Бэби бодро заметила:

— Но в регистратуре наверняка есть запасной ключ. Вы туда обращались?

— Ну… сейчас почти ночь, там, наверное, закрыто?

Вот уж, подобные мелочи мою подругу смутить не могли. Она направилась куда-то вместе с пострадавшей, а я осталась на пороге. Вскоре обе вернулись.

— Ну, что?

— Мы нашли домик, где живет регистраторша, — мрачно поведала Света, — только запасных ключей у нее нет.

— Я им не верю, — добавила Бэби, — но доказать ничего не могу. Не может не быть запасных ключей, но им спокойнее уверять нас, будто нет. Наверное, боятся обвинений в воровстве или еще чего-нибудь.

— Мы можем спать по очереди, — предложила я. — Лечь на мою кровать вдвоем, конечно, нереально, но чередоваться можно. Мне лично пока не хочется спать.

— Благодарю, — вежливо, однако очень холодно ответила Света, — но этот вариант меня не устраивает. Извините за беспокойство!

И она канула в темноту. Мы с подругой тихо посплетничали о происшедшем, пока она не напомнила:

— Учти, я разбужу тебя завтра чуть свет. Самое полезное солнце — утреннее.

После столь устрашающего заявления я схватила зубную щетку и опрометью бросилась к мойке. А, чего там тень на плетень наводить! Все равно рано или поздно придется обрисовывать декорацию преступления, а она отнюдь не страдает романтизмом. Мойка располагается в туалете, туалет же разделен на две половины — женскую и мужскую. Если идти по асфальтированной дорожке, то попадаешь к женской, а представителю противоположного пола следует пройти дальше до соседней двери. Но многие из них предпочитают поступать иначе — пробираться по короткой и узкой тропинке в кустах, которая приводит прямо в нужную половину. Так вот, у самого туалета я обнаружила Юрия Андреевича. В свете фонаря лицо его казалось совершенно белым, выражение же лица… трудно подобрать подходящее слово… есть такой эпитет — «опрокинутое». Вот, нечто вроде. По крайней мере, я испугалась и спросила:

— Вам плохо?

Он сперва помолчал, а потом сказал:

— Нет, нет. У меня бывает.

И моментально сгинул. Я почистила зубы, вернулась и легла в постель. Не спалось, в голове вертелись разные мысли. Потом, очевидно, я все же заснула, хотя была уверена, что не сомкнула глаз. Заснула, конечно, поскольку видела сон. Рядом со мной стоял Леша и весело говорил: «А ведь я на самом деле не тот, за кого себя выдаю. Я на самом деле знаешь, кто? Я женщина. Хочешь, докажу?» И он завизжал высоким женским голосом.

Я вздрогнула и села на кровати. Визг не прекращался, и я поняла, что он вполне реален. Реален и страшен.

— Бэби! — в панике позвала я.

Она уже включала свет и накидывала на себя сарафан. Я последовала ее примеру, и мы выскочили на крыльцо. В соседних домиках тоже загорались окна. Во двор выбегали встревоженные жители нашего райского уголка.

— Кажется, там! — указал рукой кто-то, и мы рванули вперед. Да, визг стал действительно громче, а совсем скоро обнаружился его источник. На узкой тропинке стояла Света и душераздирающе кричала. У меня упало сердце. Я должна была уговорить ее остаться, а не отпускать одну в ночь. Боже, что такое могло произойти?

— Света, что случилось? — это голос Мити.

Визг прекращается, становится тихо-тихо. Митя делает несколько шагов и негромко вскрикивает. Почему-то его негромкий вскрик заставляет меня покрыться мурашками ужаса.

— Что там? — спрашиваю я.

— Девочки, идите-ка вы все быстренько по домам. Вадик, проводи их, хорошо?

И побудь пока с ними. Юрий Андреевич, найдите кого-нибудь из администрации, у них наверняка есть телефон. А мы с Русланом здесь посторожим.

— Где я найду администрацию ночью? — мрачно осведомился Юрий Андреевич. — Я вам покажу, — предложила Бэби, — я знаю. Но что случилось?

Ответа не последовало, и она уверенно прошла вперед. Прошла, нагнулась. Потом уточнила:

— Это кто лежит? Здесь темно, и мне не разглядеть. Видно только, что мужчина.

— Отстрел непуганых мужчин, — вырвалось у меня.

Это не цинизм, честное слово! Чем больше я переживаю, тем больший бред несу, вот и вспомнился странный разговор с отцом моей подруги про отстрел непуганых мужчин, ни с того, ни с сего.

— До появления милиции ничего трогать нельзя, — объяснил Митя. — Я тоже не пойму, кто это. А фонарика с собой не взял, слишком торопился.

В этот миг яркий луч неожиданно пронзил темноту, и я в ужасе закричала. Впрочем, не я одна. По-моему, в хор вплетались не только женские, но и мужские голоса.

— Успокойся, — прошипела мне Бэби, — это придурок Максим зажег свой идиотский сигнальный фонарь.

Я захлопнула рот. Да, точно, у Максима было такое орудие пытки, которым он обожал слепить глаза всем встречным, удостоенным его внимания. Теперь луч света, немного побродив в кустах, перескакивал с Мити на Руслана. Лица обоих были перекошены, особенно последнего. Митя хоть немного держал себя в руках, а Руслан просто изображал маску ужаса из древнегреческой трагедии. По мне снова побежали мурашки, и я выдавила:

— Это кто-то знакомый, да?

Руслан, похожий на привидение, молча кивнул, а Митя добавил:

— Девочки, идите домой, ну, пожалуйста! Нечего вам здесь делать.

— Кто это? — нервно поинтересовался Вадик. — Я никуда не пойду, пока не увижу! Кто это там?

И он прикрыл рукой глаза, поскольку Максим тут же направил любимый фонарь на новый объект.

— У, — радостно сообщило замечательное дитя, — ты нервный. А в кустах лежит дядя Петя. Так ему и надо!

Моя подруга судорожно вздохнула, но больше ничем не проявила своих чувств.

— Возможно, он еще жив? — уточнила она. — Сердечный приступ?

— Нет, — возразил Митя, — он мертв. Убит.

Я полагала, что ввергнуть меня в больший транс не сможет уже ничто, однако ошибалась. Убит, о господи! Убит! Голова начала кружиться, и я бы потеряла сознание, если б не Бэби, схватившая меня за руку.

— Тогда идемте быстрее! Надо срочно вызвать милицию!

Но Юрий Андреевич, которому было поручено это сделать, двинулся совсем в другую сторону. К телу. Он наклонился над ним и с безграничным удивлением произнес:

— Петр Михайлович. Петя. Убитый.

— А вы что, не верили? — возмущенно фыркнула Бэби. — Вам ведь русским языком сказали!

И, волоча меня на поводу, она рванула через кусты, а за нами — Юрий Андреевич и Вадик. В домике, где жила администратор, было темно, но мы стучали и кричали до тех пор, пока она не вышла на крыльцо. Телефон, слава богу, имелся, и до милиции пораженная женщина дозвонилась сразу. Вернее, сразу после того, как осознала, что мы ее не разыгрываем. Таким образом, не прошло и четверти часа после обнаружения тела, как мы с подругой снова сидели на своем пороге. О сне, разумеется, не могло быть и речи.

— Бэби, — обмирая, спросила я, — а там точно Петр Михайлович? Ты его видела?

— Нет, — подумав, ответила она, — я лица не разглядела. Но Митя с Русланом подтвердили, что он, и Юрий Андреевич тоже, а они стояли рядом с трупом.

— С… с трупом, — повторила я. — О господи! С трупом! Его что, застрелили? Отстрел непуганых мужчин действительно начался, да? Начали с самого безобидного, которого убить легче всего, потом перейдут к более осторожным, типа Леши, а напоследок приберегут самого хитрого — Митю, да? Раз я так придумала, теперь так оно и будет, да? А…

— Не прекратишь истерику, я тебя укушу! — рявкнула Бэби, прерывая мой бешено несущийся неуправляемый монолог.

Я осеклась на полуслове, осознав, что и впрямь потеряла голову, и осторожно поинтересовалась:

— Почему укусишь?

Истеричек, кажется, бьют по щекам? Однако именно экзотичность угрозы подействовала и заставила меня отвлечься.

— Потому что жутко хочется кого-нибудь укусить, — призналась моя подруга. — А, кроме тебя, никого рядом нет.

Я кивнула. Да, она не из тех, кто, подобно мне, при неприятностях пассивно плачет. Ее энергия требует выхода. Надо подтолкнуть Бэби к какой-нибудь деятельности, хотя бы умственной, и ей станет легче. Поэтому я предложила информацию к размышлению: