- Мне письмо пришло, - Саша перебил ее. - Читай.

Он принес письмо из рубашки и протянул ей. На фотографию еще раз посмотрел и тоже отдал. Снял халат, положил его в шкаф, в самый дальний угол задвинул.

- Что тут особенного? - спросила она, и Саша обернулся.

- Все.

Он рассказал про бабушкин дом, кивнул на фотографию:

- Кто это?

- Ты.

- Я так и думал.

Она подняла палец:

- Шантажист! Будет с тебя деньги трясти. Может, это и есть твой Седой?

"Про шантаж правдоподобно... - почувствовал Саша. - Молодец, Кэти!"

- Сидит в вашем старом доме, данные о тебе собирает. А вот мы его разъясним! Звони!

Он схватил трубку, набрал справку. Код города, еще справка. По-французски:

- Мне нужен телефон по адресу: улица Лесная, дом 1-А?

Молчание, шелест, далекие голоса.

- Такого дома в нашем городе больше нет, - ответила оператор. - Эта улица была крайняя, там давно кладбище, - и дала отбой.

- Та-а-ак... - возбужденно протянула Кэти. - Акции у тебя застрахованы?

- Значит, кладбище...

Саша побледнел и замолчал, осмысливая услышанное. В знак подтверждения кивнул:

- Застрахованы, конечно. Придется ехать.

- Тебя Сюзи не отпустит!

- И, кстати... - он подхватил, - куда ехать?

Она в восторге вскочила - все это ей страшно понравилось.

- Седой! - закричала она. - А я свою фамилию на Грей поменяла!

- Зачем?

- Я все равно Седых, а, может, мне новое имя счастье принесет!

Он налил рюмку коньяка, но не выпил, а вспомнил лицо Седого... Он нить разговора потерял.

Когда он ехал к Кэти, то хотел ей все рассказать, у него и сомнения не было, что это просто был сон. Только дикий. Но сейчас у него в душе что-то дрогнуло... На минуту ему показалось, что Седой и письмо абсолютно реальны. Живые. Живее не бывает... Пардон, а на летящий парусник он тоже реально попал?!

Саша стал быстро одеваться, смеясь:

- Началась философская аллергия от перелето-часов. Не знаю такого дворника, гностику ему не сдавал! Бред отменяется!

Кэти села в кресло, красиво переплела голые ноги, унизанные яркими браслетами. Она одевалась своеобразно с точки зрения соседей, но претензий они к ней не имели, так как она родилась не в Великой Державе, а таким людям закон не писан. Посетив буддистские собрания, на которые ходила подруга, Саша заметил, что стиль ее одежд - не плод ее личной фантазии, а наряды в этой компании похожи друг на друга как сиамские близнецы. Он был разочарован, но виду не подал. По словам Кэти, она впервые узнала о буддизме в России среди интеллигенции: журналистов, фарцовщиков... "Интеллигентных людей неопределенных занятий..." - добавил Саша про себя, неплохо уяснивший, какие люди нравились его подруге. В той среде далекий буддизм имел слабый оттенок религиозности, а был идеологической отдушиной. Ее, эту новую религию, можно было противопоставить всему, чему хотелось, поэтому во многих домах можно было найти бронзовую фигурку Будды и вышитую шапочку, или, на худой конец, сандаловые палочки и две-три литографии на стенке.

Кэти закинула руку красивым движением за голову. Саша подошел, поднял ее с кресла, прижался всем телом. Она, освободив одну руку и размахивая ею, начала рассказывать о Тибете. Освободила вторую руку. Он почти отвел ее к дивану - она вырвалась, сказав:

- На сегодня хватит, - и отвернулась.

Он налил рюмку, потянул на себя, но неожиданно пролил.

Кэти - быстрая и чувствительная, жила в состоянии легкого волнения, тонкого возбуждения, не явного и прямого, но ощутимого мужчинами. Сашу удивляло, что она не идет к нему, но взволнованно призывает его к себе и вообще распространяет вокруг себя неудержимую, соблазнительную ауру. Задетый, он не спрашивал: ей с ним плохо или здесь странная любовь? - он не понимал и не хотел вдаваться в эти проблемы.

"Она должна вести себя нормально, за мной ухаживать и за домом следить", - Саша подумал так и очень удивился, потому что у него никогда не было женщины, которая умела это проделывать. Он посмотрел в свое пустое блюдце с крошками от давно съеденной плюшки и подумал, что Кэти за ним не ухаживает, но знает, как лечить рак, общество и вшивость, как изготовить психологический тест и тесто для блинов, читает политические обзоры, воспоминания и предсказания. Помнит, сколько стоит кресло для инвалидов, как организовать ферму по разведению страусов и скорейшим образом впасть в нирвану. Он обежал глазами комнату. Из России Кэти приехала с одним чемоданом по туристической визе, долго мыкалась нелегалом, но за последние несколько лет ее хозяйство обросло кое-каким скарбом. В этой квартире было много книг, ими были усыпаны все столы и пол вокруг них, они придали дому особую привлекательность. Но сейчас другая сторона показалась ему яркой и всеохватывающей: этот дом удивил его холодностью и бесприютностью. И не то, чтобы мебель и вещи Кэти были старые, хотя и не без этого, но собранные без вкуса и внимания, они выдавали отчужденность их хозяйки от среды, в которой она жила, не слитность с ней. Саша подумал, что по этой комнате видно: Кэти живая, общительная, но не чувственная, не сексуальная. В такой женщине видно неумение образовать вокруг себя пространство с живой красотой. В ее доме нет тепла - это не дом женщины. Он вообще никакой и ничей. В этом удивительном пространстве возникали неожиданные вопросы о хозяйке, потом хотелось покинуть это место...

В России у Кэти было два настоящих мужа и два почти настоящих, как уяснил себе Саша из ее рассказов. Но это были неправильные мужья: некоторые из них даже били ее. Официальной версией ее эмиграции было желание жить на Западе, а на самом деле она хотела, по ее собственному выражению, "сломать судьбе хребет", начать жить по-настоящему. Однако, жизнь с Сашей крупно не складывалась: он не торопился с браком, и ее охватывало страшное чувство ускользающего времени, в котором настоящая жизнь все не наступала, поэтому она полюбила разговаривать о быстротечности времени. Вновь появившись, эта мысль открыла простор для ее постоянного разочарования.

- Ты, конечно, останешься? - она спросила таким тоном, что Саше сразу захотелось уехать.

- Останусь, - бесстрастно отозвался он.

Кэти вспыхнула и выключила глупую, с рыбками, лампу.

Он пошел к ней мириться:

- А у сыновей блудных много всяких расцарапанных физиономий...

"Приехал, а не сразу появился!" - закипало у нее внутри.

- Где же тут любовь? - прорвало ее.

Саша подошел, стал целовать быстро и жарко.

- Давай, я тебя попотрошу... - шепнул он ей в губы, распушив ершик ее волос. Он мгновенно воспламенялся, не в силах справиться с собой. Она выскользнула из его рук, а он с досадой обозвал ее про себя "вздорной". Она, трепеща и краснея, отвернулась, решив не идти так просто навстречу. У нее до сих пор не было брака, но оставалось еще много не до конца испытанных с Сашей чувств и отношений. Она начинала ссоры с азартом, радостно ожидая, что ее остановят и, может быть, остановят грубо. Она пылала, думая о такой любви: с теми, с кем она так неудачно связала свою жизнь, она испытала многое. "А Саша не чует, - металась она, - ведь тут погибает самая вкусная сторона женственности!" - она думала вещи, которые для него прозвучали бы полным абсурдом.

- Ты вся на противоречиях. - Чтобы смягчить свои слова, он братски поцеловал ее в щеку: - Женщины существа вздорные: у вас два противоположных желания - властвовать и покоряться.

- Ты продал, наконец, мотоцикл?! - завопила Кэти, вложив в этот крик всю душу. - На нем ездить опасно, я волнуюсь за тебя!

- Не дави на меня, я сделал, как ты сказала! - быстро соврал он. - Мне уже дали задаток.

- У меня нет привычки давить, но пора тебе слушать разумные советы, - миролюбиво согласилась она, наклонилась и поправила Саше сбившийся носок. Потом отвернулась и вздохнула, рассматривая на пустой стене видимые только ей далекие горизонты.