– Ну где они? И кто он? – Нетерпеливый Сердюк дернул своего приятеля за рукав, едва только машина тронулась с места.

– Они в Жуковке, поселок «Жуковка-Люкс». На даче Николая Соловьева. Вы, Василий Павлович, почти правильно все вычислили с пирамидой власти: он действительно был долго в президентской обслуге – преподавал, скотина, музыку этим же самым детям. Но теперь он министр культуры, а это уже другой, номенклатурный, список. Если бы не везение, я бы еще месяц мог его искать.

– А откуда ты все быстро узнал? – не отставал мой бодигард.

– Бог подсказал, – с серьезным видом сообщил Лаптев.

– Погодь, Макс, но ты же сроду никогда не верил! – оторопел Сердюк. – Тебя чего, ксендзы охмурили?

– Никто меня не охмурял. – Лаптев, наконец, улыбнулся. – Я сейчас все расскажу – и ты тоже вместе со мной уверуешь… Да не дергайся ты, пожалуйста! Это совсем маленький, нестрашный бог. И человек он вроде тоже ничего.

– Право руля! – скомандовал я сестрам. – Очи – долу! Налево не смо-треть! Марш-марш!

Марта с Марией подчинились приказу. Они уперлись взглядами в землю и дружно свернули в переулок направо, трех шагов не дойдя до моего портретного билборда, вывешенного энергетиками над автомобильной развязкой. Сам я на портрете был хорош, спору нет. Орлиный полупрофиль, мудрый прищур, светлое чело. Ну прямо Ленин с новогодней открытки – только броневика и Крупской не хватает для полного кайфа. А вот текст под картинкой кое в чем отличался от того, который был у меня на листовках. Не то сознательно, не то машинально «Мосэнерго» подгадило моему имиджу: исчезли большие буквы в местоимениях «Него» и «Ним». Из богов меня низвели в какие-то заурядные святые! Будь на моем месте Ра, Гелиос или хотя бы Ярило, они бы давно взгрели этих невежд за попрание статуса. Хамье. Уж небось в титуле их рыжего ведомственного бога никаких напрягов с большими буквами нет!

Подлянка энергетиков, однако, не испортила моего радужного настроения. Со второй попытки я выполнил-таки гражданский долг, заплатив при этом только за телефонный звонок. Дешево и скоро.

К моему удивлению, разжевывать этому Лаптеву сильно не пришлось – словно он уже заранее поверил, что президентских деток могут тайком украсть. Его сразу интересовало, кто и где. Благодарил он меня за помощь вполне искренне, но, по чекистской привычке гнать волну, тотчас же посоветовал спрятать девушку подальше, да и всем прочим быстрее лечь на дно, как подводная лодка. Нишкнуть, затаиться. А то придет серенький волчок и укусит за бочок.

Ага, ухмыльнулся я про себя, жди-ка! Щас побежим, только вот галошки наденем. Раз уж папенька Ады-Адажио вчера и позавчера не почесался найти свое чадо, с чего бы ему проснуться сегодня? И откуда ему знать про то, что дочка именно у нас? Нет уж, извините, мы ложиться на дно пока обождем. Мы еще на поверхности подышим. Минюст, Совет по культам, мэрия, заклятый дружбан Лабриола – все они подпрыгнули бы от счастья, кабы земной бог Нектарий Светоносный, убоявшись химер, добровольно распустил ряды, попритух и прикинулся шлангом.

Не дождетесь. Не на таковского напали. Были времена, когда в наш только что отремонтированный домик являлись один за другим пожарник, участковый, выводитель крыс, канализатор, санврач и прочие недобрые люди. И каждый по-своему курлыкал: мол, ребята, место опасное – очень сухое, слишком заболоченное, чересчур тихое, адски шумное, а также непрочное, нестойкое, сыпучее, вонючее. Поэтому неплохо бы нам рвать отсюда когти.

Каждому мы давали мягкий, но жесткий отпор. Запомнился мне визит сейсмолога. Едва он начал раздувать щеки и раскидывать понты, я отвел его к адептам. «Дети мои! – провозгласил я. – Мы живем, под собою не чуя страны. Факт. Но значит ли это, что земля нас не держит? Верите ль вы, что коллега Гефест поколеблет почву и фундамент нашего духа? Верите ль вы, что старик Аид снизу сокрушит наши своды?» Адепты дружно заголосили: «Не-е-е-ет!» – поскольку читали Куна и знали, что олимпийский кузнец-хромоног своих божьих корешей понапрасну не сдает, а шефу Тартара со мною делить нечего. «Вот видите, – строго попенял я гостю. – Ни владыкам небесным, ни царям подземным, ни жилкомхозу не пошатнуть братства Света. Мы законно зарегистрированы. А если что, за нами не заржавеет и в Страсбургский суд подать. Он недоступен звону злата, его на кривой козе хрен объедешь». Спец по землетрясу дрогнул, а я покрыл его шестерки своими козырными справками: когда Москомимущество, ошалев от жадности, впаривало мне эту одноэтажную рухлядь по цене пентхауса, то и с почвой, и с водой, и с воздухом все по документам было в ажуре…

– Стоп-стоп! Тпрру! Не туда! – Я придержал Марту с Марией, которые, пройдя переулок, хотели по привычке свернуть налево, к нашей обители. Рано. Раз уж я с утра вышел развеяться, не будем торопиться. Небольшой финансовый променад только на пользу. – Мы, о сестры, направим стопы прямо, ибо дух гуляет, где хочет, и неисповедимы пути мои. Вон там, в трех кварталах отсюда, есть одно славное торжище. Мимо него, милостью моей, пройдет нынче наша стезя. Мария, мои пластиковые карточки у тебя с собой?

Славное торжище называлось «Кожаный рай», что отчасти выглядело богохульством, а отчасти навевало мысли о любимых прикидах моих бывших педиков. Но товар здесь был отменный, слов нет. Лучший в Москве. Я давно присмотрел тут сумочку из искусственной лайки, по цене и качеству – не ниже натуральной. Когда-то давно, в прошлой жизни, я сшил себе почти такую же из шкуры настоящего крокодила. Но крокодила было не жаль, да и попался он мне уже практически дохлым. А вот забивать лайку ради сумочки я не стал бы ни тогда, ни теперь. Для чукчей, говорят, это и вовсе кощунство. Все равно как прирезать родные «Жигули».

По дороге к заветной сумочке мы дважды тормозили. Сперва Марта с Марией замедлили шаг у витрины небольшого бутика «Женские мелочи». Насколько я знаю сестер, ничего полезного для них в этой витрине не было. Но против шопинга сами боги бороться бессильны. Сестры стали так возбужденно перешептываться и так жалобно поглядывать на свое божество, что я сдался. Ладно, пользуйтесь моим хорошим настроением. Грабьте фонд Нектария Светоносного. Десять баксов ушло на лиловый флакончик со слезоточивым газом «черемуха», а еще двадцать – на полицейскую дубинку made in Taiwan. Не знаю, какова она в деле, но выглядит премиленько.

Второй раз замешкался уже я – у входа в художественный салон. Отмену вегетарианства мне хотелось закрепить новым натюрмортом для кухни. Сейчас там висело нечто аскетическое, с двумя луковицами и пачкой вермишели. Но под договор с микояновцами было бы не грех повесить на это место, для аппетита, что-нибудь посочнее, поколбасней, в духе старых фламандцев. Увы, я без пользы потратил здесь полчаса. Если не считать двух березовых пейзажей и десятка худосочных ню, салон был набит парадными портретами каких-то толстомясых царей и королей. Может, они и были бы уместны на кухне – но только на кухне у каннибалов…

В кожаном магазине, куда мы все-таки добрались, нам пришлось еще ждать: продавщица была занята с крашенной под седину, но довольно молодой бабенкой. Та вздумала купить сразу полдюжины чемоданов и нетерпеливо постукивала пальчиками по прилавку, дожидаясь, пока проверят исправность всех замков, «молний» и защелок.

– Мадам собирается в отпуск? – из вежливости спросил я.

– Отвали, чучело. – Крашеная нервно передернула плечиками.

Марта с Марией сразу подобрались, подтянулись, насупились, готовые наказать святотатицу. Но я сурово качнул головой: даже, мол, не мечтайте, дурынды. Пусть себе бранится – этой можно.

Торопливая мадам была весьма хороша собой. Среди моих адептов женского пола подобные куколки не встречались. Что и к лучшему, пожалуй. Нетрудно сохранять обет воздержания в компании сестричек-амазонок, запасть на которых можно только ночью, в густом тумане, с налитыми до краев зенками. И чертовски трудно быть богом, когда рядом ходят такие ангельские ножки, неся такой божественный бюст. Никакая чудо-хламида не спасет от соблазна…