Вспоминая наказ Ника, Серафима долго рылась в шкафу, выбирая одежду. Остановилась на бледно-голубых джинсах и футболке. Правда, джинсы были с экстравагантными прорезями на коленях, но делу это не мешало. Поверх черной майки она накинула джинсовую курточку – ночь была зябкой, – а на голову повязала бандану, прихваченную специально для пляжа.

«Кто же знал, что пляжа мне в этом году не видать», – меланхолически подумала она.

Когда Серафима укладывала в рюкзак отвертки и прочие приспособления для взлома, в дверь осторожно постучали.

– Это я! – раздался из коридора громкий шепот.

– Ты бы еще в трубу подудел! – с упреком произнесла Серафима, втаскивая сообщника в номер. – Соседи же услышат!

– Ну ты готова? Идем!

На часах было половина четвертого, когда при жидком свете луны они приблизились к особняку. Спящая улица была погружена в темноту, но светить себе под ноги Серафима не стала; она шла, вцепившись в руку Ника и изо всех сил стараясь не споткнуться. Да и маршрут был уже хорошо знаком.

Прошлая ночь повторилась до мелочей: калитка, тропинка, запахи травы и цветов, решетка в подвальном окошке. Ник ловко и быстро орудовал отверткой – настоящий профи!

– Скоро мы станем большими специалистами по проникновению в чужие дома, – шепнула ему Серафима.

– Тише! Все готово. Давай, ты первая!

Серафима скользнула в узкое окошко, приземлилась на верстаке и подождала Ника, усевшись на перевернутый деревянный ящик. Дом дышал тишиной, только на улице пронзительно кричала разбуженная птица.

– До рассвета около двух часов, – сообщил Ник, спрыгивая на пол и беря Серафиму за руку. – Можно где-нибудь присесть и отдышаться.

Согласно плану Ника, производить поиски ночью было занятием не только бессмысленным, но и опасным. Бессмысленным – потому что ни один человек не сможет отыскать небольшой предмет в полной темноте, в незнакомом доме, а если зажечь фонарик, присутствие незваных гостей обеспечено. Кто-нибудь обязательно заметит мелькание света в окнах нежилого особняка.

Зато проникать туда удобнее было ночью. Поэтому Ник решил провести в доме остаток ночи, а когда взойдет солнце, начать поиски. Плотные шторы на окнах пропустят достаточно света, зато надежно укроют сообщников от посторонних глаз.

Они поднялись по деревянной лестнице наверх. Серафима подумала, что соглядатаи далеко не дураки, и не раз успели воспользоваться этим оконцем о чем тут же сказала Нику.

– Я не хочу думать о том, что они свистнули алмаз, – сказал тот мрачно. – И вообще – будем оптимистами.

В холле оба слегка замешкались. Ник по-прежнему держал девушку за руку, его ладонь была горячей и напряженной. Было темно, дом молчал, не издавая ни шороха, ни скрипа. Они прошли в единственную знакомую комнату – кабинет, где находился сейф, и устроились в креслах друг против друга.

Серафима чувствовала себя не в своей тарелке. Ей казалось, что вот-вот в дом ворвутся Иванцов, Крысеныш… и кто там еще занимается поисками алмаза? Но никто не врывался, и она приказала себе не дергаться, а спокойно сидеть и ждать.

Время тянулось страшно медленно, Серафима каждые несколько минут смотрела на часы, но до рассвета было еще долго. Они не разговаривали и старались поменьше ходить по комнате – просто на всякий случай.

Только один раз Ник подошел к окну, когда в кабинете стало чуть светлее, отодвинул штору на миллиметр и посмотрел на рассветное небо.

– Еще немного, – сказал он, и в этот момент на улице что-то зазвенело и с грохотом упало на каменные плитки у крыльца.

Одним прыжком Ник отскочил от окна, метнулся к Серафиме и утянул ее за кресло. Девушка не успела ничего понять, как очутилась на пыльном полу, скрючившись в неудобной позе, и чувствовала на себе тяжесть его тела.

– Что… что там? – спросила она и неловко высвободила руку. – Что это было?

– Тише, не говори ничего. Я пока сам не понял…

За креслом они просидели несколько минут, не смея пошевелиться. Сердце у Серафимы оглушительно билось, и ей казалось, что стук этот слышен даже снаружи дома. Места в закутке за креслом было очень мало, они сидели, тесно прижавшись друг к другу… Порой Серафима не могла понять, где ее рука, а где – Ника.

Она почти не удивилась, когда почувствовала его горячие губы на своих губах – нерешительное, робкое прикосновение, совсем легкое.

– Ты боишься? – спросил он, тяжело дыша.

– А ты?

Ник ничего не ответил и поцеловал ее уже по-настоящему. Серафима ничего не соображала и мечтала только запустить руки ему под футболку, почувствовать горячую и влажную кожу под своими ладонями… Но стук на улице вновь повторился, и это отрезвило обоих.

– Прости, – пробормотал Ник с отчаянием в голосе и отстранился от нее.

В голове у Серафимы били колокола, перед глазами все плыло. Она облизнула пересохшие губы и покачала головой:

– Ничего страшного…

«Он женат?!» – промелькнуло у нее в мыслях.

Ник выбирался из-за кресла и выглядел при этом мрачным. Даже серенький предутренний сумрак не скрывал выражения его лица. Он, не оглядываясь, вышел из кабинета, и Серафима услышала его осторожные шаги в холле.

Сейчас ей было плевать на все алмазы мира, но она заставила себя встать с пыльного пола и отправиться следом за Ником. Может быть, ему нужна помощь?

Парень стоял в холле, возле окна, и выглядывал в щелочку между шторами.

– Что там? – спросила Серафима севшим от расстройства голосом.

– Иди сюда, посмотри сама.

Она подошла с независимым видом, тоже глянула в окно. На плитах дорожки сидел роскошный кот и сосредоточенно умывался. Рядом валялись осколки расписной вазы, которая, должно быть, украшала крыльцо особняка.

– Дурацкий кот! – в сердцах сказал Ник.

– Действительно.

«Да, он женат, – обреченно думала Серафима. – Жена-красавица, непременно блондинка, со свежим загаром из солярия и стильной стрижкой…»

Эта мифическая жена так ярко встала у нее перед глазами, что Серафиме пришлось крепко зажмуриться и потрясти головой, прогоняя навязчивый образ.

– Что случилось?!

– Соринка в глаз попала. Ладно, в доме уже не так темно, и можно начинать поиски. Нечего сидеть тут без дела.

Она говорила, глядя в сторону и мечтая о сигарете. Но курить в чужом доме не стоило, ведь окна открывать нельзя, а запах мог насторожить возможных посетителей.

– Да, ты права, – с облегчением в голосе согласился Ник. – Давай разделимся: ты на первом этаже, я на втором. Если услышишь что-то подозрительное, сразу звони мне на мобильный, договорились?

– Есть, шеф, – буркнула она и ушла в кабинет.

Там Серафиму охватило такое отчаяние, что она чуть не разревелась. Все-таки вытащила пачку сигарет и закурила, чтобы прийти в себя. Плевать на дым, плевать на все!

С сигаретой в зубах она прошлась по кабинету, вглядываясь в мебель. Ночь уже миновала, темнота в комнате медленно таяла, сменяясь зыбким, неверным светом. Уже можно было различить стрелки часов, надписи на корешках книг, и Серафима взялась за дело.

Она придвинула стул к письменному столу из красного дерева и принялась открывать все ящики по очереди. Бумаги, бумаги, кипы бумаг. Каталоги ювелирных изделий, каталоги аукционных домов. Роскошно изданный альбом с фотографиями драгоценностей Алмазного фонда. Содержимое ящиков не оставляло сомнений в профессии покойного хозяина дома.

Потом настал черед старинного бюро – часть ящичков была заперта, но Серафима здраво рассудила, что дед не стал бы оставлять наследство для внука в таком месте, где тот не смог бы его достать. Правда, в письме речь шла о сейфе… И вообще сейчас их поиски имеют шанс стать абсолютно бесполезными, ведь алмаз мог быть давным-давно украден.

Осмотр кабинета занял полчаса, и за это время Серафима пришла к мнению, что таким образом камень они не найдут. Скорее всего где-то в доме оборудован тайник, и отыскать его могут только специалисты. Или люди, у которых масса времени на то, чтобы простукать стены, мебель, вычислить, в каком из многочисленных ящичков двойное дно, или найти неплотно прилегающую планку паркета.