– И больше никогда не поднимайте этот вопрос в моем присутствии, понятно?
– Понятно, сэр.
Доктор повернулся к ней спиной и стремительно зашагал по коридору.
Лесли схватилась за косяк, чтобы сохранить равновесие, и, вытянув губы трубочкой, бесшумно присвистнула.
Сестра-регистратор, сидевшая за маленьким окошечком в приемной частного кабинета доктора Лиланда Грея, ответила на звонок, сделала соответствующую запись в регистрационном журнале и сообщила доктору, как только он закончил с очередным пациентом:
– Доктор Грей, вам звонил доктор Мэтьюс из больницы«Бэйвью». Он попросил перезвонить ему.
Доктор Грей был пожилым человеком с редеющими волосами, зачесанными назад, твердым подбородком и холодными голубыми глазами, пристальный взгляд которых мог привести в смущение целую армию. Услышав сообщение, он сохранил хладнокровие главнокомандующего, но незаметно глянул через окно в приемную, проверяя, кто там находится. Хм. Ничего срочного.
– Следующая миссис Деметри? – спросил он. Медсестра заглянула в свой список.
– Да. Она жалуется на боль в горле.
– М-м-м... Ладно... Я освобожусь через несколько минут.
– Хорошо.
Доктор Грей прошел – почти промаршировал – в свой офис и закрыл за собой дверь. Он быстро пробарабанил пальцами по клавишному телефону, набирая номер, и подождал, слушая длинные гудки в трубке.
– Доктор Мэтьюс, – ответил голос на другом конце провода.
– Харлан, это Ли.
– Ли... – наступила неловкая пауза.
– Давай поскорее, дружище. Меня пациенты ждут.
– Скверные новости, Ли. Ко мне в офис заглядывала репортер Шестого канала. Она знает про дело Хиллари Слэйтер и что-то тут вынюхивает.
Глаза доктора Грея сузились, но спина осталась совершенно прямой.
– Что за репортер?
– Лесли Олбрайт.
– Никогда о такой не слышал.
– Она не особо важная или известная персона, но она делает репортажи для новостей Шестого канала.
– Что она знает, что спрашивала и что ты сказал ей? Пулеметная очередь вопросов привела Мэтьюса в легкое замешательство.
– Ну... во-первых...
– Что ты сказал ей?
– Я ничего не сказал ей, Ли. Сказал, что не могу обсуждать это дело.
– А что она знает?
– Она знает – или по крайней мере пытается узнать – причину смерти Хиллари.
Грей начинал раздражаться.
– Она что, читать не умеет? В свидетельстве о смерти все написано совершенно ясно.
– Она знает, что свидетельство о смерти расходится с заключением патологоанатома.
– Откуда она это знает?
– Я ей ничего не говорил... я хочу, чтобы ты это понял.
– Тогда кто сказал?
Мэтьюс начинал волноваться.
– Ли...
– Кто ей сказал? – И Грей сопроводил свой вопрос несколькими ругательствами, свидетельствовавшими о его нетерпении.
– Я спешил на вскрытие, поэтому у меня не было времени задавать вопросы. По словам Олбрайт, она узнала это от служащей архива, которая перепечатывала заключение о вскрытии.
Теперь Грей просто выругался. Мэтьюс продолжал, пока имел возможность:
– Я не знаю, с чего вдруг Олбрайт заинтересовалась этим делом, особенно когда прошло столько времени, но... очевидно, где-то произошла утечка информации, и скажу прямо, я тут ни при чем. Она уже располагала информацией, когда явилась сюда.
– Что за служащая?
– Я собираюсь выяснить.
– Когда выяснишь, позвони мне.
– Обязательно. Посоветуешь еще что-нибудь?
– Пока нет, разве что держи свою пасть закрытой! – Грей швырнул трубку на рычаг, ненадолго задумался, а потом снова поднял ее.
Мисс Роудс, секретарь губернатора Слэйтера, ответила на телефонный звонок:
– Офис губернатора Слэйтера. – Услышав, кто звонит, она немедленно соединила его с губернатором.
Губернатор Слэйтер поднял трубку, а потом откатился на своем кресле к окну, скрывшись за высокой ширмой.
– Да, Ли. – Несколько минут он внимательно слушал; лицо его медленно мрачнело, а лежащая на подлокотнике кресла рука то сжималась в кулак, то снова разжималась. Глядя в окно на купол Капитолия, он вдруг почувствовал себя голым и беспомощным перед миром и откатился обратно к столу.
– Спасибо, Ли.
Меньше чем через три минуты в офис губернатора стремительно прошел Дэвин, всколыхнув воздух у стола мисс Роудс, и закрыл за собой дверь.
По лицу губернатора Дэвин понял: что-то стряслось. Несколько мгновений губернатор даже не мог заговорить; он напряженно о чем-то размышлял, кипя от злости, а потом треснул по столу кулаком и громко выругался.
– Что случилось, сэр?
Слэйтер откинулся на спинку кресла и, потирая подбородок, уставился на крышку стола, словно по ней ползали какие-то крохотные насекомые, которых он хотел раздавить.
– Мартин... боюсь, наша линия фронта прорвана. Дэвин почувствовал острую боль под ложечкой. Он догадался, о чем пойдет речь.
– В чем дело, сэр?
– Мне только что позвонил наш семейный врач, доктор Грей. Как ты знаешь, Хиллари умерла у него на руках. Он установил причину смерти и заполнил свидетельство о смерти. Он сделал все возможное, чтобы защитить частную жизнь моей семьи.
Дэвин кивнул. Он принимал участие в том деле. Губернатор кипел и изо всех сил старался говорить ровным голосом:
– И надо же такому случиться в год выборов! – Он снова выругался, и довольно громко. – Надо же было ей умереть – да еще умереть таким образом – не когда-нибудь, а именно в год выборов! – Потом он поморщился, осознав, что он только что сказал, и немного сник. – О, прости меня, Хиллари. – Он поднял глаза к потолку и некоторое время, казалось, молился, обращаясь к своей дочери. – Я знаю, ты не виновата. – Он перевел взгляд на Дэвина. – Но иногда я просто не верю в свою счастливую звезду. – Он навалился грудью на стол и сообщил новость: – Доктору Грею только что звонил патологоанатом, производивший вскрытие... как там его?
– Э-э... Мэтьюс, кажется. У меня где-то записано имя.
– Точно, Мэтьюс. Мэтьюс сказал, что к нему приходила женщина-репортер с Шестого канала. Она задавала вопросы о смерти Хиллари, и, похоже, ей известна истинная причина смерти!
Теперь Дэвина просто-таки скрутило от боли под ложечкой.
– О нет...
Губернатор продолжал сидеть в той же позе, яростно сверкая глазами, так что Дэвину пришлось задать вопрос:
– Вы сказали, Шестой канал?
– Шестой канал.
– Что за репортер?
– Олбрайт. Мы знаем кого-нибудь по имени Олбрайт? Дэвин кивнул:
– Ну как же, конечно. Это она делала репортаж с митинга. Именно ее репортаж мы... приправили пикантными подробностями.
Слэйтер взвился от ярости и широко взмахнул руками.
– Мартин, откуда она все узнала, черт побери?! Никто не должен был знать! Даже жена не знает!
– Я... Мне это неизвестно, сэр.
– Ладно, я хочу, чтобы ты это выяснил и положил конец всем изысканиям, которые они там проводят у себя на Шестом канале. Это мое дело, личное дело моей семьи, не предназначенное для широкого обсуждения! Ты дашь им это понять!
– Но, сэр, я же не могу просто...
– У тебя есть там друзья, Мартин! И не говори мне, что не можешь!
– Тина Льюис имеет некоторое влияние, но она не высшая инстанция. А как насчет Лорена Харриса, главного менеджера телекомпании? Я думал, вы с ним друзья.
Слэйтер потряс головой:
– Нет-нет, это только в самом крайнем случае. Лорен слишком крупная фигура, слишком заметная, слишком... Господи, ну неужели ты не понимаешь? Если я обращусь к нему, это будет выглядеть так, словно я пытаюсь замять историю, пытаюсь использовать свое влияние с целью скрыть что-то, а если это станет известно?.. – Он закатил глаза в ужасе от одной этой мысли и после небольшой паузы твердо объявил свою волю: – Я не хочу, чтобы со стороны казалось, будто я предпринимаю какие-то действия в связи с этим. Я хочу, чтобы все было улажено тихо, втайне от всех, незаметно – ты понял?
– Да, сэр.
Губернатор еще немного поразмышлял, еще немного свирепым взглядом повыслеживал насекомых на своем столе, а потом как будто выделил одно из множества:
