– Да, помню.

– Полиция другого штата скоро передаст нам Тэда. Он обвиняется в покушении на убийство и показывает пальцем на тебя. Говорит, что ты был там, что ты убил старика.

Хови отреагировал скептически:

– О, да неужели?

Хендерсон приблизился к столу.

– Слушай... мы с тобой играли в эту игру так много раз, что все правила тебе известны. Ты помогаешь следователю, следователь помогает тебе. Мы выслушали версию Тэда. Теперь мы хотели бы выслушать твою. Ты хочешь говорить?

Хови рассмеялся и затянулся сигаретой.

– Давайте послушаем версию Тэда.

Хендерсон пролистал блокнот и заглянул в записи.

– Вы вдвоем отправились в оптовый магазин Баррета на поиски кассеты. Ты начал избивать владельца магазина Джона Баррета – старшего, пытаясь заставить его сказать, где кассета. По словам Тэда, старик отказывался говорить, и тогда ты, Хови, разошелся по-настоящему и в конце концов забил его до смерти.

Хови затряс головой.

– Ничего подобного! Ничего подобного!

– Ты это говоришь нам, Хови?

– Да, вам! И вам стоит меня выслушать!

– Так, значит, этого не было? Хови кипел от негодования.

– Нет, нет, нет... это же Тэд вам сказал! А чего еще от него можно было ожидать?

– Где он погрешил против истины?

– Я не убивал старика!

– Значит, убил Тэд?

– Ну...

– Что?

– Никто никого не убивал. Мы его избили, вот и все. Мы хотели получить пленку, а он не говорил, где она, – и мы просто попытались применить некоторые средства убеждения.

– Я бы сказал, средства довольно серьезные – настолько серьезные, что он умер.

– Послушайте, у него случился сердечный приступ или что-то вроде этого. Мы били его несильно. Другого старика мы побили точно так же, и он не умер.

– Какого другого старика?

– О... разве Тэд вам не рассказал?

– Какого другого старика? Хови улыбнулся.

– Вот видите? Сейчас вы разговариваете с нужным человеком! Я ничего не скрываю – я с вами сотрудничаю. Вспомните об этом впоследствии. Другой старик... Лэйк... Сначала мы вышли на него, поскольку думали, что пленка у него. Мы немножко прижали парня прямо возле его дома, и... право, не помню, врезали мы ему сначала, или сначала он заговорил... Он оказался полным слабаком, знаете ли. Едва мы его схватили, он сразу заверещал: «У меня ее нет! У меня ее нет!» Кажется, Тэд дал ему пару раз по морде. Тэд – человек жестокий, знаете ли. Я такими делами не занимаюсь.

– Конечно, не занимаешься.

– Но Лэйк все выложил нам как на духу: мол, пленку он отдал Джону Баррету, владельцу оптового магазина, и рассказал нам, где находится магазин и все подробности. Он моментально раскололся, так что мы его отпустили. Он оказался тряпкой.

Оукли счел это интересным:

– Судя по твоим словам, вы вообще практически не били Лэйка.

– Нет. Практически не били.

Хендерсон возобновил наступление.

– Но Баррета вам пришлось избить посильнее, так?

– Эй, послушайте...

– Так сильно, что вы убили его. Хови негодующе затряс головой.

– Никто никого не убивал!

– Лэйк. Ты сказал, фамилия другого человека Лэйк. А имя?

– М-м-м... Кажется, Эдвард. Вилли говорил, он вроде был какой-то шишкой в администрации. Я не знаю, чем он занимался.

– Хорошо. Кто опрокинул штабель труб на старика Баррета? Это была твоя идея?

– Нет, нет! Это Тэд придумал! Послушайте, я не настолько крут! Я не зарабатываю себе на жизнь убийствами! Этим Тэд занимается. Он в таких делах дока. Он сказал, что нужно представить все несчастным случаем.

– Значит, ты сел на автокар...

– Тэд сел на автокар! Слушайте, перестаньте смотреть на меня. Убийца Тэд. Я – свидетель. Я рассказываю вам все, как было на самом деле.

– И вы так и не нашли пленку?

– Не стали там задерживаться. Как только старик помер, мы опрокинули на него трубы и смылись оттуда.

– Кто такой Вилли?

– А?

– Ты сказал, что о Лэйке тебе говорил Вилли. Кто такой Вилли?

– Вилли Феррини? – спросил Оукли. Хови просиял.

– Точно. Посредник. Вилли Посредник. Хендерсон усмехнулся.

– Воображающий себя крестным отцом. Замечание показалось Хови забавным.

– Ага. Он даже пытается подражать Марлону Брандо!

– Каким боком он замешан в деле?

– Мы иногда работаем на него. Именно он нанял нас тогда завязать драку на митинге губернатора, и именно он поручил нам разыскать Лэйка и ту пленку.

– А что было на пленке – он говорил вам? Хови легко пожал плечами.

– Какая-то сверхсекретная информация, типа перехваченных телефонных разговоров, тайных переговоров – все в таком роде. Что-то страшно важное.

– Кто нанял Вилли? Хови снова пожал плечами.

– Спросите у Вилли.

Во вторник утром, около четверти девятого, Джон и Мал, оператор, припарковали белый микроавтобус Шестого канала на одном из зарезервированных для представителей прессы мест на автостоянке за зданием Капитолия. После чего направились через лужайки и газоны широкой площади к зданию администрации четырехэтажному комплексу из мрамора и бетона, выходящему фасадом на площадь и построенному в стиле классицизма в подражание окружающим зданиям. Джону здание администрации всегда казалось мрачным и похожим на коробку, словно все эти прекрасные кабинеты с огромными окнами служили боксами многоэтажного гаража, неизвестно с какой целью украшенного с фасада огромными колоннами. Да и сегодня сие архитектурное сооружение тоже не произвело на него особо хорошего впечатления.

Они шли через площадь, словно два крохотных суденышка, пересекающих зеленое море: Мэл тащил на плече камеру, а в другой руке сумку с аппаратурой; Джон нес штатив, несколько осветительных приборов, а также блокнот для записей. Они привлекли к себе несколько взглядов, но мимолетных. Телевизионщики были здесь делом обычным.

Джон посмотрел на часы. Губернатор ожидал их ровно в девять. Они успеют вовремя.

Но путь казался им очень долгим – не только потому, что они тащили оборудование, но и потому, что никто из них не испытывал удовольствия при мысли о предстоящем интервью. Всю дорогу в машине Мэл постоянно повторял фразы типа: «Да, в смелости тебе не откажешь, Джон – что есть, то есть», «Да, сэр, заданьице не из простых», «Надеюсь, они помнят, что я только оператор» и «О чем, собственно, ты собираешься его спрашивать?»

У Джона предстоящее интервью вызывало странные, смешанные чувства: естественное беспокойство о самом интервью и возможных его последствиях – и приятное возбуждение, вызванное духом опасности и приключений, который окружал всю эту историю. Джон огляделся по сторонам, отметив про себя, сколь крохотными и незначительными кажутся они с Мэлом посреди широкой площади. Словно муравьи. Одинокие муравьи. Да, одиночество – тоже часть этого приключения.

Им потребовались некоторые усилия, чтобы протащить оборудование через вращающиеся двери в вестибюль. Им пришлось пройти через пост охраны, где два охранника в синей форме проверили их документы, осмотрели аппаратуру, просветили рентгеновскими лучами их сумки и футляры и заставили их пройти через арку металлоискателя. Последний начинал пищать всякий раз при прохождении Мэла, пока тот не вынул сережку из уха – сегодня он выбрал довольно большую.

Наконец они оказались внутри, чувствуя благоговейный трепет завоевателей, взявших неприступную крепость. Здесь трудились Большие люди, Гиганты, Правители и Короли. Здесь, в этих мраморных залах, под этими высокими потолками и медными люстрами, Держатели Власти принимали решения и направляли ход истории. В кинофильмах всегда звучала торжественная музыка, когда герой оказывался в подобном окружении. Джон никак не мог отделаться от мысли о фильме «Мистер Смит едет в Вашингтон» с Джеймсом Стюартом в главной роли. Потом его вдруг поразила другая мысль: «Пророк Илия предстает пред царем Ахавом» – и он снова почувствовал себя ничтожным муравьем.

Когда дверь лифта открылась перед ними на четвертом этаже, взору их предстали священные покои Царя: просторный холл, где преобладал мрамор, со стен смотрели фрески с изображением различных эпизодов из истории штата. А посреди красного ковра возвышался, подобно бастиону, стол секретаря регистратора, за которым, лицом к лифту, сидела костлявая дама в очках на цепочке, похожая на часового на крепостном валу, готовая преградить путь не прошенным гостям. В одном углу, справа от стража в униформе, стоял стол, неизвестно для чего предназначенный.