Джейк сел за стол напротив друга, пока Мэри наливала в чашки дымящийся кофе. Он смотрел на нее, словно заново увидел, как она двигается, ее утонченность.

Она всегда казалась неподходящей для роли жены фермера. Джейк не раз удивлялся, почему Вейн выбрал ее: он был сдержанным мужчиной крепкого телосложения и высокого роста, за его спиной жены и видно-то не было.

– Ну, – начал Вейн. – Что привело тебя на этот путь? Я-то думаю, что ты по-настоящему занят теперь. Ведь весенние работы… И разве скоро не приедет твоя невеста?

– Вейн, ну разве ты не знаешь? – сказала жена, ставя чашку. – У Джейка уже есть жена. Верно?

– Да, но откуда ты знаешь? – ему не хотелось говорить с ними о Рэчел… или хотелось?

Разве он не думал, что они будут спрашивать о невесте, за которой он посылал?

– Я думаю, должно было случиться что-то ужасно важное, чтобы ты сбрил бороду. – Вокруг ее серых глаз собрались лучики, и она хитро улыбнулась.

Джейк потерял дар речи.

– Ну, я почти привык к ней!

– Сколько ей лет? Как она выглядит? – спрашивал Вейн, поддразнивая.

– Не обращай на него внимания, – сказала Мэри и положила громадный кусок пирога перед ним. – Откуда она?

– Спасибо, – Джейк взял нож и отрезал слоеный пирог. – Из маленького городка в Иллинойсе. Она городская. Ее отец был врачом.

– Правда? Почему же такая девушка подписала бумаги и стала невестой по почте?

– Все просто, – сказал Вейн с ухмылкой. – Она или старая, или безобразная.

– Нет, ничего подобного. Она действительно очень хорошенькая. Похожа на тебя, Мэри, такая же крошечная. Выглядит как после серьезной болезни. Но она очень отважная. Она очень старается.

Выражение лица Вейна изменилось с издевательского на серьезное.

– Тогда ты ею доволен. Это хорошо, потому что это была идиотская затея: не глядя, связаться черт знает с кем, чтобы провести с ней всю жизнь. – Он обнял Мэри за талию и привлек к себе. – Очень тяжело жить с женщиной – особенно с той, в которую страшно влюблен. Разве не так, моя сладенькая? – сказал он, прижимая ее сильнее.

– Не труднее, чем жить с упрямцем! – Мэри оттолкнула мужа и присела на край стола.

– Ну, мы в общем-то не живем вместе, – сболтнул Джейк.

Ему нужно было высказаться – снять камень с души. Он скрывал свои чувства уже почти неделю, проводя ночи в одиночестве в лесу. Так хотелось поговорить с друзьями, которые помогут решить все проблемы, мучающие его по ночам. И это чувство одиночества! Задумавшись, он поднял вверх нож.

– Она сошла с ума отчего-то и оскорбила меня и моих друзей. А мужчина не должен позволять жене позорить себя перед друзьями, верно?

– Конечно, – согласился Вейн. – Жена должна уважать своего мужа.

– Да, я тоже так думал, – кивнул, соглашаясь Джейк.

– Мне кажется, тебе следует рассказать нам все, – сказала Мэри, изогнув бровь. – Что случилось?

– Ну… О, черт, вы вряд ли захотите слушать о моих проблемах. Как тут дела? Вы когда-нибудь построите этот сарай?

– Джейк, – голос Мэри был хрупким, но острым, как стекло. – Что ты сделал, чтобы довести ее до такого безумства?

Джейк пережил тяжелые секунды, пока глядел в ее глаза.

– Ну, понимаете, несколько парней приехали из города и они хотели… ну, это прозвучит ужасно, если я не расскажу с самого начала…

– Так начинай все сначала. И ничего не упускай, – Мэри уселась и отхлебнула кофе.

– Сначала? Да, я думаю, что так будет лучше. Ну, вы понимаете, я был на берегу, грузил лес на шхуны. Я хотел немного заработать перед приездом невест. Случайно порвалась цепь, и большое кедровое бревно упало на меня. И, наверное, сломалось несколько ребер. Я не мог садиться на лошадь три или четыре недели.

Мэри скривилась.

– О чем же мы говорим: о невесте, которая еще не приехала? Давай дальше.

– Хорошо, – сказал Джейк, уже понимая, чью сторону приняла Мэри. – Невесты прибыли за две недели до моего приезда. И осталась только одна. У нее была малярия и…

Джейк выложил все. Он рассказал о непонимании и разочаровании первых дней, потом как они подружились, стали близкими людьми. Он даже рассказал, как высоко стал ценить ее. Но все-таки он опустил множество деталей. Он не рассказал, как он старался встать раньше до рассвета, переделать дела и вернуться к ней, или как билось его сердце всякий раз, когда он видел ее гуляющей за домом, или как ее волосы отражали огонь в камине. Не сказал, что ее веселый смех был прекрасней песни жаворонка, и какую он испытывал нежность, прижимая ее к себе.

Он не рассказал почти ничего о ней, забыл о ее запахе. В конце он стал описывать детали того последнего дня: «… и ее нельзя было уговорить. Я старался, но она уперлась, как тупая, и не слушала. И кроме того, мне не хотелось пресмыкаться, как собачке. И как я теперь встречусь с мужчинами из города, когда она их выгнала?»

– Ну-ка, посмотрим, все ли я правильно поняла, – сказала Мэри, и ее серые глаза похолодели. – Твоя новая жена похоронила обоих родителей по пути в Нью-Мексико, потом была ошибочно принята за проститутку, в то время как она пришла в бордель помочь раненой. Потом ее посадили в тюрьму, где Гриффин выкупил ее. Она подхватывает малярию по пути сюда, потом у нее нет права выбора мужа, и она выходит замуж. Я права пока?

– Да, похоже на это, – сказал Джейк мучаясь.

Мэри посмотрела перед собой, удерживая его взгляд.

– Она вышла за тебя замуж, потому что у нее не было выбора. Она пытается убедить тебя и всех, что она не шлюха. И как раз когда дело налаживается, она слышит, как ты с ними разговариваешь об обмене ее на проститутку.

Не ослабляя своего пронизывающего взгляда, Мэри откинулась на стуле.

– Тебе еще повезло, что она не прострелила твою чертову тыкву.

– Ну что ты, Мэри, – Вейн притворно погладил ее руку. – Джейк же сказал, что он хотел подшутить над ними. Он не собирался ни о чем с ними договариваться. Верно?

– Конечно. Но, как я сказал, она шумела без всякой причины. Она хоть бы ради приличия выслушала меня…

– Приличия? Прости тебя Господи, Джейк. Ни одна уважающая себя женщина не поступила бы иначе. Знаешь, тебе надо вернуться. Встретиться с ней. И извиниться. И надейся на Бога – может она примет тебя. Из того, что ты рассказал о ней, она, похоже, милосердная, она ведь всем помогает.

– Ты хочешь, чтоб я пополз снова унижаться, выпрашивая у нее милости?

– Я думала, что тебе нужна жена и дети.

– Я думаю, да. Я думал так. Я… не знаю.

Подавшись вперед, Мэри положила свою маленькую руку поверх его огромной и пожала ее.

– Ты провел два года, улучшая землю, делая ее пригодной для женщины. И теперь, после стольких трудов, у тебя есть жена. И, похоже, ты в нее влюблен. Не так ли?

Взгляд Джейка опустился на их руки.

– Да, я полагаю. Она… – его голос дрожал.

Мэри хлопнула по его руке еще раз, выпрямилась с утверждающей улыбкой.

– Тогда у тебя нет выбора. Тебе придется вернуться и помириться с ней. Скажи ему, Вейн.

Редман вздохнул, прежде чем начать говорить.

– Она права. Ты сделал слишком много, чтобы закрепиться здесь. Мы говорим об оставшемся куске жизни. Если ты ее любишь, ты пойдешь.

– Я не все сказал еще… – медленно вздохнул Джейк, прежде чем продолжить. – Она настоящая леди. Ходила в школу. Вам бы посмотреть на те книги, что она принесла с собой. Если бы у нее был хоть какой-то выбор, она не остановилась бы на таком неграмотном горном человеке, как я.

– Не обязательно так, – сказала Мэри. – С тех пор, как я тебя знаю, ты мне казался очень образованным. Вспомни, как в обозе ты читал нам Шекспира.

– И, – добавил Вейн, – я никогда не слышал, чтобы ты говорил неправильно, как многие дикари в округе.

– Это потому, что охотник по имени Сесил Патрик любил заниматься со мной, когда я был ребенком. Он был паршивой овцой в одной добропорядочной бостонской семье, и он шлепал меня по затылку, если я говорил неправильно по-английски. Но я ведь не ходил в школу.