Как выяснилось, Глен Мерфи – чье имя стояло первым в Папиных заметках был одним из давнишних клиентов оптового магазина Баррета «Все для слесарно-водопроводного дела», который на паях с братом держал маленькую ремонтную службу и магазинчик розничной торговли сантехническим оборудованием на южной окраине города. По телефону он произвел впечатление шумного, веселого парня из тех, что увлекаются охотой, рыбалкой и любят смотреть футбол по телевизору с большим экраном. Во плоти он оказался верзилой с раздавшейся талией, настоящим рубахой-парнем.

– Да ну, без шуток? – прогрохотал он, стоя за прилавком своего магазинчика со сложенными на груди ручищами. – Неужели я действительно вижу перед собой сынишку Джона?

– Безусловно, – сказал Джон, отвечая на крепкое рукопожатие Глена. – А это мой сын и внук Джона, Карл. Глен схватил руку Карла и смял ее в огромном кулаке.

– Рад познакомиться, Карл. – Потом сказал Джону: – Симпатичный парнишка у тебя.

Карл улыбнулся. Этот парень заставил его слегка смутиться, но по крайней мере Глена Мерфи не оттолкнет его внешний вид, который существенно изменился. Карл позволил бабушке сделать себе достаточно традиционную прическу – волосы ровно подстрижены по бокам, пробор слева – и воздержался от каких-либо критических замечаний. Что же касается украшений, он оставил их дома в ящике своего стола. Подобную перемену Карл объяснял только той причиной, что он просто почувствовал ее своевременность.

– Ну ладно, – сказал Глен чуть более сдержанным тоном. – Эл уже здесь, так что давайте пройдем в офис. Джек, стань за прилавок. – Джек, молодой человек в синем фартуке, кивнул и занял свой пост, а Глен провел Джона и Карла по проходу мимо стендов с душевыми насадками и гибкими трубами к офису, расположенному в задней части магазина.

Глен представил собравшихся друг другу:

– Познакомься, Эл, это Джон Баррет – младший... сын Джона Баррета. А это внук Джона Баррета, Карл. Джон и Карл, это Эл Коннорс, фельдшер.

Эл Коннорс оказался молодым усатым блондином лет тридцати с сумрачным выражением лица, в простых джинсах и клетчатой рубашке.

– Очень приятно. Я видел вас по телевизору. И ваш отец рассказывал мне о вас.

Глен расчистил место на столе, чтобы сесть, а прочие нашли себе стулья.

– Эл, просто чтобы ввести тебя в курс дела: речь пойдет практически о том же, о чем шла в прошлый раз. Помнишь, я звонил тебе, говорил, что старший Джон Баррет хочет поднабраться у тебя кое-какой информации?

Эл кивнул. Казалось, он тщательно обдумывает все услышанное, прежде чем заговорить самому.

Глен продолжал:

– Я уже рассказал об этом Джону – о том, как мы с его отцом разговаривали о губернаторской дочке и... Когда это было?

– Кажется, в мае, – сказал Эл. – В начале мая.

– Ага. Я помню, что дочь губернатора только что умерла и ее похоронили...

– И именно тогда мы с тобой разговаривали на эту тему, – сказал Эл.

– Да, верно... поскольку ты был там и все видел, – Глен повернулся к Джону и Карлу. – Мы заядлые рыбаки. А когда сидишь в лодке, разговариваешь о самых разных вещах.

– Конечно, – сказал Джон. – Значит, вы пришли к Папе в магазин через неделю после этого разговора...

– Да, и как только твой отец увидел меня, он сразу же – словно только это дело и было у него на уме – отвел меня в сторонку и спросил: «Глен, ты что-то слышал про Хиллари Слэйтер. Ты можешь рассказать мне, что тебе известно?» А я вроде как... ну, удивился, что он вот так сразу спрашивает меня, как будто знает о моем разговоре с Элом. Но я передал ему все, что слышал от Эла, и сказал, что, по-моему, это действительно печальная история...

– Но он уже знал про аборт, – вставил Эл.

– Да, верно. Поэтому-то я и свел его с Элом. – По лицу Джона Глен понял, что он выпустил какие-то части повествования. – Ну, понимаете... У Эла и его напарника было подозрение по поводу случая Слэйтер...Эл снова вмешался:

– Вам ведь известна окончательная версия, правда? Будто Хиллари Слэйтер умерла от передозировки ворфарина? Джон и Карл кивнули.

– Это окончательное заключение, сделанное врачом в больнице, но сначала... В общем, мы не были уверены, но в глубине души подозревали, что имеем дело с последствиями неудачного аборта. Я имею в виду, что девушка находилась в скверном состоянии, и оба мы помнили, что диспетчер упоминал про аборт как возможную причину. Все оказалось не так, но... судя по тому, что мы видели, это, безусловно, мог быть аборт. Помню, Джоэль, мой напарник, прошептал мне неслышно для других: «Вероятно, именно такие последствия и оставляют крючки от плечиков». Но потом мы обдумали это предположение и поняли, что оно не имеет смысла, поскольку по закону любая женщина легко может сделать аборт в клинике. Но тогда мы думали об этом.

Глен спросил Джона:

– Но откуда твой отец это знал? Его же там не было. Джон уже решился ответить, но Глен продолжал, не дожидаясь ответа:

– Во всяком случае, я поведал твоему отцу о нашем разговоре с Элом, и он сказал, что хотел бы сам побеседовать с Элом, поэтому мы договорились о встрече – как и сейчас.

– И Папа встретился с вами... когда?

– В первую или вторую неделю мая. Вскоре после того, как Слэйтер похоронили и шум вокруг этой истории начал понемногу стихать. – Эл помолчал немного, вспоминая. – Мне понравился ваш отец. Мне действительно жаль, что он умер. Я искренне соболезную вам.

– Спасибо.

Эл пытливо взглянул на Джона и Карла.

– Когда я разговариваю с вами, у меня такое чувство, будто я снова разговариваю с ним. Вы меня понимаете? Люди не любят поднимать лишний шум и задавать слишком много вопросов. Но, похоже, ваш отец был из тех, кто делает это, – и это мне понравилось. Я не могу говорить за него; я не знаю, почему он полез в это дело, но... вряд ли он хотел просто собрать какой-то компромат на губернатора. Думаю, у него на уме было нечто большее. Он болел душой за кого-то. – Эл повернулся к Глену. – Тебе так не кажется?

Глен слегка пожал плечами и сказал:

– Думаю, он скорбел о Хиллари – а может, о многих Хиллари.

– Так или иначе, – сказал Эл, – возможно, вам удастся довести до конца начатое им дело.

– Надеемся, – отозвался Карл. А Джон добавил:

– В данный момент мы пытаемся выяснить, докуда он дошел. Поэтому... не расскажете ли вы нам то, что рассказали ему? Все по порядку.

– Конечно... Хорошо. – Эл достал из кармана листок бумаги с краткими заметками. – Я работаю фельдшером в двенадцатом отделении пять лет. В пятницу 19 апреля я работал в вечернюю смену, когда в 18.02 мы получили сообщение от диспетчера: «маточное кровотечение», 1527, Роанок-Уэст – это резиденция губернатора, его особняк.

Тут вмешался Глен:

– Эл, расскажи ему о том... ну, как часто тебе приходится слышать о маточных кровотечениях.

– В общем, нередко. Я заметил это, и мои коллеги говорили о подобных вызовах – не открыто, но знаете, то один, то другой вскользь упоминал о них. Но если говорить прямо, вызовы по поводу маточных кровотечений мы получаем довольно регулярно. Даже удивительно.

– А как часто они вызваны неудачными абортами? – рискнул спросить Джон. Эл покачал головой.

– Мы просто не говорим об этом. И знаете, в справочнике, которым мы пользуемся, тоже об этом не говорится. В нем упоминается о самопроизвольных абортах, то есть о выкидышах, но не о неудачных искусственных абортах.

– Хм.

– Но мы ведь не всегда выезжаем на маточные кровотечения. Очень часто они не представляют серьезной опасности, и бригады медицинской помощи сами справляются с ними. Однако это кровотечение было действительно скверным. Туда направили и бригаду медицинской помощи, и нас. Так или иначе, мы приняли вызов, и по дороге получили краткое сообщение от диспетчера: «Женщина неизвестного возраста, затрудненное дыхание; неизвестно, в сознании ли сейчас; возможная причина – аборт».

– Значит, диспетчер действительно сказал «аборт»? – уточнил Джон.