Здание стояло поперек дороги. Сначала она подумала, что это был домик поста таможенного контроля, но потом увидела: это вовсе не здание, это огромная цистерна, опрокинутая на бок и развернутая поперек дороги. Вино лилось через пробоины. Передняя часть машины зависла над канавой. Огни вспыхивали за расколотым стеклом, когда мужчины пытались извлечь водителя.

Она снизила скорость. Полицейский, энергично кивая, знаком велел ей съехать на обочину.

– Вы приехали вовремя, – сказал полицейский. – Здесь четверо мертвых и один раненый. Он жалуется, но, я думаю, он только поцарапан.

К ним спешил другой полицейский.

– Подгоните вашу машину задом к опрокинутой, и мы внесем пострадавшего вовнутрь.

Сначала Мария собиралась сразу уехать, но потом ей удалось немного успокоиться. Она затянулась сигаретой.

– Сейчас придет другая машина «скорой помощи», – сказала она, сообразив, что они вызвали машину и вот-вот появится настоящая «скорая».

– Зачем? – спросил полицейский. – Сколько пострадавших они назвали по телефону?

– Шесть, – солгала Мария.

– Нет, – сказал полицейский. – Только один раненый и четверо мертвых. Ранен водитель легкового автомобиля, четверо в автоцистерне умерли мгновенно: двое водителей и двое путешествовавших на попутных машинах.

Вдоль дороги полицейские выставили обувь, радиоприемник, карты, одежду и полотняную сумку, причем все выстроили строго по прямой.

Мария вышла из машины.

– Разрешите мне взглянуть на пассажиров, – попросила она.

– Они мертвы, – сказал полицейский. – Я знаю, что они мертвы, поверьте мне.

– Дайте мне взглянуть, – снова попросила Мария, бросая взгляд на темную дорогу и опасаясь, что покажутся огни «скорой помощи».

Полицейский прошел к куче в центре дороги. Там из-под брезента, который полиция возит специально для таких случаев, торчали четыре пары ног. Он поднял край брезента. Мария взглянула, готовая увидеть помятые останки англичанина и Куана, но погибшими оказались молодые люди, бородатые, в хлопчатобумажных костюмах. На одном из лиц застыла усмешка. Она в сердцах бросила сигарету.

– Я же говорил, – сказал полицейский, – они мертвы.

– Раненого я оставлю для, следующей машины, – заявила Мария.

– Чтобы я ехал с четырьмя трупами? Ни за что! – возмутился полицейский. – Вы его возьмете.

Красное вино все еще текло на дорогу. Послушался звук разрываемого металла, когда гидравлические домкраты разорвали кабину, чтобы освободить тело водителя.

– Послушайте, – в отчаянии сказала Мария. – У меня ночная смена. Я не смогу уйти, если не зарегистрирую пострадавших. Другая машина «скорой помощи» будет не против.

– Ты, милашка! – рявкнул полицейский. – Ты вообще не понимаешь, что делаешь!

– Пожалуйста. – Мария изобразила, что у нее дрожат веки.

– Нет, не могу, дорогая, в самом деле не могу, – сказал полицейский. – Вы возьмете с собой одного раненого. На мертвых я, так и быть, не настаиваю, раз вы говорите, что придет еще одна машина. Я подожду. Но только не с пострадавшим. – Он протянул ей маленький сверток. – Его личные вещи. Здесь его паспорт, не потеряйте.

– Нет, я не говорю по-французски, – громко произнес голос по-английски. – И отпустите меня, я дойду сам, спасибо.

Полицейский, который пытался нести парня, отпустил его и смотрел, как тот забирается в «скорую помощь» через заднюю дверь. Другой полицейский, вошедший туда первым, убрал металлические коробки с койки.

– Полно хлама, – сказал он, беря коробку с фильмом и рассматривая ее.

– Это больничные учетные карточки, – объяснила ему Мария. – Пациенты переданы в другие заведения. Документы отсняты на пленку, и утром я передам их в другие больницы.

Английский турист – высокий парень в черной шерстяной рубашке и розовых полотняных брюках – вытянулся на койке во всю длину.

– Вот это работа! – признательно вздохнул он.

Полицейский тщательно закрыл за собой заднюю дверь. Мария слышала, как он говорил: «Оставим мертвых там, где они есть, их заберет вторая „скорая“, а сами займемся дорожными пробками. Чего только не случилось сегодня ночью! Несчастный случай, дорожные пробки, поиск контрабанды, и в конце концов нас еще попросят задержаться на пару часов сверхурочно».

– Пусть «скорая помощь» отправляется, – распорядился второй полицейский. – Ни к чему, чтобы она сообщила, что мы покинули место происшествия до прибытия второй машины.

– Ленивая ведьма, – буркнул первый полицейский. И, стукнув кулаком по крыше машины, крикнул: – Ну, давай, отправляйся!

Мария повернулась на сиденье в поисках выключателя внутреннего света. Найдя его, она выключила оранжевую лампу. Полицейский бросил злобный взгляд в окно.

– Смотри, не перетрудись, – проворчал он.

– Полицейский, – сказала Мария с таким видом, будто выругалась, и полицейского передернуло. Он, удивленный глубиной ее ненависти, заговорил тихо и сердито:

– Вечно неприятности с вами, работниками больниц. Вы думаете, будто вы единственные из живущих нормальные люди.

Мария, не найдя, что ответить, молча рванула машину с места. Позади нее раздался голос англичанина.

– Извините, что доставляю вам хлопоты. – Он говорил по-английски, надеясь, что его поймут по тону голоса.

– Все в порядке, – сказала Мария.

– Вы говорите по-английски! – обрадовался мужчина. – Просто замечательно!

– Ваша нога вас беспокоит? – Она постаралась, чтобы ее вопрос прозвучал как можно более профессионально.

– Ничего страшного. Я повредил ее, когда бежал по дороге к телефону. В самом деле забавно: те четверо мертвы, а я даже не поцарапан, если не считать растяжения в колене, когда бежал по дороге.

– А ваша машина?

– С ней покончено. Дешевая была машина, «форд-Англия». Картер ударил по задней оси, когда я видел ее в последний раз. С ней все. Водитель грузовика не виноват, бедняга. Но это и не моя вина, разве что я ехал слишком быстро. Я всегда езжу слишком быстро, все говорят. Но от судьбы не уйдешь. Он стоял прямо посреди дороги – так бывает при крутом повороте. Я его не виню. Надеюсь, он тоже не очень меня винит.

Мария не ответила. Ей хотелось, чтобы он уснул, и тогда она сможет обдумать ситуацию.

– Вы не могли бы закрыть окно? – попросил он.

Она немного прикрыла окно, но не до конца: возобновился приступ клаустрофобии. Мария потолкала локтем оконную ручку, надеясь, что парень не заметит.

– Вы были несколько резки с полицейским, – сказал он. И, когда Мария утвердительно хмыкнула, спросил: – Почему? Вы не любите полицейских?

– Я вышла замуж за полицейского.

– Вот как, – кивнул мальчик, обдумывая ее слова. – А я никогда не был женат. Я жил с девушкой пару лет… – Он осекся.

– Что случилось? – спросила Мария.

На самом деле ее это не интересовало. Ее беспокоило то, что происходило на дороге впереди них. Сколько раз будет сегодня ночью перегорожена дорога? Насколько тщательно они будут проверять документы и груз?

– Она бросила меня, – сказал парень.

– Бросила?

– Отказала мне. А как у вас?

– Мне кажется, я сама себя бросила, – сказала Мария.

– И вы стали водителем «скорой помощи», – заключил парень с юношеским простодушием.

– Да, – сказала Мария и громко рассмеялась.

– С вами все в порядке? – обеспокоенно спросил молодой человек.

– Со мной все в порядке, – кивнула Мария. – Но ближайшая приличная больница находится за границей, в Бельгии. Когда мы будем пересекать границу, вы ложитесь на спину и стоните, делая вид, что сильно пострадали. Понимаете?

– А, если они закрыли границы? – спросил парень.

– Предоставьте все мне, – ответила Мария.

Она срезала путь, свернув на узкую улочку, поблагодарив Бога за то, что было сухо. В этой части света грунтовая дорога становится непроезжей после получасового дождя.

– Вы, определенно, знаете здесь все дороги, – сказал парень. – Вы живете поблизости?

– Моя мать все еще живет поблизости.