долго смотрела через стекло в ночное небо. На дальние зарницы. Потом скромно произнесла:

— Ещё раз спасибо за приглашение.

Подождала. Она надеялась получить какой-нибудь знак.

Но он лишь расслабленно откинулся головой на спинку сиденья, как будто был полностью удовлетворён сложившейся ситуацией.

Почему он ничего не говорит? Ведь должен!

Опять зарницы.

Он медленно заговорил:

— Это был первый вечер за очень долгое время, когда я не чувствовал себя одиноким.

Она вздрогнула, как от укола. Он был не такой, каким она его себе представляла. И говорил искренне, от сердца. Но снова замолк.

 «Ну же, говори!» — мысленно молила она. — Ну что ж, Сюзанна, спокойной тебе ночи! А мне пора домой. Сестра заждалась.

Сюзанна долго лежала без сна. Надвигалась гроза. Гром гремел над холмами, поросшими лесом. Она была взволнована, ей было и грустно, и радостно. Мысли беспорядочно роились в её голове.

«Почему он не остался? — спрашивала она себя и тут же ставила встречный вопрос: — А сама почему ничего не сказала?»

Она закрыла глаза — и возникла его улыбка. Его тёплая улыбка, за которую не жалко умереть.

Часы на церкви пробили полночь, и тогда она не выдержала. Она нащупала свои очки, быстро натянула майку и схватила летнюю юбку. Потом сбежала по скрипучей лестнице вниз, мысленно благодаря небо за глухоту и здоровый сон вдовы Шток, села в свой «форд», выехала задом из-под увитого плющом навеса и пустилась по деревенской дороге вниз, к долине. Первые капли дождя ударили в ветровое стекло.

Она беспокойно гнала по узкой дороге и выехала на шоссе, которое в бесконечном повороте опять выводило её вверх, к перевалу. Мелькнул знак ограничения скорости — семьдесят. Сюзанна впервые в жизни пренебрегла им и, взвизгнув шинами, едва вписалась в поворот. Но ведь он живёт вместе с сестрой. Ну и пусть, ей просто необходимо к нему. Но ведь это неправильно, так не поступают. Ничего, она целых четырнадцать лет была благоразумной. В эту ночь она наконец вырвется из панциря благоразумия и осторожности. Даже если это будет единственная ночь.

Она со всей решимостью давила на газ.

Дождь лил как из ведра. В старом деревенском ресторанчике на краю леса ещё горел свет. Навстречу мчался одинокий автомобиль. Он с рёвом пронёсся мимо неё. Сюзанна нажала на тормоз. Старый «порш» тоже затормозил на полном ходу, повернувшись при этом вокруг своей оси.

Она поставила свой «форд» на другой стороне дороги и побежала к спортивной машине, слегка подволакивая правую ногу. Дождь хлестал ей в лицо. Франк заранее распахнул дверцу.

— Я ехал к тебе в Вурцельбах! — крикнул он.

— А я к тебе в город, — ответила она задыхаясь.

Не добежав метра, она споткнулась, упала и угодила прямо в его руки. Он удержал её. Она его поцеловала. Её пальцы взъерошили его кудрявые волосы. Потом она прижалась головой к его груди — изо всех сил.

— Пожалуйста, скажи мне, что это не сон!

— Это не сон, Сюзанна.

— Я хочу спать с тобой, Франк.

— Я хочу тебя, Сюзанна.

Усадив её на пассажирское сиденье, он жадно целовал ее открытым ртом.

Гормональный взрыв. Его язык водворился у неё во рту. Она дрожащими пальцами расстёгивала его рубашку и стонала:

— Презерватив! Ты слышишь, нужен презерватив!

Он задрал её майку.

— Нельзя... без презерватива, — проговорила она. Две пуговицы отлетели от его рубашки. Прогремел гром.

— Но у меня нет презерватива...

Он пытался стянуть ей майку через голову, но она застряла.

— У тебя нет презерватива! — задыхалась она, вслепую пытаясь разобраться с его брючным ремнём. — Ты же только и делаешь, что дрючишь женщин, как экскаватор, и у тебя нет презерватива!