– Тише! – перебила его Эмма.

Она смотрела телевизор. Катастрофа в Центральном парке казалась ей почти столь же символичной, как атака на Мировой торговый центр, хотя пока она принесла не так много смертей. Две трети легких Нью-Йорка погрузились в дым. Сохранились нетронутыми только посадки рядом с озером. В огне погибли минимум четыре человека – люди, пришедшие помогать спасателям.

Алкоголь расслаблял – Эмма понемногу избавлялась от стресса. Самую важную информацию телевизионщики так пока и не узнали. Она находилась в ее руках и руках Пьера. Они и только они знали, как закрыть backdoor у Shadows. Надо только найти адресата, с кем можно этой информацией поделиться. Человек, организация, правительство, которое сможет остановить пиратов.

– Эмма!

Пьер вошел в комнату. Он казался сдержаннее, чем обычно.

– Что происходит?

Она едва сдерживалась, чтобы не броситься к нему. Эмма сейчас уже была уверена, что этот мужчина – воплощение ее мечты.

Однако смысла говорить ему об этом не видела – ведь их встреча произошла слишком поздно, чтобы изменить ход жизни.

Пьер подошел к Эмме и внимательно посмотрел на нее, как бы пытаясь понять, что с ней происходит. Секунду спустя он проговорил:

– Эмма, представляешь? Оуэн Макреш – я его знаю!

– Оуэн?

– Парень, ну ты же помнишь, который подписывал сообщения в Сети.

– Не понимаю, объясни!

Гранье, сидя на поручне кресла в другом углу комнаты, поставил стакан на пол.

– Мы теряем терпение, – сказал он с иронией.

Пьер, увлеченный своим открытием, даже не заметил, что Гранье здесь.

– Макреш – это псевдоним одного парня. А может, его настоящее имя. Тарик Решмак. Его немного знают в среде хакеров. Зверь-программист. Индонезиец. Учился в Бангалоре. Диплом с отличием в Стэнфорде. В прошлом работал в «Контролвэр» в отделе программирования, девелопер. Ушел оттуда в 2002 или 2003 году, сказав, что создаст собственную фирму. – Пьер на этот раз внимательно посмотрел на Гранье. – По правде говоря, он работал в ЦСВИ.

– Что это? – спросил Гранье.

– Центр сообщений о вторжениях через Интернет. Полиция программирования, антипиратские бригады, проще говоря. Организация связана с ФБР, куда отправляются все дела о компьютерном пиратстве. Она немедленно оповещает власти, как только в Сети появляется что-то подозрительное. Локализует киберпиратов. И наоборот, власти обращаются к ней, если у них возникают какие-то проблемы. Нечто вроде тайного контрольного пункта Интернета.

– И Макреш там работает? – проговорила Эмма. – Ты уверен, что это он? Тот парень, которого ты знаешь?

– В этой среде любят поиграть с псевдонимами. Но я готов руку дать на отсечение, что это он: слишком тревожные совпадения. Пираты знают практически все, что попадает в ЦСВИ!

Эмма подошла к большой стеклянной двери, выходившей в сад, и на секунду замерла, наматывая прядь волос на палец, раздумывая о чем-то.

Присутствие Оуэна Макреша среди террористов все усложняет. Предупредить ЦСВИ, как хотел Пьер вначале, – последнее, что нужно сделать. Макреш немедленно об этом узнает. Учеников волшебника с виллы «Трианон» сразу засекут.

Эмма с тревогой в голосе произнесла:

– Как я понимаю, Пьер, мы не можем никого предупредить, верно? Загнаны в угол?

Пьер кивнул.

Гранье, развалившись в кресле в другом конце комнаты, вертел в руках электронную подставку под стакан, стоявшую на маленьком столике. На картинке было черно-белое фото Элси де Вульф, позирующей перед виллой «Трианон» в пышном вечернем платье.

Снимок, то есть электронный экран, когда на него смотрели, уступал место цитате декораторши: «Я не умею рисовать, не умею писать, не умею петь. Но я умею украшать и содержать дом, осветить его, обогреть, хранить его живым так хорошо, что весь мир будет ему завидовать, он станет стандартом идеального гостеприимства».

Гранье неожиданно поднялся.

– Так, с меня хватит, пойду выкурю сигаретку, – объявил он. И прибавил с деланной улыбкой: – Да, успокойтесь, я иду на улицу… – Затем, кивнув на портрет Элси: – Жрица идеального гостеприимства, наверное, в гробу переворачивается!

Он взял пачку сигарет, лежавшую все на том же столике, и ушел. Эмма и Пьер услышали, как автоматическая дверь, выходящая в сад, закрылась с едва слышным щелчком.

Они переглянулись.

– Что теперь делать?

– Связаться с кем-то, кто вне подозрений.

– Может быть…

Внезапно из коридора раздался высокий голос, не давший Эмме закончить фразу:

– Мама? Ты здесь?

Послышались быстрые шаги. Эмма едва успела сделать движение в сторону двери, как на пороге появилась молодая девушка.

– Ребекка! Это ты! Как я рада!

Худенькая девушка с гибким телом и золотистыми волосами бросилась в объятия Эммы. Пьер поднялся и смотрел на них, не веря своим глазам. Он правильно расслышал? «Мама»? Так у Эммы есть ребенок? И старше, чем его собственные дети! Это невозможно! Когда он работал с ней в Париже, она была не замужем. Может быть, удочерила девочку позже?

Все эти вопросы беспорядочно вертелись в его голове. В ту ночь на пляже Эмма упоминала мужа – Брэда. Но о дочери ничего не говорила.

«Правда, – подумал Пьер, – на Голд Бич было маловато времени делиться подробностями биографии».

– Ребекка, это Пьер, мой давнишний коллега, которого я встретила случайно в Арроманше. Пьер, это Ребекка.

Эмма положила руку на плечо дочери, приглашая ее поприветствовать Пьера.

Ребекка сделала шаг вперед. Красивая, тоненькая, в мини-юбке и розовой майке без рукавов, подчеркивавшей изящные руки. Коротко подстриженные волосы, чуть растрепанные. Она протянула руку Пьеру, улыбаясь.

– Вы уже встречались однажды, – сказала Эмма, – но, конечно, ты не помнишь этого. Ребекке тогда было пять лет! Мы гуляли в парке отдыха!

Улыбка Ребекки напомнила Пьеру улыбку Эммы. Глаза тоже. Чуть темнее, но та же глубина – напряженная и лукавая. Родство очевидно.

Ребекка. Парк. Пьер вспомнил тот день, когда он столкнулся с Эммой в парке отдыха в Нейи. Он пришел с Кларой, которая тогда была беременна Гаранс, и с двумя племянницами-близняшками, дочерьми своей сестры, им было по семь или восемь лет. Пьер столкнулся с Эммой, когда покупал сладкую вату. С ней был незнакомый мужчина, старше ее – красивый, спортивный.

Пьер рассказал Эмме, что выгуливает племянниц. Она, смеясь, ответила, что занимается тем же самым, и протянула сладкую палочку девчушке, которая только что завершила свой тур на пони. Наверное, племянница, подумал тогда Пьер.

Теперь он понял, что это была Ребекка, дочь Эммы. События того дня вновь всплыли в памяти. Клара тогда устроила ему сцену ревности. Язвительным тоном она поносила Эмму Шеннон, с которой едва обменялась парой фраз. Клара как будто догадалась о его бессознательном влечении к этой женщине.

Эмма с нежностью смотрела на дочь. Какой красивой она стала! Но избегала смотреть на ее живот, боясь увидеть округлости, подтверждавшие ее слова. Но казалось, ничего ни во внешности Ребекки, ни в ее поведении не изменилось. Она подпрыгивала на месте, оглядывалась, будто ища что-то. Или кого-то. Ребекка подошла к окну. Прожекторы, установленные на деревьях, отбрасывали бледный желтый свет на газоны и ствол большого кедра, который царил над этой частью сада. Вдалеке угадывалась тень стены, которая выходила на королевский парк.

Из сада к дому направлялся человек. Спустя несколько секунд автоматическая дверь открылась.

– Жан-Филипп!

Ребекка бросилась к Гранье.

Писатель не успел ответить, как она уже повисла у него на шее, обнимая.

– Жан-Филипп! Я думала, что никогда не доеду! Эти пробки просто ужас! Как я рада тебя видеть!

Гранье, широко улыбаясь, обнял девушку за талию.

– Реб! Сладкая моя!

Пьер сделал шаг назад. Что происходит? Абсурд какой-то. Он бросил взгляд на Эмму, которая ничем не выказала своего удивления. Она кивнула на дверь в гостиную.