Вот соберутся кучей и накинутся на Зыскина. И съедят его!
— Его съешь… — Муся вздохнула снова. — К Роне я заходила, но он скучный какой-то. Пишет все время что-то… Потом я трипером заболела. Пришлось таблеток ведро сожрать — до сих пор печень болит. Если бы не Череп, я бы удавилась, наверно.
Коша в задумчивости начала рвать салфетку на клочочки. Оглянулась — Череп застрял в очереди.
— Триппером?! — спросила она Мусю, раздумывая, как сказать о том, что от Черепа исходит опасность.
— Ну… Так что я больше сексом не занимаюсь. Знаешь, пожалуй секс — это плохо. От него только зло и все такое.
— Ты чего? Черепа наслушалась? — Коша встревоженно заклянула в Мусины глаза.
— Ну и Черепа. Я же говорю, он меня спасал. Меня все бросили. А он — спасал. Во ты! Где пропала? — Муся с нежностью и обидой посмотрела на подругу. — Мы с ним ни-ни. Даже ни разу. Только в трипы вместе отправляемся.
— А деньги где берете?
— Череп за музыку хорошо получает. Я помогаю ему. Иногда отвожу куда-нибудь. Иногда что-то там напеваю или бормочу. А… Новость! Валек-то разбился! Представляешь?
— Как?! — удивилась Коша.
— Он ехал на своем «Мерседесе» и въехал с какого-то в столб. Говорят, там у него мешок должен был открыться, но почему-то не открылся. Он несколько дней лежал под капельницей, но все равно кинул кони! У него начался какой-то жуткий сепсис, и он весь почернел еще пока живой был.
— Я знала, — сказала Коша. — И что с галереей?
— Знала? Откуда?
— Нет. Не знала. Я просто подумала, что если его ненавидят так много людей, он все равно влетит. В этом замешана какая-то сила. Ну ладно. И что? Что с галереей? — Говорят, прыщавый там сейчас крутит.
— А-а… Плохо. Он тоже козел изрядный, — Коша снова озабоченно посмотрела на Черепа и решилась. — Мусь. Ты с Черепом осторожнее. Я тут кое-что узнала о его друзьях, для которых он музыку пишет. Они — плохие. Тебе не надо с ними дружить… Может быть все плохо.
— Да мне фиолетово, — лениво заметила Муся. — А чем они плохие? Нормальные прикольные люди. Мы как-то с Черепом на Каменный остров ездили к ним в гости в теннис играть. В августе.
— В теннис?! На Каменный остров?! — Коша даже привстала от возбуждения. — Муся! Там такой особняк, да? Там живет старая тетка, да?
Муся недовольно сморщилась:
— Нет. Никакой старой тетки там нет. И там вообще никто не живет — это клуб какой-то или музей… Я не поняла. Но там есть теннисная площадка, и мы клево играли в теннис. А иногда они к нам приезжают. Рыжий бывает, у которого ты ручку сперла. И Лера бывает. Но реже. Ты же пропала! А мы с Черепом стали тусоваться. Тетка меня так и не устроила никуда.
— Вот так люди и попадают, — мрачно констатировала Коша.
— Зря ты. Знаешь, мне плевать, что они там с кем не поделили. И где они берут бабки. Говорят, что наркотики — говно, но я думаю, что наркотики лучше, чем ничего. Без марок и травы совсем было бы бессмысленно. Вот ты хоть картины рисуешь, а я? Меня никуда не берут! А эти люди, они такие милые. Обходительные. Лера такая красивая. И где-то работает, по-моему, моделью. Или консультантом каким-то. У нее такой классный «Шевроле». Серебристый…
— Муся! — Кошу начала охватывать паника. — Я там тоже была. Я там такое видела! Какой-то сатанинский обряд! Ты что, не веришь мне? Спроси у Черепа. Прикинь! Был ливень, и вдруг над этим особняком облака разошлись и вышла луна. Приехала черная машина. Из нее вышел профессор — тот мужик, который у Черепа музыку заказывает. Из дома вышло тринадцать каких-то дебилов в черной одежде. Потом две тетки вывели девку голую с рыжими волосами. И эти все! Все! Они ее все оттрахали! Потом прикинь — эти мудаки на колени грохнулись, прямо в грязюку. Главный их уехал. Он, зараза, конечно, красивый. Я б сама ему отдалась при других обстоятельствах… Потом все свалили, а девку всю в кровище в дом увели. Я чуть с дерева не свалилась!
Коша все это выговорила торопливым шепотом, стараясь успеть, пока не вернулся Череп.
— Коша! — Муся внимательно посмотрела на подругу. — Ты с ума сошла! Ты наверно, напилась и тебе все это приснилось. Замолчи! Не порти вечер!
— Нет! Ну ты видела профессора-то? — не могла уняться Коша.
— Да нет никакого профессора. Там была Лера, Череп, я и еще двое парней. И все. И мы пили чай и играли в теннис. И беседовали об искусстве. Все! Коша! Замолчи! У меня голова начинает болеть!
Коша пожала плечами. А кто знает, кто врет?
Наконец-то появился Череп с вином. Они куролесили полночи, но Коша все равно чувствовала, что она не с ними. И в конце концов отстала.
* * *
Ночью — домой.
Тихонько скользнула в дверь. Прошла мимо комнаты Евгения на носочках. Вошла в свою, выдохнула. Включила маленькую настольную лампочку. Свет сразу выхватил белый квадрат письма:
«Ты — падшая женщина. Ты со мной — не хочешь, а со своими гадкими подругами собираете по помойкам всяких козлов. Нам лучше расстаться.»
— Блин! Конечно, нам лучше расстаться! — пробормотала Коша раздраженно и швырнула бумажку. — Блин! И Роня, как всегда, не вовремя уехал!
Рухнула в постель и провалилась в черную яму сна. Может к Черепу с Мусей? И чего она не спросила у них… А-а. Да, конечно! Понятно, почему не спросила. А от кого она скрывалась, если не от друзей Черепа?
В восемь утра Евгений вошел в комнату мерзкой разводчицы и встал над ней с решительным видом. Издал нечленораздельный, но выразительный вопль и потряс в воздухе кулаками. Открыв глаза, Коша наткнулась все на ту же записку. Отодвинулась, с удивлением подняла на него глаза и сладко потянулась, полагая, что это обычная мужская истерика:
— Ну подожди хоть до конца недели. Куда я уйду?
Он взял карандаш и решительно начеркал: «Я тебя прощу, но ты больше не будешь ходить по ночам, я не хочу, чтобы ты ела наркотики и трахалась с уродами.»
— Хорошо, хорошо. Только не ори!
Она отвернулась к стене.
Он дернул ее за плечо и заставил снова повернуться.
— У-у…ма-ай… о-о-о веч…е-е…а.
— Хорошо! — Она снова отвернулась.
Он быстро накорябал что-то на бумаге и снова дернул ее.
«До вечера! Если нет, завтра уходи!»
— Ну хорошо! Хорошо! — крикнула Коша, раздраженно и вскочила на постели.
Евгений ушел. Громко хлопнула дверь.
Коша бессильно рухнула на спину:
— Наркотики… уроды. Сам-то! Кресло гинекологическое!
Внезапныйо припадок ярости поднял Кошу с кровати. Она колотила руками по стене, орала и не успокоилась, пока не выбила костяшку. Завыла от боли и с облегчением зарыдала.
— Сука! Сука! Сука!
ОТТЕПЕЛЬ
(Коша)
На следующий день Коша обнаружила, что арестована. Евгений закрыл ее.
Она высунулась в форточку. На улице все вздыхало и капало. Влажный ветер громыхал крышами. Коша оделась и собралась идти. Но ключа в кармане не нашла. Она подумала, что швырнула его где-то в комнате, раздеваясь. Она перерыла все возможные места. Безрезультатно. Кошу затрясло. Плача, она разнесла всю квартиру.
Распахнув окно, Коша вывесилась наружу. Под подоконником проходил довольно широкий карниз. До лестницы было метра полтора. Можно рискнуть. Коша перевалилась через подоконник и довольно легко нашла точку опоры. Осторожно прикрыв окно, беглянка распласталась на стене и начала рискованный путь. Этаж был-таки шестой. На некоторое время осталась наедине с кирпичной кладкой и своим прерывистым дыханием. Довольно быстро растопыренные пальцы правой руки ткнулись во влажный ржавый прут, Коша схватила его и почувствовала себя гораздо лучше. Скат подвальной крыши довольно ощутимо ткнулся в ступни — она чуть не прикусила язык.
— Вот и все! — усмехнулась она, глядя на приоткрытое окно.
Лужи всплескивались под ногами упругими блюдцами.
Коша бежала вприпрыжку и орала, как сумасшедшая, стараясь нарочно попадать в самые середины. Они встретились с Мусей, и Коша опять хотела прочистить мозги подруге, но та только покачала головой и вечером опять ушла к Черепу.
