Скай утверждает, что она завтра непременно начнет самостоятельно сидеть, а послезавтра ползать. Я показываю ему книжки о детях. Элен умеет то же, что все младенцы в четыре месяца. Но он, конечно, и слушать не хочет.

Мне очень жаль, что твой артрит доставляет тебе столько страданий. Нет, ты об этом не писала, но я прочла между строк. Смогу ли я уговорить тебя приехать к нам в Канны на несколько недель? Мы собираемся провести там зиму. Скай говорит, что там Элен сможет гулять в парке, а Хис в декабре – мрачное и ветреное место. Это доказывает, какая волшебница наша крошка. Никогда бы не поверила, что Скай согласится расстаться со своим телеграфным аппаратом. Насколько я поняла, прошлая неделя была очень трудной. Резкий взлет и падение курса акций, телеграммы приходят допоздна, и Скай иногда возвращается домой за полночь. С нами, конечно, все в порядке, но многие мелкие инвесторы разорены. Скай говорит, что нельзя заключать сделки, если нет достаточных средств на покрытие убытков. Да, я даже понимаю, что это значит. Мы говорим обо всем, не только о ребенке. Элен, я так немыслимо, так сказочно счастлива, и все благодаря тебе. Я знаю, ты уже устала это от меня слышать, но это правда, и я не устану это повторять.

Твоя тезка проснулась. Я должна бежать, чтобы успеть поиграть с ней, пока няня не унесет ее кормить, купать и снова укладывать. Дай мне знать насчет Канн. Солнце пойдет нам всем на пользу, и мне так хочется, чтобы ты познакомилась со Скаем. Он не знает, что ты причина нашего счастья, но я уверена, будет обожать тебя так же, как и я.

С любовью, Гарден».

Гарден поспешно запечатала письмо, приклеила марку и поспешила в детскую, чтобы посмотреть, как купают Элен. Малышка била кулачками по воде, к восторгу Гарден и неудовольствию няни. Услышав, как открылась и закрылась входная дверь, Гарден бросилась к лестнице.

Скай в холле снимал пальто. Гарден стала быстро спускаться.

– Дорогой, ты сегодня рано. Какой приятный сюрприз! – Она протянула к нему руки.

Скай отвернулся. Он, похоже, даже не заметил ее. Гарден потянула его за рукав:

– Милый, что такое? Что случилось?

Он посмотрел на лежащую на рукаве руку, потом перевел взгляд на ее лицо.

– Гарден, – сказал он, – Гарден, Дэвид Паттерсон мертв. Он застрелился. – У него задрожали губы, рот перекосили боль и страх, он зарыдал.

– Тише, любимый, тише. Все будет в порядке. – Она обняла его за плечи и подвела к стулу. – Садись, милый. Я принесу бренди. – Она осторожно толкнула мужа, и он упал на мягкие подушки.

Скай закрыл лицо руками и опустил голову. Его рыдания разрывали ей сердце.

– Вот, Скай, выпей. – Гарден отвела одну руку мужа от лица и вложила в нее стакан.

Скай уронил другую руку и посмотрел на жену. Глаза у него были красные, заплаканные, рот жалобно кривился.

– Мы погибли, Гарден, разорены. Я даже не могу сказать, как плохи наши дела.

Гарден опустилась рядом с ним на колени:

– Тс-с, дорогой, успокойся. Выпей это. Что бы ни случилось, все будет в порядке. Не волнуйся. Все будет в порядке. Мы вместе, и у нас есть наша малышка. Все остальное не имеет значения.

Когда положение дел прояснилось, оказалось, что у них действительно не осталось почти ничего, кроме друг друга и малышки. Как и многих других, Ская захватил истерический оптимизм рынка, и он переоценил свои возможности. Однако его собственное состояние было так велико, что он мог бы пережить крах. Но когда начался спад, Дэвид начал брать деньги со счетов Ская, чтобы покрыть и его, и свои, гораздо большие, убытки. Когда у обоих ничего не осталось, он застрелился.

Конечно, у них было кое-какое имущество, но покупателей на роскошные машины, украшенные гравировкой вилки для устриц и мебель работы Хепплуайта было немного. Гарден умоляла Ская продать ее драгоценности, но сохранить дом. Он отказался. Денег, которые предлагали за бриллианты, было недостаточно, чтобы решить их проблемы.

– Придется принять предложение Вики, – сказал Скай, – и перебраться на виллу. У нас достаточно средств, чтобы содержать няню и отремонтировать наши комнаты. Элен не придется смотреть на лакированную кожу. Девочка моя, мы же все равно собирались в Канны, так почему не в Антиб? Наши дела непременно скоро поправятся. Вот тогда и решим, что делать дальше.

Гарден предпочла бы жить в меблированных комнатах. Но она видела страх в его глазах.

– Прекрасная идея, милый, – охотно согласилась она. – На вилле растут апельсиновые деревья. Малышка будет просто битком набита витаминами.

Самым трудным для Гарден было расставание с друзьями. Они со Скаем вели такую кочевую жизнь, что ее дружеские связи оказывались обычно бурными, но короткими: Конни, Элен, Люсьен, Клод. В Лондоне было время строить дружбу медленно и, как она думала, надолго. У нее появились подруги, у которых тоже были маленькие дети и чьи мужья усталые возвращались с работы. Они понимали ее заботы, она – их. Они вместе ужинали, ходили в театр, играли в бридж. Обыкновенная уютная, близкая компания. Мысль о разлуке с друзьями разрывала ей сердце. Скаю это, похоже, было безразлично. Он был слишком подавлен, чтобы о чем-то беспокоиться. Гарден старалась подбодрить мужа, но у нее самой было так тяжело на сердце, что ее энтузиазм выглядел не слишком убедительно. Только малышка была по-настоящему весела – происходящее никак не коснулось ее.

Сначала казалось, что жить с Вики будет не так уж плохо. Она ахала над Элен, покупала ей горы игрушек, изящные, но совершенно непрактичные платьица и чепчики. Она настояла, что сама оплатит ремонт в их Комнатах.

Но вскоре стало ясно, что изменения будут проводиться так, как считает нужным Вики, что Элен должна носить только купленные бабушкой платья и играть только подаренными ею игрушками. Вики оплачивала музыку и считала, что заказывать ее должна сама.

Гарден пожаловалась Скаю. Он ответил, что она преувеличивает. Вики очень щедра, а Гарден просто капризничает. Гарден прикусила язык. Вики была умна, она превозносила Гарден до небес и постоянно делала ей мелкие пакости.

Она настояла на том, что Гарден непременно нужна горничная, и выделила ей самую грубую и неуклюжую из тех, что работали на вилле. Она хвалила такт Гарден и сажала ее за столом рядом с пьяницами и бабниками. Восхищалась самостоятельностью Гарден и постоянно занимала время Ская, кокетливо прося у него помощи и совета. Почта Гарден терялась, в письменном столе не оказывалось марок, для нее никогда не было свободной машины. В ванной отсутствовало мыло, туфли не чистились, книги пропадали.

Вики заявляла, что сильно пострадала от биржевого краха. Ей пришлось закрыть все свои дома, кроме нью-йоркского и парижского. И виллы. Но стиль ее жизни ничуть не изменился. На вилле по-прежнему было полно гостей, таких же богатых, как она сама. Коктейли, ужины, игра по-крупному в маленьком казино в Хуан ле Пен или больших казино Ниццы, Канн, Монте-Карло. Она нанимала самых красивых жиголо для своих приятельниц, и они танцевали на террасе виллы самые модные танцы под самые популярные мелодии оркестра. Вики платный партнер был не нужен – у нее был Скай.

Куда бы она ни отправлялась, Скай и Гарден должны были ехать с ней. Вики предоставляла им любую роскошь. Кроме роскоши выбора. У них не было денег. Им приходилось есть то, что положат на тарелку. И быть благодарными. Гарден получала некоторое удовлетворение оттого, что не выказывала недовольства, была мила с гостями Вики, выглядела лучше всех в своих классических платьях от Фортюни, улыбалась фотографам, по-прежнему интересовавшимся ею. Для прессы она оставалась «Дамой с гардениями», хотя теперь прикалывала к плечу или втыкала в ярко-полосатые волосы цветы из своего сада.

Ее очень радовало, что, несмотря на все ухищрения Вики, главным для Ская была Элен. За ее прорезывающимися зубками он наблюдал так, словно у всего остального человечества были только протезы. Она начала ползать, и он ползал вместе с ней. Она научилась называть бутылочку и одеяльце, и он поклялся, что ее слова звучат ничуть не хуже стихов. А уж когда она сказала «па-па», ходил гордый, как павлин.