– Случайно нарочно?

– Да. Мне интересно. Господи, меня же могли убить. Как глупо! – Она увидела, что широкое плечо Фабера оказалось совсем близко от ее щеки. «Мне хотелось бы прислониться к нему головой, – подумала она, – закрыть глаза и танцевать всю ночь». Было так хорошо – музыка, движение их тел, ощущение сильной руки у себя на талии. Она резко остановилась. О чем только она думает? Ее нога споткнулась о ногу Фабера.

– Простите, – сказал он. – Я наступил вам на ногу?

– Нет, нет, это я виновата. Мне надо идти.

– Непременно? Я все-таки наступил вам на ногу?

– Нет, нет, не наступили, честное слово. Мне просто пора уходить.

– Разумеется. – Он провел ее к столику.

Гарден захватила сумочку и перчатки, а Фабер взял ее накидку. Около выхода он накинул ее Гарден на плечи.

– Позвольте мне проводить вас, – сказал он. – Я хочу быть уверен, что вы не хромаете. – Он предложил ей руку.

Гарден взяла его под руку.

– Пойдем по палубе? От морского воздуха вы будете крепче спать. – Не дожидаясь ее согласия, он направился к выходу на палубу. Увидев их, слуга поспешно распахнул дверь.

– Наконец-то, – сказал Фабер. – Завтра мы наконец увидим синее небо.

Луны не было. Зато звезды казались такими же большими и близкими, как висящие на верхней палубе фонари.

– Как красиво, – произнесла Гарден.

– Вы никогда не видели звезд на море? Идемте, посмотрим.

Они прошли мимо светящихся окон кают на нос корабля. Ощущение было такое, словно они плывут в звездном небе.

Вдруг плечи и голова Фабера загородили звезды, когда он обнял ее и прижался губами к ее рту. Его губы шевелились, а сильная теплая рука скользила вниз по спине, прижимая Гарден.

Сердцу Гарден стало тепло, по рукам и ногам забегали мурашки. Руки потянулись к его плечам и обняли за шею. Она ответила на поцелуй со всем жаром изголодавшегося по любви сердца.

Накидка упала. Губы Фабера скользили по ее горлу, по плечу.

– О Боже! – воскликнула Гарден. Она изогнулась в его объятиях. – Что я делаю? Пустите меня!

Фабер поднял голову, отпустил ее и взял пальцами за запястье.

– Не бойтесь, – успокаивающе произнес он. – Доверьтесь мне. Для мужчины и женщины это самая естественная вещь в мире – хотеть друг друга.

– Я люблю Ская. И только Ская.

– Так и должно быть, милая. А в данный момент вы хотите меня. Это ничего не отнимает у вашего Ская. Его же здесь нет. А я есть. И мы можем доставить удовольствие друг другу.

– Нет, я не верю в это. Это неправильно. – Гарден вырвала руку и бросилась бежать по палубе. Фабер поднял накидку и двинулся было за ней, но остановился. Он сунул накидку под мышку, достал сигарету и закурил. Вспыхнувшая спичка осветила его улыбку.

– Такие модные, – пробормотал он, – так уверенно излагают свое неправильное понимание Фрейда. И так пугаются, когда сталкиваются с ним вплотную. – Он бросил спичку за борт. – А все же жаль. Эта девушка, должно быть, необыкновенна в постели.

Весь остаток путешествия Гарден не выходила из каюты. Еду, шампанское и сигареты присылали ей туда.

Ее захватили врасплох, говорила она себе. Доктор Фабер воспользовался ее слабостью. У нее была просто – как же это называется? – трансференция.

И все же она знала, что на какое-то мгновение почувствовала к нему то, чего не чувствовала никогда раньше. Поцелуй Фабера отличался от поцелуя Ская, и это волновало ее. Было опасным. Возбуждающим. Новым.

Она и не знала, что поцелуи одного мужчины отличаются от поцелуев другого. И что она может вынести прикосновение кого-то, кроме Ская. И что может быть желание без любви.

Теперь мысли об этом одолевали ее днем и ночью.

Барочное великолепие «Франции» прекрасно подготовило Гарден к парижскому дому принчипессы. Она знала, что большие особняки во Франции называются частными отелями. Дом Вики и был размером с небольшой отель. Как и «Франция», он был отделан в стиле Людовика XIV, с изобилием позолоты, мрамора и настенных росписей.

Цвета дома были фиолетовый и серый – ливреи лакеев, форма прислуги, почтовая бумага. Вместо зеленого с серым в Нью-Йорке или желтого с белым в Саутхемптоне. Дворецким был говорящий по-английски француз Берси. Шофера звали Мопен. Автомобиль был серый «деляж» с фиолетовой обшивкой. Жизнь была та же самая.

Горничная проводила Гарден в предназначенные для нее комнаты. В спальне был даже выходящий в сад балкон, совсем как в Нью-Йорке.

И все же это был Париж, Гарден перебрала книги на полках у себя в гостиной, уверенная, что найдет здесь путеводитель по городу. Скай приезжает встретить ее; она сможет предложить ему какие-то интересные развлечения, прежде чем они уедут в Монте-Карло. Может быть, они отправятся куда-то поужинать. Какой бы ни был замечательный шеф-повар у Вики, это совсем не то, что ресторан на Эйфелевой башне. Или у Максима.

Она рассматривала иллюстрацию какого-то странного кухонного приспособления, когда вошла Алекса.

– Гарден, дорогая, это божественно – снова видеть тебя. Будь ангелом, распорядись, чтобы какая-нибудь Мари принесла домашнего шампанского. – Алекса грациозно опустилась в кресло.

Гарден посмотрела на дверь.

– Скай не приехал. Он очень много работает и, раз уж я все равно ехала в Париж, попросил меня привезти тебя.

Гарден была так поражена, что не нашла, что ответить. Алекса весело продолжала:

– Бедный мальчик, он работает просто на износ. Система никак не срабатывает. То одно не так, то другое. Но он не унывает. Все время смеется. Шутку про домашние вина я украла у него. Импортное в Нью-Йорке – домашнее здесь. Поняла? И ради Бога, дай мне выпить как можно скорее. Нажми на эту дурацкую кнопку в дурацком животе золоченого купидона. В жизни не видела такой непристойности.

Гарден нащупала кнопку на ножке стола рядом со своим креслом. Когда вошла горничная, она велела принести шампанского.

– Как, дорогая, ты говоришь по-французски? Это потрясающе! Я, разумеется, не знаю ни слова. Всегда рядом кто-то есть, кто может перевести… Хорошо бы эта Мари поторопилась. По-моему, Скай очень забавно дает имена слугам. В отеле он называет всех официантов, посыльных и дежурных Морисами. А все крупье у него Анри.

Горничная вернулась в сопровождении Берси. Он открыл шампанское, разлил в два бокала и поставил бутылку в серебряное ведерко со льдом.

– Еще что-нибудь, мадам?

– Нет, Берси, благодарю вас. – Он поклонился. – Как вас зовут? – обратилась она к горничной.

– Вероника, мадам.

– Хорошо, Вероника. Мы нальем себе сами. Можете идти.

Алекса подошла к столу с шампанским, подала бокал Гарден, залпом выпила свой и снова наполнила его.

– Это нелегко, – сказала она. Прихватив бутылку, она придвинула стул поближе к Гарден и села, наклонившись вперед. – Послушай, малышка, я не такая хладнокровная, как кажется. Я не люблю смотреть, как страдают люди. Я сказала Скаю, что мне нужно кое-что из одежды, но на самом деле приехала предупредить тебя. Не езди в Монте-Карло, Гарден. Останься в Париже. Возвращайся домой. Твой муж любит меня. Это знают все. Над тобой будут смеяться. Зачем терпеть эту боль?

Гарден пристально смотрела на медленно поднимающиеся в бокале пузырьки.

– Парижские платья действительно так отличаются от других? – спросила она.

– Гарден, ты что, сошла с ума? Разве ты не слышала, что я сказала?

– Я тебя слышала. Я думаю о том, что ты сказала. Просто ты упомянула о платьях, за которыми стоит ехать сюда из Монте-Карло.

– Если уж тебе так интересно, зимняя коллекция Шанель вся в русском стиле. А Монте-Карло просто набит русскими. Я подумала, что было бы забавно приобрести несколько вещей, пока весенняя коллекция не сделала их устаревшими.

– Демоде.

– Что?

– Демоде. Это значит – вышедший из моды. Готова спорить, что ты, Алекса, тоже вышла из моды. Я знаю, сколько времени требуется для примерок. Скай никогда не отпустил бы тебя, если бы любил. Думаю, ты просто пытаешься обмануть меня.