Это увеличение числа источников обнаруживается не только в сфере литературы: на самом деле героические эпосы XII-XIII вв. уделяют практике войны и воинской этике не меньше места, чем рыцарские романы, новеллы, фарсы и сказки следующего периода. Но нарративные источники, все чаще использующие народно-разговорный язык, уже дают достаточно точные и подробные сведения, позволяя более конкретно и полно представить себе ход некоего сражения, перипетии какой-либо осады, приключения такого-то воинского отряда, подвиги такого-то военачальника. Более того, появляются дидактические трактаты, посвященные искусству войны, воинской дисциплине, организации армий. В качестве примера приведем трактат, который около 1327 г. Феодор Палеолог (1291-1338 гг.), второй сын Андроника II и Виоланты-Ирины Монферратской, написал по-гречески, а потом перевел на латынь, причем последняя версия, в свою очередь, была переведена на французский язык Жаном де Винье в конце XIV в. для герцога Бургундского Филиппа Храброго под названием «Сведения и наставления для государя, каковой должен вести войны и править большими землями»[243]; «Древо сражений», своеобразный учебник по военному праву, написанный на основе трактата итальянского юриста Джованни ди Леньяно «О войне, о наказаниях и о поединке» (De bello, de represaliis et de duello) (1360 г.)[244], который бенедиктинец Оноре Бове, приор Селонне в епархии Амбрен и доктор канонического права, завершил в 1386-1387 гг. и посвятил юному Карлу VI[245]; «Книга боевых и рыцарских деяний», написанная Кристиной Пизанской в 1410 г.[246]; трактат середины XV в., сочиненный, возможно, Мерленом де Кордебефом, «о том, как бывают облачены воины королевства Франции, как пешие, так и конные»[247]; трактат «Юноша», который Жан де Бюэй, «лев границ», как величает его Жорж Шатлен, написал (или велел написать) около 1460-1470 гг., чтобы подытожить свой долгий боевой опыт[248]; «Беллифортис», где в начале XV в. Конрад Кизер описал военную технику своего времени и предложил несколько машин – плод своего воображения[249]; и еще одна работа, близкая по характеру, испытавшая большое влияние давней традиции, восходящей к анонимному автору сочинения «О военном искусстве» IV в. н. э., – трактат «О машинах» (De Machinis libri X), который в 1449 г. написал Мариано ди Джакопо Таккола[250].
От этого периода сохранились также военные уставы и указы, иногда объединенные в настоящие своды: это «Устав наемных воинов» Флорентийской республики за 1369 г.; большой ордонанс, утвержденный Карлом V 13 января 1374 г. и считавшийся настолько важным, что в конце XV в. адмирал Луи Мале де Гравиль хранил его копию[251]; военные ордонансы Карла Смелого, особенно тот, что был утвержден в церкви Санкт-Максимин в Трире в октябре 1473 г., и один экземпляр которого выдавался каждому капитану вместе с командирским жезлом; «Статуты, предписания и обычаи, каковые следует исполнять войску», утвержденные Ричардом II в Дареме 17 июля 1385 г. с «одобрения и согласия» Джона, герцога Ланкастера, сенешаля Англии, Томаса, графа Эссекса и Бекингема, коннетабля Англии, и Томаса де Маубрея, графа Ноттингема, маршала Англии, «Статуты и предписания, которые должны выполняться во время войны», утвержденные Генрихом V в 1419 г., существующие в латинском и английском вариантах; военный устав похода на гуситов, выработанный на Нюрнбергском рейхстаге 9-10 мая 1431 г., сохранился его французский перевод того времени; наконец, различные приказы и походные уставы, касающиеся действий войск швейцарских кантонов[252].
Известны и «экспертные оценки», такие, как адресованная Гильбером де Ланнуа в 1436 г. Филиппу Доброму[253] или составленная за год до этого сэром Джоном Фастолфом специально для правительства Генриха VI[254]; в Италии – «Руководство войском и его обучение» Орсо дельи Орсини, герцога Асколи и графа Нолы, составленное в 1447 г. специально для Альфонса I Арагонского Великолепного[255], «Мемуары» Диомеде Карафы, также верного слуги Арагонского дома (1478-1479 гг.)[256], и небольшой трактат о войске, который Кьерегино Кьерикати в 1471 г. посвятил кардиналу Орсини[257]. Очень содержательна и военная корреспонденция, например сохранившаяся переписка между Карлом VIII, Луи де Ла Тремуйем и разными капитанами во время бретонской кампании 1488 г.[258]
Судебные архивы (во Франции – фонды парижского парламента и грамоты о помиловании, выданные королевской канцелярией) не только позволяют подсчитать количество мелких военных эпизодов и взглянуть на разные аспекты деятельности военных с точки зрения права и закона, но и дают точный социальный срез военного сословия. Даже в книгах записей нотариусов или письмоводителей есть перечни, завещания, акты о передачах, где сторонами-участниками являются воины.
Но, может быть, самая полезная и в то же время самая обширная документация – это финансовые архивы общественного и, реже, частного характера: бухгалтерские документы, составленные городскими, княжескими, королевскими властями, дают возможность узнать о принципах набора армии, о численности личного состава и ее изменениях, о расходах; позволяют разглядеть не только командиров, но и простых солдат; увидеть, как решались проблемы индивидуальной и коллективной экипировки и снабжения продовольствием.
Письменной документацией дело не ограничивается. Значение имеют и неписьменные источники. Важные результаты порой дают раскопки на полях сражений: так, в Алжубарроте (Португалия) обнаружены ямы, расположенные рядами или в шахматном порядке, которые, как предполагается, были вырыты в 1385 г. английскими лучниками Джона Гонта, возможно, для того, чтобы вбить колья и таким образом останавливать атаки кастильской кавалерии[259]; обследование ям, куда были сброшены погибшие в битве при Висби (остров Готланд) в 1361 г., позволило, с одной стороны, оценить размеры людских потерь, а с другой – произвести полное научное исследование оборонительного вооружения[260]. До нашего времени сохранилось немало городских стен, замков, цитаделей, укрепленных церквей, фортов, домов-крепостей, возведенных или перестроенных в конце Средних веков: стены Авиньона, Йорка, Ротенбурга и Нордлингена, замки Венсенн, Фужер, Сальс, Карлштейн и Тараскон... Кроме того, из раскопок, из бережно сохраненных боевых трофеев (например, захваченных войсками швейцарских кантонов у Карла Смелого)[261] или из даров по обету, принесенных тому или иному храму[262], но прежде всего – из бывших императорских, королевских, княжеских собраний и коллекций сеньоров в довольно большом количестве до нас дошли шлемы, латы, щиты, части конских доспехов, мечи и различное древковое оружие, наконечники стрел, арбалеты и даже знамена. Сегодня все это в основном хранится в различных музеях: в Арсенале в Тауэре и собрании Уоллеса в Лондоне, Музее армии в Париже, музее Порт де Аль в Брюсселе, замке Святого Ангела в Риме, музее Штибберта во Флоренции, музее Армерия реале в Турине, музее Реаль армерия в Мадриде, коллекции замка Амбрас в Тироле и т. д. Также нужно отметить, что львиная доля сохранившегося оружия появилась после 1450 г. и характеризуется исключительно высоким техническим уровнем и художественным качеством, поэтому не дает полного представления об оружии, действительно использовавшемся простыми воинами на поле боя.
