Не надумав ничего умного и толкового, она решила вернуться в гостиницу. По крайней мере там можно запереться на ключ и закрыть шторы. Серафима пока не поняла, чем ей может грозить этот странный преследователь, но чем черт не шутит! А вдруг пырнет ножом между ребер – и конец ее молодой жизни!

Надо было подготовиться к затворнической жизни, и Серафима завернула в ближайший магазин. Там она купила немного еды, два литра минералки, сигареты и пару детективчиков в мягких обложках – чтобы скоротать вечерок. Она не была уверена, что сможет высидеть в номере достаточно долго, но предпочла быть готовой ко всему.

А может, просто обменять билет и улететь в Москву прямо сейчас?

Убегать от преследователя было делом бессмысленным, ведь он наверняка знает о ней все, в том числе и адрес. Поэтому в гостиницу Серафима возвращалась медленно и неспешно. Спокойным шагом девушка дошла до стоянки такси, выкурила сигарету, сидя на скамеечке, и умело сторговалась с самым молодым и симпатичным таксистом.

Тот домчал ее с ветерком до «Приюта», долго просил телефончик, а получив отказ, опечалился и уехал. Серафима, цокая каблуками по плиточному полу, пересекла холл и попросила у администраторши ключ.

– К вам тут молодой человек приходил, – кисло сообщила администраторша.

– Какой еще молодой человек?

– А я знаю? Худенький такой, недокормленный. Из ваших, московских.

– И чего хотел?

– Так вас спрашивал, все порывался подняться, но я не пустила. Во-первых, надо в журнал записаться, а во-вторых, гости тут просто так не ходят. Сказал, что попозже зайдет.

– Нет уж. – Серафима покачала головой. – Не хочу я никого видеть, тем более я ни с кем тут не знакома. Вы ко мне никого не пускайте, ладно? Особенно когда меня нет.

– Да пожалуйста, – ответила тетка, пожимая плечами. Потом смерила Серафиму остреньким заинтересованным взглядом. – А ваш дружок… темненький такой, только под утро вернулся. Пьяный в дым.

– Это из люкса который? – Голос Серафимы мигом заледенел. – Мне это неинтересно. Это вовсе не мой дружок, так что…

– Угу. – Тетка сделала вид, что поверила, и протянула девушке ключ. – Только вы поосторожнее, на таких бабы моментально слетаются как мухи на мед. А вы девушка вроде приличная, жаль мне вас.

– Ну что вы, у меня все прекрасно.

И она, гордо подняв голову, прошествовала мимо администраторши. Уже возле дверей, ведущих к лестнице, ее словно толкнули в спину… Серафима оглянулась и увидела на террасе Жирдяя, который неприязненно таращился на нее. Неужели это он следил?! Девушка пулей взлетела по лестнице, ворвалась в номер и лихорадочно повернула ключ в замке. Слишком свежи были в памяти воспоминания о потных, липких, лапах омерзительного толстяка.

Шторы она все же задернула, чтобы ее не было видно снаружи. Окно, правда, оставила открытым, иначе можно погибнуть от духоты. Кондиционера в номере, разумеется, не было.

Сидя по-турецки на ковре под окном, Серафима закурила сигарету, налила в стакан водички и жадно выпила. Так, и что теперь? Сидеть тут до скончания века, не смея высунуть нос? А за окном буйствует июль, такой жаркий и пряный, что проводить время в тесном номере – просто преступление.

За ее спиной что-то зашуршало, словно по металлическому подоконнику пробежала мышь. Серафима вздрогнула, подскочила и слегка отодвинула штору.

Снизу кто-то кидал в ее окно мелкие камушки, смешанные с песком. Очередная порция шлепнулась на покатый, нагретый солнцем подоконник и с тихим шорохом посыпалась вниз.

Серафима высунулась в окно, горя желанием отчитать маленьких нахалов, развлекающихся подобным образом, но осеклась. Под окнами, на куче кирпичей, заботливо прикрытых пленкой, сидел Ярик. Он меланхолически курил, жмурил глаза от солнечного света и возил пальцами в детской песочнице.

– Эй, что ты тут делаешь? – громким шепотом возмутилась Серафима. Ярик не расслышал. Тогда она схватила пустую сигаретную пачку и метко швырнула, целясь в ноги.

Парень поднял глаза, увидел ее в окошке и широко заулыбался:

– Привет, красотка, явилась наконец!

– Так это ты меня спрашивал с утра? – догадалась она.

– А что, кавалеры прохода не дают? Ну давай скажи своей церберше, чтобы впустила меня, разговор есть.

Серафима вовремя вспомнила, что номер вероломного Ника находится прямо под ней, и захлопнула окно, дабы тот не смог подслушать. Бегом спустилась вниз по лестнице и, запыхавшись, велела администраторше:

– Впишите этого в журнал, он поднимется ко мне.

Ярик широко улыбнулся, входя в прохладный холл.

– Документы есть? – неприязненно осведомилась тетка.

– Как не быть, конечно, есть!

Ярик протянул свой паспорт, и администраторша внесла его данные в кондуит – рыхлую общую тетрадь, напоследок смерила его подозрительным взглядом и махнула рукой: проходите, мол, не задерживайте.

– Потрясающе! – сказал Ярик, входя в ее номер и серьезно оглядываясь по сторонам. – Какой простор, как оригинально решено пространство! Сколько, говоришь, ты заплатила за путевку? Шестьсот долларов? Да ты экстремалка, радость моя!

– Молчи, самой тошно. Давно ждешь?

– С утра. Часов с девяти. Сначала эта баба устроила мне допрос с пристрастием, потом выгнала меня, но я проскочил через сторожа и устроился в заднем дворе.

– Значит, дело серьезное, – констатировала Серафима. – Ты есть хочешь? Я что-то проголодалась.

– Сходим в кафе?

– Нет, я пока никуда не могу выйти. Ну что смотришь, потом объясню! Я тут запаслась продуктами, сейчас сделаем бутерброды.

– Мать, у тебя ведь даже холодильника нет, – с жалостью заметил Ярик. – У тебя вся еда стухнет через несколько часов по такой-то жаре!

Серафима угрюмо взглянула на него и, не говоря ни слова, принялась сооружать бутерброды. Сыр, хлеб и ветчина в нарезке показались ей сейчас главным изобретением человеческого гения. Ярик наблюдал за ней с легким удивлением человека, который впервые в жизни увидел в зоопарке бородавочника.

– Слушай, что происходит? – спросил он, получив бутерброд и усевшись на полу по-турецки. – Ты какая-то странная. Ты поссорилась с Ником?

– С чего ты взял?

– Да так… показалось.

– Что тебе показалось? – настойчиво сказала Серафима. – А ну, выкладывай, зачем ты пришел?

– Просто вчера в «Байкере» был твой приятель… На него вешались девки, а он, кажется, был вовсе не против.

– Он пил в «Байкере»? – с еле сдерживаемым гневом уточнила Серафима. – Нет, я знала, что он где-то пьянствовал, но как у него хватило наглости прийти в тот же бар, где могла быть и я?!

– Ну точно, поссорились, – печально вздохнул Ярослав. – Ты расстроена? Поэтому не выходишь из номера?

– Еще не хватало отсиживаться в четырех стенах из-за какого-то идиота! – вспыхнула она. – Тут проблема посерьезнее…

И она замолчала, отложив недоеденный бутерброд. Аппетит пропал так же быстро, как и появился. Ярик открыл пачку сигарет и протянул ей:

– Угощайся.

– Спасибо, я лучше свои.

В молчании они выкурили по сигарете, после чего Ярик не вытерпел:

– И все-таки что у вас стряслось?

– Мы поссорились.

– Это что же, окончательное решение?

– Ярик, у нас не было романа, если ты об этом! – раздраженно пояснила Серафима. – Там все гораздо хуже.

И она, почти против воли, кое-что рассказала ему, утаив лишь кое-какие незначительные подробности. Например, чтобы сохранить тайну Ника, она не упомянула алмаз. Так что драгоценный камень в ее рассказе превратился в некую «антикварную штучку, памятную для внука и желанную для воров». Ярик выслушал ее без особого энтузиазма, покачал головой и вынес свой вердикт:

– Вы оба спятили. Он – потому что втравил тебя в историю, ну а ты – потому что согласилась.

– Я ведь ему поверила, – жалобно сказала Серафима.

– Если бы он был рябым, кривоногим и с торчащими зубами, фига с два ты бы ему поверила, – заметил он проницательно. – Ты просто втрескалась по уши.