- Не ешь эмбрионов, - жалобно сказал он.

- Это гнусность такая ужасная... - внезапно ответила она и прижалась к нему - ...иногда стыдно до слез... Что же делать? И хочется, и противно. Иногда так намучаюсь этими мыслями, думаю: выбегу на площадь, покаюсь перед всеми. Только на какую площадь бежать, перед кем каяться - все вокруг такие!

- Люди пожирают детей, и мир умрет изнутри.

- Да разве человек сам, по своей воле от бессмертия откажется?!

- Отнятое у другой жизни? Бог вложил в нас мораль не просто так...

- Если ты дело остановишь, будет ли хорошо? - начала спорить она и расстроенно отвернулась от него.

Он почувствовал, что стал одновременно для нее укор и хозяин жизни вечной... Раньше он взялся бы за дело аккуратнее, но после ссоры о Седом был зол и со злорадством спросил:

- А ведь какая-то часть твоего "я" говорит тебе, что делать это нельзя, верно?

Кэти прошептала медленно и гневно:

- Сюзи говорила, что тебя можно возненавидеть...

- Потому что у тебя двойственность желаний, которые ты не можешь совместить. Как и Сюзи, - взволнованно сказал он; ему было так же трудно говорить на эту тему, как и ей: у него самого была в этом вопросе полная непоследовательность.

- Двойственность у тебя... - сдерживая ярость, выдавила она. - Мне ты оставил мораль, а себе богатство? Ведь ты заметно обрадовался, когда я сказала, что ты - миллионер!

- Моя фантазия выдохлась на покупке самолета, - смущенно отшутился он. - Хотя я могу купить остров в океане, если налечу на подходящий.

- Тебе деньги не нужны??

- Я их хотел... И силу денег! Представляешь, я стану пожимать руку Президенту, говорить речи в Конгрессе! - Саша рассмеялся. - А в других странах меня встретят, как монарха, ковры постелят и путь мой усыпят цветами! Был я просто Саша, все делал сам, а теперь я скажу: "А-а..." - и все на столе, протяну: "Э-э..." - и вот уже корабли выходят в море... самолеты летят эскадрильями...

Она пристально посмотрела на него.

- Ты смеешься над этим? - И пламенно крикнула: - От бессмертия не откажешься!

- Я хочу, очень! Но что совесть говорит?

- Мне интересны твои пороки, и как ты, по сравнению со мной, с этими пороками справляешься.

Он прищурился на нее, скривился и отвернулся. Долго молчал. Заговорил, подбирая слова:

- Неважно, что я там думаю... или хочу... Человек в одном оказался добр, а в другом грех совершил. А, может, он болел или помрачение ума вышло, и раскаивается он... Ведь Бог будет судить не за то, что человек случайно подумал, а по тому, как искренне он в этом раскаялся... Выбор-то еще за мной. И за тобой.

На последних его словах Кэти повернула его лицом к себе и сказала:

- Нет, я, как ты, в Бога не верю, не несу формальной ответственности за эликсир, не стригу деньги с таких аморальных личностей, как я, и не стараюсь при этом казаться лучше. Я даже рассказала тебе свои правдивые чувства - у меня, в отличие от вас с Сюзи, есть мужество не скрывать свои ошибки.

- Это бы тебе простили, - выскочило у него, - гораздо хуже, что ты не умеешь скрывать чужие недостатки.

Открылась незапертая дверь - их глазам предстала Сюзи. Саше, забывшему о ее приходе, стало нехорошо.

Кэти вскрикнула, кинулась хлопотать вокруг гостьи. Женщины вошли в гостиную, обозначая на щеках поцелуи. Сюзи протянула Саше коробку с тортом.

- Поздравляю, все говорят о твоем успехе! - она сняла очки, и он увидел теплое выражение в ее глазах; к тому же оказалось, что она их накрасила. Саша почувствовал, что ему приятно ее внимание. Сюзи смотрела только на него, не обращая внимания на Кэти.

"Такая женщина призвана больше давать, чем брать..." - подумал он о бывшей возлюбленной, и Сюзи, словно читая его мысли, сказала:

- Я много давала, но мои дары не любили...

Это прозвучало так двусмысленно, что пальцы Кэти сложили салфетку в маленький квадратик, развернули, затеребили снова. У нее в глазах метались вихри, и Саша, сидевший между дамами, почувствовал настоящий страх.

- Может быть, ты так давала, чтобы помнили, из чьей руки взяли? - правдиво сказал он, интуитивно чувствуя, что сейчас он может сказать Сюзи и не такие вещи. И, действительно, она приняла его слова легко, ответила просто и серьезно:

- Раньше я не умела прощать, не могла отвлечься от дурных мыслей. Я поняла, что от этого надо избавиться, и пришла к Богу. Мне теперь легко прощать... - она посмотрела Саше в глаза.

Он понял ее призыв. Ему стало трудно, он напряженно рассматривал ее. Встал, включил телевизор, стал переключать каналы:

- В конце концов, что за темнотища в Городе? - пробормотал он.

- Атмосферная флуктуация! - быстро сообщила Кэти.

"Ученые считают, что это не затмение, - сказал диктор, - а атмосферная флуктуация. Может продлиться до месяца".

Кэти подняла палец:

- Флуктуация!

- Причина какая? - спросил Саша. - Черти в аду запалили слишком сильный огонь и выделилось много сажи?

Собеседницы как будто ждали от него подобных штучек. Кэти, отмахнувшись, встала и переключила канал. Какой-то тип проповедовал на площади, кричал в мегафон, перекрывая рок-группу аккомпаниаторов, народ молился, некоторые плакали, кто-то качался и стонал, как на рок концерте. Под проповедь гитаристы играли тяжелый рок, размахивая гитарами, как возбужденными фаллосами. Саша тоже закачался и запел:

- Солнце давно пога-а-а-асло, а в стране дураков еще кипела работа-а-а...

- Не боишься, что судьба равнодушных наказывает? - возмущенно крикнула Кэти и снова переключила канал. Выступала дама:

"В наше бюро регистрации подростки подали на брак. Я отказала. Парень говорит, что хочет жениться, но я уверена, что он ее изнасиловал - она беременна. Я сказала девочке, что я, как феминистка, буду защищать ее права до конца, а она - в слезы. Я подала в суд на этого маленького похотливого негодяя - он получил десять лет за изнасилование малолетней".

- Я бы пятнадцать дала, - заметила Сюзи.

Саша желчно подумал: "Феминистки успокоятся только тогда, когда Иисуса Христа объявят женщиной". Из-за этой мысли он увидел на скамье подсудимых не постороннего мальчишку, а себя самого: его песенка была спета - не повышая голоса, Сюзи предложила дать ему пятнадцатилетний срок. Весь ее облик дышал достоинством и веками культивированной сдержанностью.

- Пятнадцать минут уже ждем, - повторила Сюзи, вопросительно глядя на Сашу. - Чем же торт есть?

Тот едва не ляпнул: "Сюзи, ты мальчишку засуженного тоже простила, как меня?", но сдержался. Пошел за тарелками для торта. Когда он вернулся, Кэти, посасывая "травку", увлеченно говорила:

- У красотки непрерывные поклонники, у меня - трудный, затяжной роман, и она покусилась на моего парня. Я была одной из самых популярных барышень в городе, все вокруг меня собирались, чтобы я развлекала - такой свинг, такой драйв! Я отлично держала себя в руках, я честно отработала тот вечер! - горестно воскликнула она, по пути жизнерадостно похвалив себя. - У дамы было лицо, как у обиженной собаки!

Саша не успел оценить, как твердой рукой Кэти оттянула разговор на свою персону.

- Твой красивый ход? - он улыбнулся, стараясь не ревновать к внезапно открывшемуся роману. Кэти интимно шепнула:

- Я с ней переспала!

У Саши что-то булькнуло внутри, он глаза поднял и уставил их в потолок, а Кэти взвизгнув, взахлеб засмеялась. Он встал, до двери дошел, даже за ручку подержался, но не вышел, а вернулся на место и спросил:

- Что ты сказала?

- Рыбка, я тебе все объясню! Красотку надо было опустить, и все вышло, как по маслу. Тем более... - она наклонилась к Саше - тот шарахнулся с диким видом, а Кэти гомерически захохотала, в изнеможении крутя головой, и сквозь слезы выдавила: - ...тем более, что она начала волочиться за мной!