Она шарахнулась, словно столкнулась с прокаженным. Лицо у Ника было таким же испуганным, как будто не Серафиму он увидел, а привидение, бряцающее цепями. Он выглядел помятым, невыспавшимся…

И все равно был потрясающе красив.

– При… привет, – промямлила Серафима, отводя глаза.

– Доброе утро, – бормотнул Ник, и девушка даже сморщилась от запаха перегара.

– Милый, подожди меня, я не успеваю! – В пролете лестницы показалась высокая, модельной внешности блондинка, с ног до головы одетая по последней моде. Белокурые ангельские кудряшки обрамляли такое же ангельское личико. – У вас тут ужасные лестницы!

Серафима едва не потеряла сознание от ужаса. Что это такое? Что это за девица?!

– Не надо было тебе вчера столько пить… – ворчала та, перебирая копытами.

– Вижу, вечер удался, – процедила Серафима и рванула вверх, едва не сбив с ног ангелочка.

– Де-евушка, поосторожнее! – протянула ангелочек растерянно.

– Серафима! – Ник кинулся вслед за ней. – Подожди! Это не то, что ты подумала, у нас с ней ничего не было!

– Да мне абсолютно все равно, хоть полк проституток приводи! – рявкнула она и прибавила скорости. Ник что-то говорил ей вслед, но она уже не слушала.

Очутившись в номере, она упала на кровать, переводя дух. Ее всю трясло от злости. Нет, ну что за фрукт! И как она могла втрескаться в подобного типа?

Выпив залпом два стакана воды, Серафима немного успокоилась, пришла в себя и мрачно решила, что нипочем не станет переживать и нервничать. Девица? Прекрасно, пусть Ник делает что хочет, ее это никоим образом не касается.

Она позавтракала, приняла душ, выкурила сигарету и принялась за следующую книгу, волевым усилием отгоняя мысли о Нике, гигантском алмазе и всех жуликах мира, вместе взятых. Но детектив скоро закончился, и ей стало скучно. В номере было душно, тесно, и приступ клаустрофобии был не за горами.

Днем, когда в гостинице как раз начинали обедать, Серафима вдруг услышала странные звуки. Кто-то суетливо бегал по коридорам, шумел, хлопали двери, озабоченно переговаривались люди. Она твердо решила ни на что не реагировать и включила телевизор. Получив дозу гадких новостей (взрывы, теракты, доллар падает, гаишники берут взятки), она прислушалась и поняла, что светопреставление в «Приюте» продолжается.

«Пожалуй, „Приют“ – не самое удачное название для этого безумного заведения», – сказала себе Серафима и прислушалась.

Женский голос причитал где-то в отдалении, неподалеку от Серафиминой двери бубнили голоса, тянуло сигаретным дымом. Хлопнула дверь, потом другая…

Пожалуй, таким манером она проворонит конец света. Может, в гостинице заложена бомба и уже началась эвакуация, а она тут сидит взаперти и ни о чем не подозревает!

Решив временно прервать свое затворничество, Серафима выглянула в коридор. Там стояла группка постояльцев, оживленно что-то обсуждающих. Молоденькая горничная разговаривала с каким-то парнем и попеременно то краснела, то бледнела. В конце коридора журналистка увидела Жирдяя, который торчал в дверях своего номера, а рядом с ним стоял тот самый толстый милиционер, чей разговор Серафима подслушивала в незабвенном служебном туалете.

Бог ты мой, что опять приключилось?

Она осторожно выскользнула из номера и просеменила к лестнице. В холле творилось форменное безобразие, напомнившее журналистке утро после убийства Геннадия Рощина. Милиционер, который скучающе писал что-то в протоколе, рыдающая администраторша, резкий запах корвалола и растерянные люди, которые вместо обеда получили очередное потрясение.

Серафима не успела ни толком оглядеться, ни расспросить кого-нибудь, кто мог бы объяснить ей, что тут происходит. Ее тут же отловил парень в штатском, но с таким профессионально цепким взглядом, который выдавал в нем сотрудника милиции.

– Девушка, вы здесь проживаете?

– Если это можно так назвать, – вздохнула она. – Да, проживаю.

– Прошу вас ответить на несколько вопросов. – И он указал на ближайший столик. – Пожалуйста, присаживайтесь.

Какая великосветская вежливость! Серафима послушно села.

– Вы знакомы с Максимом Мелентьевым?

– Нет! – искренне ответила Серафима. – Первый раз слышу.

– И что, вы никогда не видели его в гостинице? Сколько дней вы уже здесь находитесь?

Она быстренько подсчитала, и вышло, что в гостинице она жила уже девять дней.

– Если он тоже постоялец, то, может быть, и видела, – пожала она плечами. – Я не всех знаю по именам.

– А кого знаете?

– О Господи! Никого не знаю! Если расскажете, что конкретно вы от меня хотите, я, может, и сумею вам помочь.

– Мы расследуем убийство Максима Мелентьева, постояльца этой гостиницы. Поэтому сосредоточьтесь и отвечайте на мои вопросы.

– Как, опять кого-то убили?! – воскликнула Серафима ошеломленно. – А кто он вообще такой, этот Мелентьев?

– Ах ты Боже мой, это тот блондин с хвостиком, вечно в невообразимых шортах и с кислым лицом! – возбужденно подсказала Агата, которая, оказывается, сидела рядом и подслушивала.

Крысеныш! У Серафимы упало сердце. Пока милиционер разбирался с чересчур любопытной Агатой, она лихорадочно размышляла. Очередное убийство на почве разборок из-за алмаза? Крысеныш кому-то перешел дорожку? Устранение конкурента? Она попыталась было сообразить, не происходило ли за последние сутки что-то неординарное, но, кроме слежки за собой вчера утром, ничего не припомнила. А впрочем, за время ее заточения в номере могло произойти все, что угодно.

Так, а что, если… к убийству причастен Ник? Она ведь так и не выяснила, правду ли он говорил насчет дедушки-ювелира и его устного завещания.

Нет, это было бы ужасно. Несмотря на его мерзкое поведение и девицу-ангелочка, думать о предполагаемой виновности Ника было невозможно. И потом, у него алиби! Та самая девица… А когда, интересно, был убит Крысеныш?

И она задала вопрос молодому милиционеру, который умудрился наконец спровадить подальше Агату.

– Время смерти? Это еще предстоит установить, – уклончиво ответил тот. – А почему вы спрашиваете, вам что-то известно? Когда вы в последний раз видели Мелентьева?

Серафима тут же ответила, что вчера днем. А после этого она из номера почти не выходила.

– А что так? – заинтересовался парень. – Погода отличная, вода как парное молоко!

– Я плохо себя чувствовала, – соврала Серафима. В самом деле, не рассказывать же ему о чьем-то внимательном взгляде, который чуть не просверлил ей дыру между лопаток!

Парень тут же потерял к ней интерес и велел подойти «вон к тому столику», где у всех постояльцев и персонала снимали отпечатки пальцев. Ну что ж, испачканные чернилами пальцы – это еще не самое страшное. Она с покорностью выдержала процедуру, отдраила руки с мылом в служебном туалете, после чего вернулась в холл и попала в цепкие лапки дамы Агаты.

– Ну что, как вам это понравится? Очередное убийство! Не отель, а какой-то экстремальный аттракцион. Можно детектив писать!

– Надо срочно собирать вещи и уезжать отсюда, пока нас всех не прикончили! – подыграла ей Серафима.

Пожилая леди презрительно усмехнулась и потеребила ремешок фотоаппарата, висящего на шее.

– Нет уж, этого они не дождутся! – И, не уточняя, кто такие эти загадочные «они», проследовала дальше в поисках свежих сплетен.

Требовалось срочно получить хоть какую-то внятную информацию, и Серафима обвела глазами холл. На террасе одна из горничных оживленно трепалась по мобильнику, и журналистка решительно направилась к ней. Ожидая, пока девица закончит разговор, она достала сигареты и закурила.

А горничная, между прочим, говорила именно об убийстве Крысеныша. Серафима навострила уши и принялась жадно вслушиваться в ее слова. К счастью, девица, пересказывая жуткую историю, не ограничилась сухим и кратким изложением, а выдавала информацию неведомому собеседнику щедро и даже с некоторым смаком:

– Так вот, утром приходит к нам мент и тычет Юлии под нос фотографию того парня. Она, как этот труп на фотке углядела, чуть в обморок не хлопнулась. Тут же принялась орать. Оказывается, парня нашли на пляже, в дальней части города, недалеко от аквапарка. Уборщик нашел. Он собирал мусор рано, часов в пять утра, и увидел, что кто-то валяется в песочке, почти у самой воды. Лежит себе мордой вниз, как будто пьяный. Ну, уборщик подошел, потряс за плечо, а он весь в крови, застрелили парня!