– Лэйк!

На лице Дэвина отразился ужас, поскольку он действительно ужаснулся.

– Лэйк? Но... – Слова застряли у него в горле, и ему пришлось прокашляться. – Мы же... мы ничего не рассказывали ему. Откуда он может знать что-то?

Губернатор злобно оскалился, вспомнив старое, снисходительное лицо Лэйка.

– При желании он мог узнать. Он не погнушается никакими средствами, если они дадут ему власть над врагами. А теперь его враги – мы, Мартин. Мне следовало предвидеть это.

– Лэйк действительно ушел отсюда страшно рассерженный, – признал Дэвин. Это правда, сэр.

Губернатор загнул палец, начав перечислять.

– Я хочу, чтобы ты выяснил, что, собственно, происходит. Далее... – Он загнул второй палец. – Я хочу, чтобы ты положил этому конец, если такое вообще возможно. – Потом ему в голову пришла еще одна мысль. – И, думаю, тебе стоит разыскать мистера Лэйка и побеседовать с ним. Постарайся с ним Договориться.

Дэвин поднялся с кресла и совершенно неожиданно почувствовал, что у него подкашиваются ноги.

– Считайте, что все уже сделано, сэр. И не волнуйтесь.

– Я волнуюсь, Мартин, – жестко заявил губернатор.

– Я тоже, – беззвучно сказал Дэвин сам себе, направлГясь к двери.

Дэвин уладил несколько других дел – сделал пару телефонных звонков, распорядился насчет некоторых изменений в работе администрации и передал поступившие губернатору приглашения Вилме Бентхофф, главному организатору предвыборной кампании. Потом он уединился в своем кабинете за запертой дверью, никому ничего не сказав. Он постарался сохранить деловой вид: серьезное задание, секретное, срочное, страшно важное, только он один может выполнить его, и «не надо ни о чем спрашивать, я все равно ничего вам не скажу, о таких вещах дозволено знать только нам, непростым людям, а особенно мне, самому надежному и верному помощнику губернатора».

Только рухнув в свое кресло у стола, за закрытой дверью своего кабинета, Дэвин получил возможность погрузиться в размышления, поволноваться, поругаться вслух, покипеть от ярости и попытаться разобраться в происходящем. Из этой ситуации должен быть выход. Он потратил так много времени, положил так много сил, растоптал на своем пути так много людей, чтобы добиться того положения, которое занимал сейчас. Из этой ситуации должен быть выход, на эту загадку должен быть ответ, эта головоломка должна иметь решение.

И он найдет его. Это часть его работы, не так ли? – вести губернатора вперед по прямой, ровной дороге, хранить имя босса незапятнанным. Что ж, до сих пор он справлялся со всем успешно и не собирался потерпеть неудачу сейчас.

«Итак, надо все продумать, – размышлял он, – надо все организовать».

Он нацарапал несколько имен на листе бумаги, а потом принялся листать настольный справочник в поисках телефонных номеров. Первое: необходимо раздобыть информацию, выяснить, что происходит. Второе: когда он все выяснит, необходимо взять ситуацию под контроль – под самый жесткий контроль, какой только возможен.

Первое имя в списке: доктор Харлан Мэтьюс, патологоанатом. Ему поступит звонок непосредственно из офиса губернатора; это напомнит ему о серьезности его обязанностей... и последствий, которые грозят ему в случае, если он со своими обязанностями не справится.

– Доктор Мэтьюс, – раздался голос на другом конце провода.

Дэвин занес ручку над желтой страницей блокнота, готовясь записывать.

– Доктор Мэтьюс, с вами говорит Мартин Дэвин, глава администрации и первый помощник губернатора.

– Что вам угодно? – Похоже, звание Дэвина не произвело на собеседника особого впечатления.

Дэвин отважно ринулся с места в галоп, намереваясь приструнить этого парня. Он спросил довольно резко:

– До нашего сведения дошло, что вы разговаривали с репортером Шестого канала. Я звоню проверить, верны ли слухи.

Это произвело на Мэтьюса еще меньше впечатления.

– Да... Да, я разговаривал с репортером. И даже отправил ее домой с диагнозом.

Дэвин не терпел несерьезного отношения к своей персоне.

– Извините, доктор. Кажется, я задал вам вопрос.

– Нет, пока не задали.

– Вы разговаривали с репортером?

– Осадите, Дэвин. Она явилась ко мне без приглашения, совершенно неожиданно. Я развернул ее и занялся своими делами.

– Она задавала вопросы относительно ситуации?

– Да, задавала – и не получила никаких ответов.

– Почему мы должны вам верить? Теперь Мэтьюс пришел в бешенство.

– Потому что я профессионал, мистер Дэвин. Я действую в согласии с определенными этическими установками.

До сих пор Дэвин еще ничего не записал в блокнот. Он откинулся на спинку кресла и попробовал более мягкий подход:

– Ладно... Вы, конечно, понимаете, что губернатор и его семья высоко оценят ваше согласие по-прежнему содействовать сохранению всего дела в строжайшей тайне.

– Желания губернатора меня не касаются, и его тревога вызвана ложными слухами. Послушайте, я произвожу от десяти до двадцати вскрытии каждую неделю, и все с соблюдением одних и тех же формальностей и правил. Результаты вскрытия не подлежат оглашению, информация не доводится до сведения общественности или прессы – и так было всегда. Дочь губернатора была одним случаем из множества; я ничем не выделял его и отнесся к нему, как к любому другому. И знаете, либо губернатор переоценивает важность своей персоны, либо он недооценивает меня, но и в первом, и во втором случае я больше чем просто раздосадован.

Теперь Дэвин резко сбросил обороты. Он по-прежнему нуждался в информации и начал бояться, что Мэтьюс повесит трубку, прежде чем поделится ею.

– Я понимаю, сэр. Но исключительно для моего сведения, вы не могли бы назвать имя репортера?

– Лесли Олбрайт, Шестой канал. Она сказала, что пришла как частное лицо, а не как репортер, но само собой, я ей не поверил.

– Конечно. Но какие вопросы она задавала?

– А как вы думаете? Она интересовалась ситуацией. Она уже располагает основными фактами.

Для Мартина Дэвина эти слова прозвучали как смертный приговор.

– Э-э... а она назвала источник информации?

– О... Олбрайт разговаривала с одной из служащих архива, но уверен, она все знала и раньше. Она знала, что искать и кого расспрашивать.

– Она упоминала имя Джона Баррета?

– Это телеведущий?

– Да.

– Нет, не упоминала.

– И вы ей ничего не сказали?

Мэтьюс снова начинал терять терпение.

– Послушайте, не беспокойтесь. Я прикрыл вас, я прикрыл Грея, я прикрыл всех нас. Я знаю правила игры, Дэвин. История вроде этой может выставить нашу профессию в плохом свете, и я не хочу лезть в петлю. Я сделал свою работу, я написал точное и соответствующее истине заключение, я ни в чем не нарушил профессиональную этику и держал язык за зубами. Что бы ни случилось вне сферы моего влияния... послушайте, это ваша проблема, причем не мной созданная.

– Ну что ж, уверен, губернатор оценит...Мэтьюс послал губернатора подальше и сказал:

– А теперь оставьте меня в покое, ладно? Отбой.

Мартин Дэвин швырнул трубку на рычаг и некоторое время пытался восстановить присутствие духа – и уязвленную гордость своего эго. «Ладно, доктор Зазнайка Мэтьюс, изображайте крутого парня». Оставались и другие источники информации, и главный – Тина Льюис, исполнительный директор Шестого канала. Если там происходит что-нибудь существенное, она наверняка знает и наверняка захочет рассказать ему. Он выручал ее в прошлом и без всяких колебаний попросит об ответном одолжении.

Он набрал номер, и Тина ответила:

– Тина Льюис у телефона.

– Тина... – Дэвин с удовольствием поотрывал бы головы нескольким людям в этой телекомпании, но понимал, что должен сохранить с ними хорошие отношения, особенно в год выборов. Он заговорил тоном старого доброго приятеля: – Мартин Дэвин беспокоит.

Она была рада слышать его.

– Привет, Мартин, как дела?

– В общем все в порядке.